Андрей Золотов старший: Отец не любил рассказывать про войну (+ВИДЕО)

Отец воевал, он прошёл всю войну. Вот он, мой дорогой Андрей Иванович Золотов. Уральский человек из города Усолье на Каме, который стал профессиональным военным, а после войны, при Хрущёве, когда армию резко сокращали, был уволен. По-видимому, в нём было какое-то чувство обиды, потому что он потом не пошёл ни на какую другую работу.

Мы жили на отцовскую военную пенсию, а он занимался общественной деятельностью – всё время выполнял какие-то партийные поручения, но по дому, не больше. И в нём была какая-то замечательная внутренняя крепость, трезвость.

После смерти матери отец жил здесь, у меня. Когда мы получили эту квартиру и её освящали, то отец ходил за священником, чётко понимая всё – куда встать, что сказать, какое действие произвести вслед за священником и вместе с ним. И я понял, что духовное начало, духовное присутствие было в нём в течение всей его жизни. И при этом в 1926 году он был в армии и вступил в партию и до конца очень спокойно ко всему относился, не участвовал ни в каких разговорах. Разговоры не любил.

Помню, когда произошёл XX съезд КПСС, я застал своего отца на коленях перед книжным шкафом. Он выгребал оттуда брошюры с разными докладами, с речами членов Политбюро. Я говорю: «Ты что делаешь? Это же история». Он, стоя на коленях, посмотрел на меня снизу вверх, улыбаясь и махнул рукой: «А! Отменено». И вот эта его фраза была каким-то удивительным проявлением спокойствия в отношении к жизни.

Очень не любил рассказывать про войну. Много раз мой старший сын и младший сын – а отцу Господь даровал достаточно долгую жизнь, он умер в девяносто два года – всё просили его прийти в школу на День Победы, на день Красной армии, что-то рассказать. Он шёл с неохотой.

Но мне всегда, не один раз, он рассказывал один и тот же эпизод… Рассказывал и то, как под Старой Руссой пушки вытаскивали на себе. Он был скромный военный, выше майора не дослужился. При выходе в запас ему положен был подполковник, но кто-то что-то не подписал, а отец хотел поскорее приехать к семье. И в итоге так он и остался майором.

Так вот, он рассказывал один эпизод. Про то, как некий пункт N переходил из рук в руки: то он наш, то не наш. И в какой-то момент им сказали, что можно уснуть. Солдаты уснули, но их разбудили – был приказ уходить. А потом этот пункт снова заняли и нашли одного солдата, который как спал, так и спал. Просто, когда будили, он так и остался спать.

Их построили, этого солдата обвинили в том, что он специально остался дожидаться врага, и перед строем расстреляли. И вот это произвело на отца такое впечатление на всю жизнь, что он всегда рассказывал об этом случае как о чём-то неумолимо-страшном. Вот война.

Отец мой имел ранения, до Берлина не дошёл, но всегда говорил: «До Берлина я не дошёл, а свою страну я знаю всю». Он служил и на Сахалине, и на Камчатке, и на Чукотке, и очень гордился тем, что свою страну знает.

Знаете, когда говорят: «Патриотизм – это плохо, он ненастоящий»… не знаю, в моей семье был вполне настоящий и очень скромный.

Подготовила Дарья Менделеева

Видео Александра Самсонова

Читайте также другие воспоминания А.А. Золотова:

• Андрей Золотов: После войны ненависти к немцам у нас не было (+Видео)
• Об уважении к духовному пути другого (+Видео)
• О загранице и зависти (+Видео)
• О нашей коммунальной квартире (+ВИДЕО)