12 сентября 2013 года скоропостижно отошел ко Господу Анатолий Данилов.
Он – тот, кто придумал «Правмир».
И я хочу рассказать о нем.
Мы познакомились на форуме отца Андрея Кураева 5 июля 2003 года. Меня тогда звали Аней Любимовой и я только что закончила филфак МГУ, собиралась в аспирантуру. Друзья попросили меня разместить на форуме объявление о том, что в Николо-Сольбенский монастырь нужны трудники. В личку я получила сообщение от Анатолия Данилова, он писал, что сам поехать не сможет, а вот деньгами бы с радостью помог.
Потом я узнаю, что многим-многим-многим людям он помогал, пока были деньги – безотказно, не требуя возврата, не требуя отчета – по первой просьбе.
Пока я выясняла реквизиты монастыря, завязался разговор. Потом Толик расскажет мне, что когда увидел мою аватарку на форуме, услышал голос: «Это твоя жена». Беседа затянулась, слово за слово Толик предложил познакомиться лично. Строгая школа воспитания духовника подсказывала, что если знакомиться, то только в храме.
Тем летом Толик впервые после крещения переступил порог храма – нашего Домика – любимого и не переданного по сей день Церкви храма. И понемногу стал исповедоваться, причащаться, ездить с приходом в паломничества. Однажды он решил, что в Интернете нет миссионерского сайта. Есть богословские, есть для воцерковленных, а миссионерского нет – надо сделать! Его горячо поддержал отец Александр Ильяшенко, и уже оба они меня поставили перед фактом, что надо быть мне главным редактором. Я долго сопротивлялась, но уговорили. Так, 20 января 2004 года появился «Правмир».
Толик делал его полностью на свои деньги, привлекал своих сотрудников, заказывал дизайн, делал техработы, сидел после работы ночами. Жил он «Правмиром» до последнего дня. Его мечтой было, чтобы «Правмир» – сайт о вере и человеке – стал бы очень-очень востребованным и очень-очень посещаемым. Чтобы люди на его страницах свидетельствовали о своей вере. Чтобы в публикуемой полемике внешние видели, что православные – живые, умные люди, которые могут стоять на разных позициях, иметь разные взгляды, но при этом быть церковными людьми. Каждый день он выдавал новые идеи – я смогла реализовать небольшую часть, но все они были отличными и правильными.
Общались мы с Анатолием только по делу, только по «Правмиру».
Неожиданно, 26 сентября 2004 года, когда я подошла на исповедь накануне праздника Воздвижения Креста, духовник сказал мне, что Толя хотел бы на мне жениться. Я испугалась и решила, что, наверное, не готова за него выйти замуж. Вернее, я была уверена на 99%, что не хочу, но вдруг 1% того, что это воля Божия?
Но батюшка велел присмотреться и думать «хоть год», а пока ходить вместе в театр.
Я думала два года. А потом решила, что не могут так ошибаться два самых близких мне человека – мама и духовник! Согласилась. И только согласившись, полюбила.
Чувство росло так, что через пару лет после свадьбы я отчаянно жалела, что потеряла два года возможной семейной жизни и так долго раздумывала.
Толик был таким мужем, про которого я каждый день, звоня маме, говорила, что и не думала, что человек может любить так, не думала, что бывают ТАКИЕ отцы и мужья. Я не видела такой любви больше в своей жизни, такого внимания, такой заботы.
Он всегда был рядом. Я рассказывала ему все: все что думала, все, на что обижалась, все, что волновало. Выходя замуж, я готовилась всю себя посвятить дому и ему, а он постоянно следил, чтобы я могла развиваться, заниматься любимым делом. Вот так мы с ним и сидели бок о бок и что-то «генерили», как он любил повторять.
Почти все фотографии из отпусков такие – сидят Даниловы за двумя ноутбуками, «починяют Правмир».
«Правмир»
«Правмир» стал быстро развиваться. Господь дал нам людей – друзей – которые стали сайт поддерживать материально – из своих личных денег. «Правмир» стал СМИ. Настоящим, цитируемым, востребованным. Мне приходилось видеть немало пересуд, что, мол, откуда деньги, какие госдепы-кремли спонсируют сайт. По совету Толика я никогда не отвечала на злословие. Но теперь скажу. Попечители – наши друзья и родственники. Ни одного заказного материала на «Правмире» нет, не было и не будет. Ни одной проплаченной публикации – только те, что редакция считала уместными по данному информационному поводу.
Мы работали на «Правмире» без зарплаты, только с утра до ночи думали, где взять деньги на сотрудников и проекты. Если кто-то в это не верит, то… наверное лучше пройти мимо.
У меня часто опускались руки, часто казалось, что больше никаких ресурсов нет, поддержки мало, и надо ли кому-то то, что мы делаем… Может быть, бросить все и иметь возможность по утрам не бежать к ноутбуку проверять, все ли правильно опубликовано, а ночью не засыпать за рабочим столом?
И всегда в самый кризисный момент появлялся кто-то, кто говорил — для нас сайт — как воздух. Не бросайте, вы нам очень нужны…
А еще Толик всегда был в тени. Сколько раз я просила его как-то выступить, сделать доклад, написать что-то, он говорил — это ты должна выступать, а я посижу в уголке, послушаю.
Карьера
Карьера у Толика не сложилась в нашем земном понимании. Он поступил на престижнейший аэрокосмический факультет МАИ, занимался перспективнейшими двусредными аппаратами. А потом, в 1994 году, умер его научный руководитель, а специальность оказалась не нужна. Россия перестала производить двусредные аппараты. Возобновила только недавно – но конкурентов было уже не догнать.
Анатолий начал заниматься бизнесом, но все его идеи слишком опережали время. Например, в начале 90-х он с другом хотел начать ставить в Москве платежные терминалы, потенциальные инвесторы посмеялись над утопичной идеей и прошли мимо. Сколько на вашем пути сегодня терминалов оплаты, помните?
У него была компания по хостингу сайтов. Сотни православных сайтов он размещал, чинил и всячески помогал совершенно бесплатно.
Несколько лет дела шли очень хорошо, потом бизнес пошел на спад. Последние два года он не каждый месяц мог выплатить себе даже самую маленькую зарплату, тысяч 10 рублей. Но до последней копейки выплачивал зарплаты сотрудникам. Стал искать инвестора – не нашел – боялся лишний раз о своей просьбе и бизнес-плане напомнить, попросить понастойчивее… Компанию пришлось продать. После заключения договора о продаже фирмы Анатолий два месяца искал новые работы своим сотрудникам – «ну как же – вот эта ребенка одна воспитывает, у другой кредитов столько набрано – ну как я их брошу?». Устроил на работу всех. Горел новыми идеями.
Меня до слез расстраивало то, как много у нас во власти людей неумных, неглубоких, равнодушных, и какой удивительно умный Анатолий, как точно он все видит. Как болит его душа, о том, что в Сингапуре людям сделали прекрасную жизнь, а в богатейшей России с ее ресурсами – не могут и доли того сделать. Все время повторял, что стратегической программой страны должно стать то самое «сбережение народа», а никто такой задачи не ставит.
Читал он поразительно много. Радовался как ребенок, когда купил удобный планшет, и без конца качал в него книги – каждый день была новая – воспоминания Кони, «Красное колесо» Солженицына, очень много о войнах в Афганистане, Чечне, о Второй мировой…
Очень любил Высоцкого.
Тот тоже умер в 42.
Наташа
Детей у нас не было пять лет.
В 2011 году я познакомилась с матушкой Адрианой (Малышевой), стала записывать ее воспоминания. Ее детство было очень тяжелым, потому что ее недолюбливала мама – хотела мальчика, а родилась девочка – Наташа Малышева. И так матушка горевала об этом и в свои 90 лет, что мне подумалось – если вдруг когда-нибудь у нас родится дочка – назвать ее Наташей, в честь матушки Адрианы, и чтобы это была Наташа, которую бы ВСЕ ОЧЕНЬ любили. Матушка Адриана это одобрила и благословила.
Через некоторое время на программе «Поединок» в обсуждении темы суррогатного материнства я решила рассказать о том, что бездетный брак не означает, что надо поощрять такие репродуктивные технологии и отбирать ребенка у родной матери. Рассказала об этом с позиции бездетной. И многие-многие читатели «Правмира» тогда молились о том, чтобы Господь дал нам деток.
Через 10 месяцев родилась Наташа. Ровно 13 месяцев – день в день — спустя кончины матушки Адрианы.
Вот первый день в роддоме — папа знакомится с дочкой.
Мои родители были в разводе, отец все мое детство провел в командировках, и я впервые увидела, что такое любовь отца к дочери.
Я любовалась Толиком и Наташкой.
Он дышал ею.
Засыпал и просыпался со словами «Какая же она хорошая!».
Когда после роддома я налаживала грудное вскармливание, то не разрешила мужу докармливать Наташу из бутылочки и вставать к ней ночью — только меня будить. Расстроился — «Вот, от меня теперь толка как от козла молока! Я тебя, малышовая, и покормить-то теперь не могу!» А когда стали давать малышке пюре, радовался, как ребенок — «грушки купил и кабачок!».
Уложив, пересматривал ее фотографии, иногда часами. Звал ее Малышовая и Малышастая («Симпатичная и глазастая»). Только 4 месяца спустя мы неожиданно соотнесли ее прозвища с фамилией матушки Адрианы.
А Наташка получилась совершеннейшей папиной копией.
Вот так проходили их вечера – тут Натахе 1,5 месяца.
Я каждый день говорила, что нам совершенно необходимы еще трое детей, и младшего муж просто обязан воспитать до совершеннолетия, и никуда он не отвертится.
Добрый
Меня недолюбливали многие – многие считали, что я карьеристка, амбициозная. Преследующая какие-то корыстные цели и мечтающая о наградах. Когда на вопрос о том, какой я вижу свою карьеру, я отвечала, что мечтаю быть домохозяйкой и многодетной матерью – не понимали, удивлялись, пожимали плечами – не верили. Бывало, что мне от всей души желали узнать, что такое потерять близких, или чтобы «Правмир» поскорее закрылся.
А вот Толик — всегда был для всех другим. ДОБРЫМ. Отзывчивым. Внимательным. Добрым. Добрым. Добрым. Он умел сгладить все конфликты, разногласия и вовремя сказать: «Давайте попьем чайку!» и сбегать за тортиком.
Щедрый. Я не знала о том, скольким людям он помогал. Их было много. Многие помнят об этом с благодарностью. Есть те, кто о его помощи забыли совсем. Но он никогда не разрешал ни малейшего сомнения мне — в вопросах помогать или нет. «Можно ли вот…» – «МОЖНО, смелей!» «Как думаешь, отдать эту вещь или попробовать продать?» – «Да отдавай конечно, смелей!»
Вера
Верующий. Глубоко. Не так, как я — правила-посты-каноны (хотя и соблюдал все, и просил напоминать ему, если день постный). А по-настоящему — любил Бога и любил людей. Ближних. Дальних. Всех.
После института он устраивался в госструктуру на работу. На собеседовании его спросили, верит ли он в Бога. Толик тогда не был крещен, но ответил, что верит в Бога. Человек, который проводил собеседование стал кричать, гневаться и категорически отказал в приеме на работу.
А не так давно Толик потерял возможность создавать новые темы на популярном компьютерном форуме — причина в том, что в оголтело-атеистических темах он вступался за веру, за православие. Его так «заминусовали» участники, что ни комментировать, ни создавать новые темы он не мог больше. Расстраивался. Но и радовался.
Он учил меня так — никогда не подписывать никаких открытых писем против кого-то. Только за кого-то. Никогда не участвовать в травле. Никогда не присоединяться к тем, кто гонит. Никогда. Если критик или враг в беде — помочь. Например, сколько Кирилл Фролов критиковал и ругал «Правмир» — когда его задержала полиция, Толик сразу позвонил — напиши скорее открытое письмо за освобождение — надо поддержать. Написали. Год назад это было…
Толик был рядом в самые светлые минуты. Был рядом, когда я плакала, когда смеялась, когда обижали «Правмир» и когда хвалили. В самых сложных ситуациях я знала – он придет домой и разрешит все мои проблемы.
Он никогда не бросал и не предавал людей. Осенью он ездил в колонию к бывшему игумену Харитону (Просторову) — снять репортаж о тюремном храме в надежде и узнать, как можно ему помочь. Искал работу тем, кто ее терял. Искал деньги тем, кто был болен. Ехал и помогал тем, кому мог — безотказно. И очень боялся кого-то огорчить или расстроить. Однажды он забыл в машине у друзей кошелек с деньгами, и не спрашивал у них, пока они сами ему не сказали о находке: «Ну, а если не найдут — они же расстроятся!». Однажды мошенники со счета «Правмира» украли накопленные там 300 000, как не хотел Толик никому говорить, чтобы не огорчать, говорил — я лучше сам попробую отработать, ведь жертвователи расстроятся.
12 сентября
Накануне у нас был обычный и удивительный день. Толик пришел с работы пораньше, мы пошли гулять с Наташкой в парк. Обсуждали его новые проекты. Думали, когда лучше поехать к бабушке и дедушке, показать, как Наташка выросла. Ей только исполнилось 6 месяцев, и как-то мы вздохнули — закрылось овальное окно в сердце, прошла самая сложная часть нашей битвы за ее грудное вскармливание (как Толик помогал мне в том, как поддерживал!). Пришли домой, померили новые резиновые сапоги, чтобы осенью папа мог с Наташкой гулять по лужам.
Искупали.
Покормили малышку, и Толик ушел ее укладывать спать под аккомпанемент музыкальной белой овечки. Заснули они вместе. Сквозь сон виновато пробормотал мне: «Вот, укладывал спать и сам заснул». Ночью предлагал – как и всегда – дать мне поспать и самому покачать дочку. А утром мы с Наташей встали и нашли папу без сознания. Скорая констатировала смерть. Острая легочная недостаточность.
Анатолий закончил многие дела. Дорастил дочку до полугода. Передал свою компанию новому владельцу. Устроил всех своих сотрудников. Устроил «Правмир» в новый дата-центр. Съездил в паломничество. Причастился на маленький день рождения Наташи. Был полон идей. Это был, наверное, самый лучший момент жизни, когда как-то вдруг закончились все мелкие, нудные, неприятные проблемки, как-то стало хорошо. И мы благодарили Господа за Его милость.
* * *
… В то утро мы публиковали на «Правмире» интервью Вики Строниной – о ее семье и жизни после смерти всеми любимого Саши Стронина. И я несколько раз ночью в полусне напоминала себе, что надо переименовать статью, назвать ее «А любовь и после смерти жива». Повторяла эту фразу полночи, чтобы не забыть заголовок. Утром я уже не успела переименовать текст. А фраза впилась в сознание.
Но любовь и по смерти жива.
