Мария Городова – писатель, журналист, регулярно ведет в «Российской газете» рубрику «Переписка», где обсуждает с читателями самые острые вопросы современной жизни. Сегодня – новое письмо.
Заповеди даны не столько для охранения нас от менее совестливых членов общества. В первую очередь они нужны для охранения человека от самого себя.
Здравствуйте, Мария! На весенних каникулах я ездил к своей тете в Москву — проведать ее и заодно посмотреть, в какие вузы в следующем году можно поступать. И вот с тех дней меня мучает вопрос, на который, может быть, вы ответите. Это связано с моей тетей и ее мужем — он умер двадцать лет назад в местах заключения, когда я еще не родился.
Мой дядя был сначала уважаемым человеком, знал лично многих артистов, известных людей, но потом удача от него отвернулась. Дядя окончил Плехановский институт и работал в крупном магазине. Сейчас из прессы и телевидения мы знаем, что вся советская торговля в те времена была так устроена, что все основывалось на «черном нале». Моя тетя, которая тоже раньше была связана с торговлей — работала в ГУМе, говорит, что если директор магазина не давал взятки в управление торговли и на базы, то и торговать ему было нечем, тогда он не имел выручки, не выполнял план, и его ругали как не справившегося с работой. А деньги для взяток собирались из тех, которые давали директору через заведующих секциями простые продавцы. Поэтому продавцы, чтобы собрать эти деньги, вынуждены были немного недовешивать или недодавать сдачи, к тому же из этих же денег они покрывали недостачу, если она случалась. Некоторых ловили, происходило расследование, и всех, кто оказался задействованным в цепочке, сажали. Моя тетя считает, что это делалось «для острастки». Но, например, по ходу дела могло выясниться, что деньги, которые уходили на взятки, собирались не только за счет обсчета и обвеса. Хороший директор организовывал работу так, что у него не пропадал товар, и тогда он его не списывал как испорченный, а продавал. Это создавало капитал. Моя тетя считает, что законы в то время были такие, что посадить можно было любого. И если бы дяде повезло больше, то сейчас он бы не просто был жив, а процветал, потому что сейчас такие технологии экономии законами уже не преследуются. Наоборот, считаются передовыми.
Артем, 17 лет.
Комментарий
Здравствуйте, Артем! Артем, сочувствую горю вашей семьи: уход близкого человека — это трагедия, и время не всегда притупляет боль. Не берусь определять степень виновности вашего дяди — никем на это не уполномочена. И уж тем более не смею его судить… Что же касается ваших рассуждений о том, что оценка преступления зависит от времени, а значит, и само преступление относительно, то мысль эта расхожая и в последнее время все более популярная. Тем не менее позвольте с ней не согласиться.
О законах временных
и вечных
Артем, мне кажется, дело в путанице между такими понятиями, как нарушение закона и преступление Божьих заповедей. Мы не всегда четко осознаем разницу между уголовным правом и Декалогом. Законами, писанными людьми, и Законом, высеченным Богом на скрижалях.
На первый взгляд заповеди и законы уголовного права схожи. Например, может показаться, что у них одна и та же цель. И те и другие призваны защитить менее агрессивных, скажем так, членов общества от посягательств более хватких, более хищных соплеменников. Как и закон, заповеди ограничивают аппетиты хищников, очерчивая предел их хваткости: «Не убивай», «Не прелюбодействуй», «Не кради», «Не лжесвидетельствуй», ну и чуть более: «Не желай» — «жены ближнего твоего, ни дома ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, … ни всего того, что принадлежит ближнему твоему». Но на этом вся схожесть человеческого законодательства и заповедей Божьих заканчивается.
Смотрите, Декалог — закон, данный Богом, — всего лишь десять предписаний, десять коротких предложений: первые четыре касаются отношений человека с Богом, остальные — отношений между людьми. Причем последняя, десятая заповедь выходит за сферу поступков человека — она вторгается в сферу его помыслов: «Не желай…» Уголовное право, напротив, излагается в увесистом томе Уголовного кодекса. Кодекс состоит из двух частей, каждая часть делится на разделы, главы и статьи, последние, в свою очередь, тоже подразделяются на части, те — на пункты, и все это дополняется примечаниями… Что и говорить, солидное различие в форматах. Оно неслучайно: пытаясь обозначить, что можно, а что нельзя, человек всегда начинает ограничивать, ставить рогатки. Господь, даже накладывая запрет, — дарует человеку свободу.
Дальше — больше. Как вы, Артем, верно заметили, законодательство, писанное людьми, неизбежно несет на себе отпечаток времени: достаточно вспомнить, что еще совсем недавно преступлением считался просмотр и показ видео — люди получали за это статью и срок. А цеховики? А валютчики? Закон, данный Господом Моисею на горе Синай, неизменен уже более трех тысяч лет. И неслучайно: заповеди описывают константы духовного мира — подобно тому, как законы физики описывают явления мира материального. Только в физике, как мы теперь знаем, есть классическая, она же ньютоновская механика, а есть квантовая и даже релятивистская — и законы у них разные. А вот духовные константы непреложны, неизменны, не ограничены никакими рамками материи — потому что они отражают сущность неизменяемого Творца. Кстати, Артем, современные богословы считают, что законы природы не просто условны и относительны, они, оказывается, еще и временны: появившись вместе с физическим миром, они с ним же и прекратят свое существование. А вот законы духовные — останутся. Потому что Бог есть Дух, Он не ограничен и беспределен во всех отношениях, значит, и законы духовные вне времени. Неутешительное известие для тех, кто, нарушая «не убивай», «не кради», «не лжесвидетельствуй», наивно надеется на истечение срока давности. До дня Страшного суда — вряд ли.
Пес и пила
Но вернемся к юридическому праву: есть еще одно свойство, на которое стоит обратить внимание, — оно сформулировано в афоризме, приписываемом Салтыкову-Щедрину: «строгость наших законов компенсируется необязательностью их исполнения». Вроде бы исполнение заповедей — тоже дело добровольное. Вопрос в том — чем чревато нарушение? С неотвратимостью уголовного наказания вроде бы все ясно — к этому стремится любая правовая система. А что с заповедями? Преступление заповедей называется грехом, в богословии грех — это болезнь души, смертельное заболевание. Когда человек грешит, он наносит своей душе рану. И вот тут мы подошли к принципиально важному моменту: оказывается, заповеди даны не столько для охранения окружающих от менее совестливых членов общества. Нет, они в первую очередь даны для охранения человека от самого себя, часто готового ради «алчбы чрева своего» — так называется алчность в одной церковной книге — погубить душу свою. Или же не из алчности, а просто от недомыслия, из бравады, или потому что «многие так делают — и ничего». Точно так же за компанию, от скуки или из любопытства можно попробовать наркотик. Пробовать-то можно — но ведь финал все равно ясен.
Итак, нарушение закона грозит уголовной ответственностью. Преступление заповедей — всегда катастрофа. Иногда глобальная — как грехопадение, которое привело к изменению природы человека. Или как это случилось с Содомом и Гоморрой, которые были стерты с лица земли, поскольку жители их были «злы и весьма грешны перед Господом».
Артем, не только наше, любое время создает иллюзию того, что раз законодательные нормы меняются, раз условны законы, значит, условно и само преступление. Вечный соблазн любого, не только нашего времени, процветание тех, кто закон попирает, — в псалмах это называется «нечестивые торжествуют». Все эти соблазны связаны с ограниченным отрезком времени, рассматриваемым нами, — поверьте, было б вам не семнадцать лет, а побольше, и у вас бы нашлись примеры для этой статьи. А еще это соблазн, связанный с тем, что по слову Библии мы, люди, смотрим на лицо человека, и только Бог видит его сердце — поэтому нам сложно судить, что творится в сердцах тех, кто однажды посчитал для себя возможным пренебречь запретом, данным Господом своим любимым, но неразумным чадам.
Артем, по образному выражению Исаака Сирина, христианского богослова и мистика, грешник, то есть человек, преступающий заповеди, подобен псу, который лижет пилу и не замечает причиняемого себе вреда — потому что пьянеет от вкуса собственной крови. Лижет и до поры до времени не может остановиться.
Уважаемые читатели!
Мы ждем ваших откликов на публикации Марии Городовой. Если вы хотите, чтобы письмо было передано непосредственно Марии, мы сделаем это.
Адрес:125993, Москва, ул. Правды, д. 24, «Российская газета».
Адрес электронной почты Марии Городовой:
pisma-maria@mail.ru
Опубликовано в РГ (Неделя) N4939 от 25 июня 2009 г.
Мария Городова. Ветер Нежность.
Выходит в свет новая книга Марии Городовой «Ветер Нежность». 3 сентября в 13-00 на Московской Международной Книжной Выставке-Ярмарке состоится презентация новой книги. Приглашаем всех желающих в новый павильон ММКВЯ-2009, проезд до ст. м. ВДНХ, стенд издательства «АСТ».
Словарь Правмира — Десять заповедей
