Быстро промелькнула его жизнь – 45 лет. А в особенности – последние три года, прошедшие в кровавой военной и революционной суматохе. Воспитанник Морского кадетского корпуса. Держава, которой он служил смолоду раскололась. Воистину, брат встал на брата, даже в семействе Колчаков родственники-морские офицеры оказались по разные стороны баррикад.
Задумаемся: не слишком ли много значения мы придаём кратковременному болезненному периоду нашей истории – последним предреволюционным годам и Гражданской войне? Вот и слава Колчака связана главным образом с гибельными дорогами Гражданской войны.
Одни видят в нём заступника, несостоявшегося спасителя России, другие – честолюбца, который стремился к власти, опираясь то на иностранцев, то на озверение народа. С этим смутным временем связаны фильмы о Колчаке, книги и живописные полотна.
Возникает ощущение, что фигуры умолчания в осмыслении этого времени полезнее расковыривания ран. И потому в юбилейные дни мне хотелось бы остановить внимание на образе Колчака-созидателя, исследователя, искателя.
Север в те годы манил смельчаков, там многое предстояло открыть. И Россия – страна Ледовитого океана – не могла устраниться от этой миссии. Дух опасных путешествий всегда был присущ нашим предкам – начиная с походов из варягов в греки.
Мы знаем, что с середины XIX века в России случился настоящий бум путешествий, географических исследований. Подвижническая деятельность Семёнова и Пржевальского привела к тому, что сотни офицеров – лучшие из лучших – мечтали не только о военных победах, но и о географических открытиях.
В Морском корпусе, наверное, не было более усердного кадета, чем Александр Колчак. Он выглядел старше своих лет, особенно когда начинал разъяснять однокашникам какую-нибудь математическую или географическую проблему.
Научился читать и понимать научную литературу. Изучал географию Севера, драматическую одиссею арктических путешествий. Ему хотелось присоединиться к плеяде арктических героев.
На первых порах мешал характер: во-первых, молодой морской офицер умел служить, но не прислуживать, не желал уделять много времени поискам полезных связей.
А во-вторых, не был авантюристом, стремился к прочному положению, даже если оно скромное. При этом торопился проявить себя и нервничал, когда пребывал, как ему казалось, в бездействии.
Первый морской поход, в котором принял участие Александр Колчак на броненосце «Рюрик» — из Кронштадта во Владивосток, через южные моря. В долгом плаваньи он неустанно занимался самообразованием: занимался океанографией, а заодно изучал китайский язык.
Там он задумался и о покорении Южного полюса. Вскоре мичман Колчак уже просит перевести его на канонерскую лодку «Кореец» (она прославится на всю Россию во время Японской войны) – чтобы принять участие в походе к Командорским островам. Но – не судьба.
В звании лейтенанта Колчак поступит в Императорскую академию наук. Его увлекла лекция адмирала Степана Осиповича Макарова «К Северному полюсу напролом», он стремился попасть на ледокол «Ермак», который Макаров должен был повести в Арктику.
Макаров, увы, не без ревности относился к Колчаку, это не раз проявится в их взаимоотношениях. «Ермак» ушёл в плавание без Колчака. Тем временем Эдуард Васильевич Толль, известный геолог и исследователь Севера, готовил Русскую полярную экспедицию – прохождение из Кронштадта во Владивосток северным морским путём.
Но и Толль не принял Колчака с распростёртыми объятиями. Словом, лейтенант-учёный на «Петропавловске» отправился на Дальний Восток, мечтая о Севере. Но в Пирее его настигла телеграмма Толля с приглашением принять участие в экспедиции – на шхуне «Заря», о которой вскоре узнает весь мир. Колчак вернулся в Петербург и принялся готовиться к экспедиции. Он даже съездил в Норвегию – к Нансену, стажировался у великого норвежского полярного исследователя.
Наконец, в июле 1900-го экспедиция начала одиссею. Колчак возглавил гидрологические работы. Чем ближе Таймыр – тем сложнее было пробиваться сквозь льды. Не раз северная стихия «запирала» «Зарю» на несколько дней.
Моряки уже готовились к зимовке, но до двадцатых чисел сентября удавалось продвигаться – хотя порой и с недельными паузами. Добраться в первую навигацию до восточного берега Таймыра не удалось.
В октябре 1901 года Толль задумал опаснейшее предприятие: пересечь мыс Челюскина через тундру. В путь собрались четверо: сам Толль, Колчак, казачий урядник Расторгуев и кочегар Носов. Ночёвки в палатке при температуре -30 не остановили путешественников.
В пути Колчак внёс несколько важных изменений в карту тамошних мест, которую ранее составил Нансен. Следующий рывок они предприняли весной. Не хватало ездовых собак: путники сами по очереди впрягались в сани. После изматывающего 40-дневного пути Толль долго не мог прийти в себя, а Колчак проявил чудеса выносливости. Ему не требовался длительный отдых.
Он продолжал работать: изучал глубину льда, записывал наблюдения земного магнетизма. Энергию и профессионализм Колчака Толль особо отметит в отчёте об экспедиции. По его предложению один из мысов, открытых ими в Таймырском заливе, получит имя Колчака.
Позже тому мысу присвоят имя Константина Случевского – выдающегося поэта и видного чиновника, который был членом Русского географического общества, а имя Колчака получит весь остров.
Потом снова наступило время морского пути. А следующей весной барон Толль решился на авантюрное предприятие: с припасами на два месяца он двинулся на нартах в сторону острова Беннетта. Два месяца истекли – и главной задачей остальных полярников, включая Колчака, стало спасение группы Толля.
Вестей от барона не поступало… Колчак, прибыв в Петербург, выдвинул собственный план спасения Толля – и опытные путешественники окрестили его не менее авантюрным, чем поход Толля. И всё-таки власти, к неудовольствию адмирала Макарова, отдали предпочтение плану Колчака.
Оставлять Толля на верную погибель нельзя – и Колчак, отложив свадьбу, немедленно возглавил спасательную экспедицию. Ни об отдыхе, ни о лечении он в то время и думать не мог.
Иркутск – Якутск – Верхоянск – этот трудный путь колчаковцы проделали к апрелю 1903-го. В конце мая от Котельного двинулись к несчастливому острову Беннетта. К этому долгому пути будущий адмирал подготовился основательно. 26 июля было счастливым днём: они нашли группу Толстова – матроса с «Зари», которая зимовала в тех краях и всё это время старалась найти Толля.
И вот – берег острова Беннетта. Нервы напряжены. Перепрыгивая трещину во льду, Колчак попадает в воду. Его чудом спас матрос Бегичев. От температурного шока Александр Васильевич потерял сознание. Бегичев сунул ему в рот раскуренную трубку – и это средство помогло!
Весь остров колчаковцы прошли вдоль и поперёк, но Толля не обнаружили. Однажды лейтенант принял нагромождения льда за трупы зимовщиков. Но – нет, их не нашли ни живыми, ни мёртвыми. Вернувшись на большую землю, Колчак дал телеграмму президенту Академии наук, в которой сообщал, что партия Толля покинула остров Беннетта осенью 1902 года и исчезла без вести.
Считается, что Толль и его товарищи погибли при переходе с острова на Новую Сибирь. Экспедиция Колчака вернулась на большую землю без потерь. Разумеется, в походе они не забывали о географических исследованиях, уточнили карту местности.
Заслуги Колчака в освоении Севера не остались незамеченными. И даже на советских картах вплоть до 1939 года остров носил имя Колчака. Несколько лет назад там, на мысе Случевского, установили памятный знак адмиралу.
В 1906 году Русское географическое общество присудило Колчаку свою высшую награду — Константиновскую медаль — «за участие в экспедиции барона Э. В. Толля и за путешествие на остров Беннетта».
Колчак первым из русских учёных и моряков получил эту медаль: до него кавалерами Константиновской стали Нансен, Норденшельд и Юргенс. Ещё почётнее была оценка патриарха географической науки – Семёнова-Тян-Шанского. Он назвал экспедицию Колчака важным географическим подвигом.
Но он по-прежнему видел своё предназначение и в военной службе – и зимой 1904 года уже просился в Порт-Артур, где начиналась Японская война.
Итогом деятельности А.В.Колчака по изучению Арктики стала его монография «Льды Карского и Сибирского морей», напечатанная в 1909 г. в первом номере двадцать шестого тома «Записок» Академии наук. Солидная работа с обширным приложением: фотографии, маршруты. Всё – по законам научного исследования.
Первая Мировая навсегда отвлечёт моряка от исследовательской работы. Начиналась трагическая глава в биографии Колчака, которая известна многим.
