Любовь никогда не перестает. Воспоминания об отце Всеволоде Шпиллере.

Христос воскресе! Наш незабвенный батюшка, о. Всеволод, он и скончался в день собора Пресвятой Богородицы в воскре­ сенье, и когда Агриппина Николаевна читала ему поздравление от о. Павла с праздником, то он говорил: «Там же написано Христос воскресе, что Вы мне говорите, там написано Христос воскресе, вот почитайте, там написано — Христос воскресе».

Вспоминая нашего дорогого батюшку о. Всеволода, мож­ но говорить о нем без конца как о непревзойденном пропо­ веднике, пастыре и ученом богослове, но особенно бы хотелось сказать о том, что у о. Всеволода был талант пламенного слу­ жения, торжественного и глубоко-молитвенного, а вместе с ним и дар поднимать, призывать к молитве. За его богослу­ жением невозможно было отвлекаться или думать о чем-то постороннем. Когда батюшка совершал литургию, это было небо на земле, и, как сам он не раз говорил после литургии: «Мы уже побывали там, в Вечности, а теперь опять возвращаемся на землю». Так это и было в действительности, и те, кто хоть раз побывал на службе батюшки, становились постоянными прихо­ жанами Николо-Кузнецкого храма. Каждый праздник он переживал как участник этого праздника, и нас всех звал и учил этому участию.

Первые годы в Москве ему было очень трудно пробить стены непонимания почти всеобщего в отношении частого причащения Святых Христовых Тайн и особенно причащения в двунадесятые праздники. Многие из духовенства тогда осуж­ дали о. Всеволода, а некоторые даже запрещали своим прихо­ жанам слушать Шпиллера. Так по фамилии его тогда называли. О. Всеволод знал об этом, многое принимая со свойственным ему юмором, но все покрывая своей любовью, и продолжал призывать людей к Чаше, особенно во все праздники, и зов его был услышан, и тем, что сейчас в наших храмах почти все причащаются на Пасху и Рождество, мы обязаны о. Всеволоду.

Сетуя на суету пастырских будней, батюшка все-таки считал, что они не бесполезны для души, но его очень тревожило духовное невежество большинства прихожан и церковных людей. Как-то во время моего отпуска батюшка в письме поделился своими наблюдениями о взаимоотношении двух благочестивых, но с трудом терпящих друг друга своих прихожанок. Он пишет: «Смотрю я на них и думаю, вот оно, настоящее православное сестричество, напоенное духом. Каким? И этот дух дышит идеже хочет, но как мы плохо с ним справляемся, друже мой и собрате. Ты и твои сверстники получат от нас трудное наследие, правда, и нас винить очень нельзя, этот дух с маленькой буквы, но тоже «дышащий идеже хочет», пропитал духовное невежество поминутно крестящихся Поль, но ни малейшаго представления не имея о том, что такое крест, по вине не только нашей и предше­ ственников наших недалеких и далеких и очень далеких, тех, для которых Церковь была совсем не тем, что она есть, вот почему я так настаиваю на том, чтобы мы, прежде всего сами старались бы понять, а что же она, Церковь, есть, и учить, и учить, раз постав­ лены мы на это самое главное, этому » .

Батюшка горячо верил в промысел Божий и часто повто­ рял, что дважды два может быть пять, а не четыре для всех верующих в милость Божию, в силу благодатных даров Духа Святаго. Это помнят многие люди, приходившие к нему по раз­ ным вопросам. Верил также батюшка и в человека, в неистребимость в нем образа Божьего, несмотря ни на какие падения его. Нас учили жить в послушании воле Божией, но как он писал в одном из писем: «Послушание твердое, умное, кото­ рым можно победить все трудности, силой которого справиться в жизни со всем » . В другом письме к очень юной девушке длительное время болевшей, батюшка раскрывает смысл бо­ лезни: «Пережитый опыт навеки остается достоянием челове­ ка, опыт, который мы приобретаем в страдании проходящем, оно, не бойся, пройдет, а опыт в нем, в этом страдании в бо­ лезни, приобретенный сердечком твоим, навсегда останется твоим драгоценным достоянием. Человек образуется постепен­ но, он как бы создается в опыте жизни, в испытаниях своей судьбы. Все время что-то в нем преобразовывается, и так и должно быть, этому учит нас Церковь — преображению своей жизни, благодатной жизни. Только надо помнить, что в преоб­ раженную жизнь непременно входит испытание, пережитое нами никогда не исчезает бесследно, и вот пережитое страдание входит в преображенную благодатной силой жизнь так, что само страдание уже нас не мучает, а то, что от него остается, обращается в радость, даже блаженство». И как сам батюшка всегда всему радовался, так и нас учил не унывать никогда, не бояться в жизни никаких трудностей и не убегать от них. Как- то, делясь своими скорбями, он сказал: «Жить так трудно. У каждого свои скорби, ну что же делать, все-таки будем нести свои кресты, и пусть они будут радостотворными»,

По милости Божией, 32 года назад батюшка о. Всеволод стал моим духовником, и с тех пор вся жизнь моя и моей семьи находилась в очищающих согревающих лучах 6a тюшкиной любви, подобной Фаворскому свету. В нем было все: и отеческая забота и строгость, всегда растворенная необыкновенной до­бротой. Батюшка не терпел никакой фальши, никогда ничего не оставлял невыясненным и всю жизнь боролся с ненавистной рознью мира сего. Несмотря на свою огромную занятость общецерковными делами и приходскими, он никогда не про­ водил общую исповедь, но всегда исповедовал индивидуально, кроме того, батюшка регулярно назначал каждому время для беседы и знал жизнь каждого из вас, отечески предостерегая от ошибок и утешая и укрепляя в испытаниях. «Все перестанет быть», — часто слышали мы в его проповеди, — «Любы же не перестает николиже». И после кончины своей по сей день ба­ тюшка не оставляет нас своей любовию.

1992г.