Свято-Елисаветинская община в Минске духовно опекает пациентов самой большой в Европе психиатрической больницы, реабилитирует алкоголиков на монастырском подворье и при этом сама зарабатывает деньги на свою деятельность. Об уникальном сестричестве, где вместе трудятся черные и белые сестры милосердия — монахини и мирские, — наш репортаж из Минска.
Первоначальный проект храма на территории больницы незаметно вырос в монастырский комплекс. На фото: храм Державной иконы Божией Матери
Проповедь со скарбонкой
Любой москвич средних лет, побывавший в столице Белоруссии, скажет, что современный Минск — это Москва его детства. Чистые широкие проспекты, приветливые люди, вывески на магазинах — бакалея, галантерея. Отличие от советской Москвы только в том, что среди сталинских зданий тут и там мелькают золотые кресты действующих православных храмов. И первый, кого встречает приезжий на минском вокзале, — православная сестра милосердия. Она стоит в белом плате с вышитым золотым крестом, в руках — скарбонка (ящик для пожертвований), под ногами — дощечка, чтобы не стыли на холодном асфальте ноги. Сестра собирает деньги на монастырь и на дела милосердия, принимает записки. Таких «постов» в городе десять, и есть еще 60 церковных лавочек, где сестры продают монастырские товары.
— Разумеется, сестры милосердия — это в первую очередь те, кто трудится в больницах, — рассказывает старшая сестра Зинаида Лобосова. — Но ведь их нужно как-то содержать. Поэтому тех, кто ради общего дела стоит со скарбонкой на улице, мы тоже приравниваем к сестрам. Кстати, они у нас не просто принимают записки и пожертвования, а еще и разговаривают с людьми, проповедуют — напоминают о Церкви тем, кто пока проходит мимо нее, отвечают на вопросы, приглашают в храм. Известен случай, когда человек в отчаянии собирался покончить жизнь самоубийством, но встретил на пути нашу сестру, и разговор с ней его остановил.
В керамической мастерской монастыря создаются сувениры из глины, фарфора, фаянса. Здесь могут выполнить любое керамическое изделие и по индивидуальному заказу
— Подходят в первую очередь те, у кого что-то неладно в семье, — рассказывает одна из сестер. — У кого ребенок заболел, у кого сын в тюрьму попал. В семьях сейчас тяжело, разводов много, бывает, что и судятся. Подходила ко мне как-то одна женщина — у нее трое сыновей, а она подает на них в суд на алименты, чтобы ее содержали. Мы, конечно, молимся. Стоишь — «Отче наш» за кого-то почитаешь, а если стоишь где-то в магазине, то начинаешь молиться за тех, кто работает за прилавком. У всех ведь нужды.
Продукция керамических мастерских пользуется спросом даже за границей
Новинки
Свято-Елисаветинский монастырь, на который сестры собирают деньги, находится на окраине города, в Новинках. Этот район для минчан — как Кащенко для москвичей. Если во время разговора вам вдруг предложат прокатиться на автобусе номер 18, который уже более полувека связывает город с Новинками, значит, вам намекают на вашу неадекватность. Дело в том, что в Новинках расположена Республиканская психиатрическая больница, самая большая в Европе — 1782 койки, 32 лечебных отделения, среди которых есть наркологическое и отделение нервной анорексии, есть корпус, где содержатся под стражей особо опасные преступники, убийцы и рецидивисты.
Традиционная воскресная встреча сестричества. О. Андрей Лемешонок делится с сестрами впечатлениями прошедшей недели
С Новинок все и началось. Одна из прихожанок минского Петро-Павловского собора (теперь уже монахиня Евпраксия), работавшая в больнице медсестрой, по собственной инициативе начала приглашать к пациентам священника — сама обходила палаты и беседовала с больными, спрашивала, кто хочет причаститься. Скоро к ней присоединились и другие молодые девушки. Навещали больных, рассказывали им о Боге, читали молитвы. Так в 1994 году образовалось сестричество, которое назвали в честь преподобномученицы Елисаветы Федоровны.
— Сначала мы пытались и ухаживать за больными: мыли их, кормили, убирали в палатах, — рассказывает монахиня Анфиса (Остапчук), одна из первых сестер. — Но потом поняли, что в такой работе нет необходимости. Медперсонала в больнице хватает — на двух пациентов один медицинский работник. Зато из-за нашего рвения санитарки просто перестали работать: «Раз пришли, трудитесь на здоровье!» — говорили они и шли в курилку.
Литургия в гипнотарии
— Владыка Филарет (Вахромеев) благословил нас служить Литургию в больнице, — рассказывает духовник сестричества протоиерей Андрей Лемешонок. — Храма тогда не было, и единственной подходящей комнатой оказался гипнотарий (где обычно проводят сеансы гипноза), там мы отслужили в первый раз! Это было в день Крестовоздвижения в 1996 году. А на Пасху нам выделили для службы вестибюль. Представляете, идут люди к своим родственникам, а мы у них на пути, практически в коридоре, совершаем Литургию, причащаемся!
Иконописная мастерская возникла еще до начала строительства монастыря. Первым серьезным испытанием на профессионализм для иконописцев стала работа над иконостасом
Администрация больницы поощряла начинания сестер и даже предложила построить небольшой больничный храм. К тому времени послушание в больнице, молитва стали жизнью для некоторых сестер, и они задумались об иноческой жизни.
— Я помню, у нас было сестринское собрание, и отец Андрей попросил встать тех сестер, кто хотел бы принять монашество, — рассказывает одна из монахинь. —. К моему удивлению, поднялось больше десяти человек! Все они тогда были молодые девушки-студентки, а теперь большинство приняли постриг. И даже я, грешная, — монахиня, хотя тогда не призналась в своем желании.
— На протяжении 20 лет моим духовником был отец Николай Гурьянов с острова Залит, — рассказывает отец Андрей. — Однажды я приехал к нему вместе с сестрами. Они были в белых платах и сестринских фартуках. Увидев нас, отец Николай сказал: «Посмотрите, белые монахини приехали!» В тот день он благословил нас на создание монастыря. Мы ему сказали: «Батюшка, так ведь денег нет», а он дал маленькую купюру и говорит: «Вот вам деньги, а остальные люди добавят». И действительно, люди добавляют по сей день. И то, что мы еще только строим — а мы строим сейчас очень много, — это все та самая «добавка».
В 1999 году был совершен первый иноческий постриг.
В 1997 году сестры вышли на улицы города. Сегодня сестра со скорбонкой – первое, что видишь сходя с поезда в Минске
— Мы сразу задались вопросом, нужно ли монашествующим — черным сестрам — продолжать ходить в больницу, — рассказывает благочинная монастыря, монахиня Тавифа. — Отец Андрей поехал с этим вопросом на остров Залит, и отец Николай ответил ему: «Вы спасетесь молитвами больных». Поэтому и белые и черные сестры вместе несут послушания в больнице без всяких сомнений.
— Великая княгиня Елизавета Федоровна считала, что монахини не должны заниматься социальной работой. У нас другая точка зрения, — говорит отец Андрей. — Мне кажется, скит должен быть внутри человека. Убежать из этого мира, чтобы стяжать внутреннюю связь с Богом? Таких монастырей много. Но я не думаю, что монашеская жизнь в скиту — единственно верный путь для монаха. Можно по послушанию общаться с внешним миром, трудиться и при этом возрастать духовно.
«Алло, мы ищем таланты»
Сейчас в общине 80 черных сестер — монашествующих и послушниц, живущих на территории монастыря, и около 300 белых, которые живут дома, имеют семьи, но трудятся при общине — в больнице или на других послушаниях. Первоначальный проект больничного храма незаметно для всех, и в первую очередь для самих сестер, вырос в целый монастырский комплекс, с двумя прекрасными храмами, колокольней, башней, келейными корпусами и трапезной.
Один колхоз пожертвовал общине землю для ведения хозяйства. Здесь разместилось подворье монастыря, на котором находят приют и проходят реабилитацию люди, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации. Для многих из них это единственная возможность вернуться к нормальной жизни
— На строительство требовались деньги, — рассказывает отец Андрей. — Пошел я в банк, пытался просить. Но у меня это не очень хорошо получалось. Пришлось настроиться на то, что зарабатывать придется своими руками. Так у нас появились мастерские. На сегодняшний день их уже больше двадцати: иконописная, швейная, окладная, керамическая, каменная, столярная и прочие. Есть даже идея сделать надомные мастерские для инвалидов. Помните, передача была «Алло, мы ищем таланты»? Вот мы тоже ищем людей, способных к труду, и предлагаем им достойную творческую работу!
Чего здесь только не производят! Даже снимают кино и записывают аудиосказки. В мастерских трудятся более 500 человек. Часть из них — бывшие пациенты РКПБ, которым по состоянию здоровья трудно найти работу в городе. Все сотрудники получают зарплату, вполне сопоставимую с окладами на городских предприятиях. Монастырские товары пользуются большим спросом по всей Белоруссии.
— Когда начался кризис, мы не только не сократили своих работников, но еще и набрали новых, — рассказывает монахиня Анфиса (Остапчук), старшая сестра Дома трудолюбия, где расположены производства. — А этим летом к нам прислали 15 девочек — выпускниц минского швейного колледжа. Теперь в их трудовых книжках записано, что они по распределению работали «в монастыре». Для меня большая радость, что город нас признает за серьезное предприятие и направляет к нам молодых специалистов, но это и большая ответственность. Не все наши сотрудники церковные люди, многие, приходя в мастерские, встречаются с монашествующими в первый раз. По нам они судят обо всей Церкви.
— Монастырь обычно представляется как что-то тихое, закрытое, а у нас сестры в Америку, в Австралию ездят — предлагают наши изделия, — рассказывает отец Андрей. — Еще не были объединены Церкви, а мы уже делали раку для мощей святителя Иоанна в Сан-Франциско.
Сестры участвуют в выставках, сами организуют православные ярмарки в маленьких городах. Там они не только продают товары, но и проводят миссионерские беседы, показывают православные фильмы, выступают с концертами (в монастыре два прекрасных, профессиональных хора, как здесь повелось — белый и черный).
За обстоятельствами видеть Бога
— Мы не хотим зависеть от спонсоров, — говорит отец Андрей. — Ведь их намерения могут по каким-то причинам измениться. Что нам тогда делать? А реализуя свои изделия, мы можем развиваться дальше. Вот сейчас сестры живут по пять человек в келье. Это психологически очень трудно, поэтому приходится строиться дальше. А на это нужны средства. Некоторые нас осуждают, говорят, монастырь не таким должен быть. А я откуда знаю, каким он должен быть? Бог его сделал таким. Что же мы, с Богом спорить будем? Нельзя ограничивать Бога до уровня своего интеллекта, своего видения.
— Однажды к нам приезжал афонский монах из Пантелеимонова монастыря, отец Кирион, — рассказывает благочинная монастыря монахиня Тавифа. — Он говорил, что социальное служение очень важно для монаха, потому как современный человек склонен к замкнутости, к ожесточению, а общение с больными помогает не замыкаться в себе. Вообще, у сестричества нет какого-то четкого плана, сама жизнь диктует, как нам развиваться. Организм у нас сложный, не сразу понятный человеку внешнему. Но это не искусственно созданный организм — так сложилось. Важно за обстоятельствами видеть Бога. Он посылает нам такие условия, в которых возможно формироваться нашему монастырю и сестричеству.
— Бог дает нам возможность делать то, что мы делаем, — говорит отец Андрей. — И нам нужно это время не упустить, потому что мы не знаем, что будет завтра. Думаю, будет нелегко. Не может быть, чтобы мы все время жили на таком подъеме. Количество должно перерасти в качество. А качество будет, когда начнутся гонения, как мне кажется. Вот когда я пришел в храм в 87-м году, качество веры у людей было совсем другое, потому что тогда, чтобы быть верующим, нужно было многое претерпеть.
Братия
— Раньше было так. Приходит человек в монастырь из тюрьмы, говорит: «Покормите!» — мы кормим. Потом просит денег — мы даем. Но он же пропьет их тут же! Появилась идея устроить поселение, — рассказывает отец Андрей.
На подворье есть своя музыкальная группа. Регент инокиня Ирина (Денисова) занимается с братией музыкой
В 2000 году один колхоз пожертвовал общине землю в тридцати километрах от монастыря, в деревне Лысая Гора. Ее не пахали десять лет — глина да камни. Там же стоял полуразрушенный коровник, в нем за лето оборудовали место для жилья. На чердаке коровника поселились две хрупкие монахини — «настоятельницы подворья».
— Послушание братьев, наверное, всегда будет загадкой, чудом и для меня, и для других сестер, — говорит монахиня Тамара, три года руководившая подворьем.— Тут ведь могло произойти что угодно — и убийства, и поджоги, и стычки между насельниками. Шутка ли — сто человек алкоголиков, наркоманов, убийц, а над ними всего две монахини? Страшно до сих пор. Но по благодати Божией ничего плохого не случилось.
Братья работают на стройке, в коровнике, на огороде, в свинарнике, помогают в питомнике среднеазиатских овчарок. Всем работникам платят небольшой оклад за труды. Правда, есть и такие, кто не скрывает своего стремления просто перезимовать на дармовом хлебе.
Недавно достроили новый жилой корпус, трапезную, храм. Раз в неделю — Литургия, исповедь и причастие, общее собрание и общение с духовником. Братья читают по очереди Неусыпаемую Псалтирь. А в конце каждого трудового дня, в любую погоду насельники проходят крестным ходом вокруг подворья, читают по очереди Иисусову молитву и после просят друг у друга прощения, как в Прощеное воскресенье.
Важное условие пребывания на подворье — воздержание от алкоголя и наркотиков. В первое время духовная «терапия» мало помогала: если срывался и начинал пить один из подопечных, то очень скоро пила большая часть насельников подворья.
— Конечно, бывают срывы, все бывает, — признается о. Андрей. — Нельзя ожидать, что люди, которые всю жизнь пили или сидели за решеткой, резко исправятся и начнут работать творчески. Они будут падать, будут срываться. Для меня самое страшное, болезненное — когда в душе возникает подозрительность и недоверие к тем, кто обманывает снова и снова. Но разве не так же и мы — приходим на покаяние, а потом снова и снова срываемся? Господь нас прощает, и мы должны прощать.
На гульбище
Каждое воскресенье после молебна прмц. Елисавете все сестры обители собираются для духовных бесед на монастырском гульбище. Собрание длится не менее трех часов. Черные и белые сестры, дьяконы и священники — все на равных — по желанию выходят вперед и рассказывают о том, что с ними произошло за неделю, о чем они размышляли, просят помолится о ком-то или навестить заболевшего.
Количество насельников монастыря подворья колеблется в пределах от 50 до 80 братьев. Здесь регулярно проходят богослужения. День и ночь братья читают Неусыпаемую Псалтирь
— Хочу прочитать вам притчу, которая удивила меня и о которой я много думала на этой неделе, — начинает рассказ одна из белых сестер. — Жила-была одна птичка. Захотела она стать благочестивой и для этого решила собрать и подарить кому-нибудь свои самые любимые ягодки из леса. Принесла она их лошадке, та скушала и сдохла… Мораль из этой притчи такова: слава Богу, что от моего мнимого благочестия пока никто не помер! Простите меня сестры!
Посторонние на сестринские собрания не допускаются. Сестры делятся друг с другом своими внутренними переживаниями, для этого нужна атмосфера доверия.
— Сначала мы слушали беседы отца Софрония (Сахарова), — рассказывает отец Андрей. — Просто слушали, потому что очень трудно было сразу начать такой диалог, в котором бы сестры поверили друг другу, открылись. А это важно, ведь мы все связаны, все зависим друг от друга. Мы должны знать, что нас поймут, поддержат, а не посмеются. Хороший монастырь — это семья, где люди друг друга любят, доверяют, помогают, жалеют. В семье должна быть целостность, когда ее нет, то и семьи нет. Так и в монастыре. Человек приходит со стороны, и он должен к семье прирасти. Это не сразу случается. Но это, наверное, путь всей нашей жизни — через ближнего увидеть Бога и принять Его волю.
