Песни о смерти
Читайте также: Можно ли побороть страх смерти?
В современном обществе говорить о смерти не принято. Нет, изображение смерти нас окружают повсеместно — в кино, по телевизору, в СМИ.
Нынешняя клип-шоу-индустрия научилась показывать смерть красиво, ярко, с каплями, лужами, реками крови. Но тут все понимают — это такая игра. Средство пощекотать нервы, запомниться, заработать деньги.
Масс-медиа тоже охочи до смерти. Очередная смерть подается как информационный повод. Иногда сухо-протокольно, иногда трогательно-слезливо, а чаще скандально-криминально. Но тут все понимают — это средство создать сенсацию, повысить популярность, заработать деньги.
А вот говорить о смерти не понарошку принято только шепотом…
Обычное дело — жив человек — смерть кажется далекой, не стало человека — словно нечто неожиданное, небывалое произошло. Не просто печаль от расставания с любимым человеком, но удивление и ужас. Собственно, такая позиция понятна. Смерть упраздняет любой земной смысл и без измерения вечности, без осознания неуничтожимости любви — непостижима, нелогична, ужасна. Что часто бывает с людьми, ощутившими рядом дыхание смерти? Прежде всего — растерянность. Вот, они соприкоснулись с вечностью и не знают, что теперь делать, почему это с ними произошло?
И только изнутри христианского религиозного опыта, с проблемой смерти соприкасающегося постоянно, все становится на свои места. Поэтому заупокойное Богослужение одновременно и грустное и полное надежды на воскресение и жизнь вечную.
Однако, если ли место у смерти в неигровой культуре? В современной — почти что нет. И надо сказать, это одна из серьезных ее потерь. В русском народе основой такой культуры служила, конечно, песня. Песня не со сцены на празднике, а песня, которую пели люди. Пели просто собираясь по домам. Пели о себе самих, о своей душе. Пели, готовясь к вечности.
Помню, летом 1990го года в деревню в Нижегородскую область, где у моих родителей был дом, приехала студенческая этнографическая экспедиция. Тогда еще были живы старушки, родившиеся до революции, понмнящие «старую жизнь». Студенты ходили по домам, просили исполнить песни, записывали их на магнитофон, а тексты — в тетрадку. И вот такие вроде бы ветхие бабушки собирались в избе или рядом на завалинке и пели. И как пели! Длинные, протяжные песни были в основном на две темы — свадьба и похороны. И обе темы были очень сходными. Как невеста прощалась с привычным родным домом, с девичьей чистотой и беззаботностью и с трепетом ждала новой жизни на чужой стороне, так и душа прощалась с привычным телом и с трепетом ждала Суда и неизвестной ей новой жизни.
И вот все это было утрачено. Причем, дело не в том, что сменились слова. Те песни предполагали совершено иной уровень духовной культуры. Предполагали понимание того, что такое тяжесть греха, радость добродетели, плач, покаяние, Страшный Суд. Не сразу осознавалось, какой же глубины была духовная культура в нашем народе — часто малограмотном, не покидавшем всю жизнь своей деревни! Люди постоянно жили в перспективе смерти, относились к ней как к трудному, но неизбежному рубежу. Который нелегко перейти, но за которым — радость Воскресения, радость встречи с Богом. Они готоволись к ней. Тогда, в той же деревне у каждого из старичков в кладовой, вместе со старинными домотканными полотенцами и праздничными нарядами был заготовлен гроб. И они регулярно в кладовку заклядывали. Они повседневно, не спеша и мудро готовились к переходу.
Следующее, родившееся в 30е годы поколение, этих песен уже не ведало и распевало мелодии из советских кинофильмов. По радио под маркой «народных» исполнялись (и, как правило, продолжают исполняться) частушки, плясовые, а о состоянии души перед Богом не поют. Так что сейчас даже в той деревне уже не найдешь тех, кто знает настояшие песни. Дай Бог, чтобы тогдашние студенты хоть сберегли те ставшие уникальными записи.
Недавно мне удалось вновь услышат песни, подобные тем — уже в исполнении современных профессиональных музыкантов. Певица Ольга Арефьева и еще четверо ее друзей устроили вечер (фактически, спектакль) «Песни о смерти», в котором без музыкального сопровождения исполнили народные песни… о смерти. Пели при небольшом освещении или даже при свечах.
Печальные и очень богатые мелодически, потрясающие созвучиями голосов, высотой и простотой содержания, эти песни нисколько не приводят в уныние и отчаяние. Они мужественные и трезвые, по-настоящему живые и надо сказать неожиданные в нашем мире. Исполняемые в маленьком зале, так что певцы оказываются в метре от слушателя, они мне напомнили те юношеские деревенские впечатления. С одной стороны, в них — реальность, очевидность, близость смерти, с другой — покаяние и любовь, вера в жизнь вечную и небесное заступничество.
Собранные Ольгой Арефьевой народные песни — как и те, из нижегородской деревни — интересны тем, что там нет ни грана языческого, их содержание — христианское, построено как плач души о совершенных грехах, тоска по чистоте и Богообщению, грусть о расставании с родными, молитва об избавлении от греха и о упокоении.
Вопрос — поймут ли современные люди эти песни? Боюсь, что нет. Думаю, что даже собравшемся на концерт в маленьком зале с занавешанными окнами в таких простых словах о смерти было понятно … не все. Нынешнее клиповое сознание и плач перед Богом — почти антиоподы.
Пусти же эти песни по радио или по ТВ — они просто растворятся в шуме, покажутся некой нелогичной и затянутой вставкой… Да, для разговора о смерти надо «всякое житейское отложить попечение».
И все же — об этом надо говорить, надо петь. Реальность смерти стоит перед каждым человеком. И должна стать не реальностью ужаса, но реальностью будущего века. Ведь на смерти не заканчивается жизнь.
Христос Воскресе!
