За обедом мы оказались за одним столом, и вот тут-то я увидела, как оказалось, тогда ещё не совсем многочисленную семью Веры. Глазастые, смышлёные, вежливые, живые и подвижные дети. Как все дети, любящие маму. Как все дети, готовые немножко пошалить. Самые обычные, приятные дети. Только особые.
Фильмы «великая тайна воды», «Плесень», а теперь и «Манежное лошадиное чтение» это, по сути, проявления одной тенденции, которую можно охарактеризовать словами: Оккультизм в массы!
Денег за требы батюшка не брал, но старался при этом не обидеть хозяев. Бывало, если очень настаивают, возьмёт, а сам потихоньку куда-нибудь за сахарницу положит, да ещё и от себя десяточку добавит. Один раз заметил, что я разгадала его маневр, и очень строго велел никому не говорить.
Нам-то, зрячим, и невдомёк, что неподвижная мимика, или странные гримасы, или взгляд исподлобья - это не демонстрация неуважения инвалида по зрению к собеседнику, а его особенность. Из-за этого возможны недопонимания и даже обиды, но ведь мало кому придёт в голову, что младенец учится общаться с помощью мимики в первые месяцы жизни, повторяя мимику мамы, в лицо которой он смотрит, но это просто недоступно незрячему малышу.
У Патриарха Алексея жил старенький пекинес, и почему- то чаще всего в эти дни Интернете публикуется не парадная, в блеске славы, фотография, а та, на которой Святейший в простой ряске кормит на дворе курочек, и к нему прыгает толстый меховой кот.
Чаще всего в нашей группе канис-терапии «Солнечный Пёс», где специально обученные собаки работают с детьми-инвалидами, мы общаемся с их мамами. Папы как бы растворяются в жизненной дали ещё до рождения ребёнка. Некоторых мы вообще никогда не видели. Привозя своих детей на машине, они даже не выходят из нее.
И вот однажды мы положили Костю между собаками - есть у нас такая команда «коврик!», когда собаки лежат спинами друг к другу, а ребёнок между ними греется и расслабляется. Даже с сильной спастикой малыши становятся мягкими и расслабленными, что уж о Косте говорить. И от избытка чувств потёрся Костя головой о мохнатую собачью голову, и вдруг рассмеялся. Мама его, как всегда, раздражённо спрашивает: «Ну, что ты смеёшься опять, что?» А сын с неподражаемой интонацией ей вдруг отвечает: «От счастья!»
