Портал «Правмир» продолжает серию экспертных интервью с ведущими представителями отечественной журналистики, центральная тема — происходящее в обществе и Церкви сегодня. Существует ли информационная война против Церкви? Кто ее ведет? Как ей противостоять? Где искать точки начала диалога? Церковь со властью или с народом? Отвечает Анатолий Степанов, редактор информационно-аналитической службы «Русская народная линия».
— Что изменилось за последние девять месяцев в отношениях Церкви и общества?
— На мой взгляд, сама постановки проблемы отношений Церкви и общества в современных условиях должна быть немного скорректирована. Общество, и это показали последние события, расколото в отношении Церкви.
Не является всем обществом та часть либеральной общественности, которая активно выступала против Церкви, нападала на Святейшего Патриарха, на официальных представителей Русской Православной Церкви. Эта группа не может отражать настроение всего общества. Хотя их стремление выставить себя в роли глашатаев общественных настроений – понятно. Но это стремление является безусловной ложью.
Я вот тоже — часть российского общества, как и многие мои единомышленники, которые с одинаковых со мною позиций оценивают то, что произошло в Храме Христа Спасителя, что потом происходило вокруг процесса над этими кощунницами. Мы по-иному оцениваем отношения Церкви и государства. И таких людей, я знаю, много, и мы — тоже общество.
Да, можно констатировать, что отношение к Церкви у либеральной части общества, которая в значительной степени контролирует средства массовой информации и имеет большое влияние в столице и мегаполисах, изменилось. Что же произошло? Разве Церковь стала учить чему-то другому, не тому, чему учила на протяжении предыдущих двадцати лет? Разве Церковь раньше не осуждала кощунства и общественные пороки? Нет. Всегда это было!
Разве Церковь не сотрудничала с государством в прежние времена, например, в 90-е годы? Конечно, сотрудничала. Были налажены тесные отношения с государством и в регионах, где архиереи и губернаторы часто рука об руку работали над улучшением общественного климата, и на уровне высшего священноначалия и представителей верховной власти России.
Почему же тогда сегодня вдруг появилась волна протестов против Церкви? На мой взгляд, произошло вот что: изменился вес и имидж Церкви в обществе. В девяностые и даже в нулевые годы либеральная часть общества относилась к Церкви как к институту, который нуждается в некой опеке, в сострадании – ведь Церковь совсем недавно была гонимой. Это был институт, который не имел серьезного влияния на умы элитной части общества.
Но за двадцать лет в Церкви произошли серьезные изменения. В нее пришло большое количество людей, занимающих активную позицию в жизни общества: это и бизнесмены, и политики, и журналисты, и ученые. И эти люди изменили образ Церкви из, условно говоря, Церкви «белых платочков» в Церковь большинства народа. Русская Православная Церковь стала серьезной силой. И стали нередкими случаи, когда Церковь стала выступать как власть имеющая.
В этом кроется причина конфликта между Церковью и либеральной частью общественности, которая по привычке продолжала относиться к Церкви несколько покровительственно и испугалась ее изменившегося статуса.
Когда возник политический кризис, вызванный выборами — парламентскими и президентскими, либералы попытались оказать откровенное давление на Церковь. Мы помним и письмо Березовского, и обращение других видных представителей либеральной общественности, в которых высказывалась или подсказывалась Святейшему Патриарху идея, что он должен занять некую роль третейского судьи между властью и оппозицией.
Святейший Патриарх поступил по-другому, так, как подсказывала ему совесть, понимание им ситуации и, думаю, молитвенный опыт. Он продемонстрировал, что Церковь поддерживает власть как институт стабильности в обществе.
И тогда началась атака на Церковь.
— Как вы оцениваете ситуацию, сложившуюся сегодня в информационном пространстве вокруг Русской Церкви?
— Идет информационная война в отношении Церкви. Это очевидно. Изобретаются и будут изобретаться все новые и новые средства давления. Такова реальность.
В этом нет ничего удивительного. На самом деле и следовало ожидать атаки мира, который основан на языческих в своей основе идеях, на Церковь, когда она начала поднимать голову, отвоевывать бастион за бастионом в обществе. Это не могло не привести к неизбежному конфликту.
Но не следует драматизировать ситуацию. Эта неизбежность должна настраивать нас, православных верующих, мирян на то, что необходима наша активность. Надо ломать сложившийся образ Церкви: дескать, Церковь – это духовенство. Нет, и мы, миряне, как и духовенство, несем такую же ответственность за сохранение чистоты православия, за нашу Церковь.
Мы должны активно поддерживать священноначалие в усилиях, направленных на отражение атак мира.
И на самом деле – ничего нового здесь нет. На протяжении всех 2000 лет постоянно против Церкви шла война. Когда была православная государственность, эти атаки отражало государство. В другие эпохи Церкви самой приходилось принимать удар.
— Как нужно защищать Церковь?
— На мой взгляд, дело женской панк-группы, «выступившей» в храме Христа Спасителя, показало, что без взаимодействия Церкви и государства отражать эти атаки будет крайне сложно. Да и бессмысленно заниматься этим. Ведь во власти сейчас много тех людей, которые открыто позиционируют себя, как православные христиане: политиков, государственных деятелей. А значит, защита Церкви является их личным делом, делом чести для них.
Необходимо, чтобы и церковно-государственные отношения становились все более прочными, выстраивались системно. Сейчас они носят — и на региональном уровне и в центре – ситуативный характер. Губернатор хорошо относится к архиерею, значит и отношение к Церкви хорошее в регионе. Если по каким-то причинам относится плохо, то и отношения не очень складываются.
На мой взгляд, это рецидив советского прошлого. Надеюсь, он будет изжит, и будут выстроены понятные, ясные церковно-государственные отношения, и государство станет открыто защищать Церковь.
В деле женской панк-группы мы столкнулись с такой коллизией, на которой некоторые пытались спекулировать: статьи в законе об ответственности за кощунство у нас нет, и девиц осудили за хулиганство. И всевозможные защитники кощунниц попытались навязать мнение, что хулиганства никакого не было, пытаясь юридической казуистикой запутать дело, понятное любому человеку, имеющему нравственное чувство, — совершено преступление против Церкви. И те, кто его совершил, должны понести заслуженное наказание. Но пригодного для наказания инструмента государство не имеет. Если бы была в нашем законодательстве статья за кощунство, что, кстати, имеет место в некоторых европейских странах, то и проблем было бы меньше.
— Какой сегодня у общества формируется запрос к Церкви?
— Как я уже сказал, нельзя однозначно сформулировать, что такое российское общество сегодня, настолько оно неоднородно. Есть запросы либеральной части общественности к Церкви. Они сводятся к тому, чтобы Церковь не поддерживала власть, чтобы была отвергнута вековая традиция русского православия – традиция соработничества Церкви и государства, симфонии Церкви и государства (а это было на протяжении веков за исключением советского времени, хотя в некоторые периоды отношения между ними складывались непросто).
Патриотическая часть общества стремится к тому, чтобы эти церковно-государственные отношения становились все более тесными, поскольку видит в этом залог безопасности Церкви, расширения возможностей Церковной проповеди и стабильности в развитии общества.
Для либеральной части общества вера и Церковь – частное дело, а потому представители этой части общества выступают против того, чтобы Церковь проповедовала в школе, окормляла воинов. Они пытаются загнать Церковь в гетто.
Получается, что у либеральной части общественности и у патриотической – разные запросы к Церкви, исключающие друг друга. Другой вопрос, какая точка зрения станет доминирующей.
— На какие вопросы вы сами ждете сегодня ответ от Церкви?
— Мои личные вопросы — как христианина, как частного человека – я адресую к тем духовным авторитетам, с мнением которых я считаюсь. А то, что касается моих запросов, как гражданина, как человека активного, — они являются частью того запроса, который формулирует патриотическая часть общества, с которой я себя идентифицирую.
— Что было для вас самым важным, печальным или радостным в вопросе, который мы обсуждаем?
— Самым важным был процесс над кощунницами из панк-группы с нецензурным названием. Здесь встал вопрос ребром: будет ли кощунство осуждено, или власть поддастся давлению авторитетов либеральной общественности, зарубежных певцов и певичек, проявит слабость, — и тем самым дезориентирует церковное общество, спровоцирует верующих на некие неадекватные действия. И то, что власть не дрогнула под давлением, что состоялся суд, на котором кощунство в православном храме было названо серьезным преступлением, а развязные девицы получили реальный срок, – это очень важно.
Я думаю, что это наглядно демонстрирует, что роль Церкви в жизни общества растет, и мы на правильном пути.
Читайте также:
Андрей Золотов: Сегодня — как в V веке — на базарах и в кафе спорят о Церкви!
Константин Эггерт: Общественное недовольство предназначалось не Церкви
Владимир Мамонтов: Мистерия-буфф на мосту, который пока не рухнул
