Светлана Хустик, Андрей Кийко
Директор школы сказал, что зарплата хорошая
Как дети Крайнего Севера заманили учителей в тундру
Директор небольшой школы на 80 детей Денис Теребихин стал известен всей стране, когда в социальных сетях попросил приехать учителей в поселок Волочанка на Крайнем Севере.
В эту точку Заполярья можно добраться только вертолетом, дети на первых уроках испытывают учителей молчанием, а по команде «трактор» учеба прерывается.
В эту точку Заполярья можно добраться только вертолетом, дети на первых уроках испытывают учителей молчанием, а по команде «трактор» учеба прерывается.
Год назад «Правмир» рассказал о человеке, который в поселке на краю света меняет мир не только школьников, но и местных жителей. Как сегодня поселок во главе с директором школы готовится к открытию школы искусств, преодолевает проблемы с пожарной инспекцией, организует пришкольное оленеводство и просит Церковь посодействовать в строительстве храма.
«Приезжайте! Покажу вам тундру»
Этой весной произошла история, получившая развитие, которого, как теперь признаются ее участники, никто не ожидал. Фотограф Андрей Кийко снимал школьников Волочанки в национальных костюмах для выставки, а позже выложил фотографии в Интернет. Директор же вместе с детьми решил дописать к этим фото трогательные подписи. В школу как раз требовались учителя математики и английского, а ехать работать на север никто не хотел.
«Учитель английского и математики, мы ждем вас. Мы хорошие дети, мы тоже живем в России и хотим хорошее образование. Приезжайте! Директор школы сказал, что зарплата хорошая», – говорилось в обращении от имени пятиклассницы.
«Обещаю делать домашнее задание! Учитель, а вы любите Родину? Я люблю! Приезжайте! Покажу вам тундру, и реку Хета, и озера... Хочу знать английский, чтобы посмотреть мир. Как я буду общаться в других странах, если вы не приедете? Директор школы гарантирует, что жилье вам найдут», – просила шестиклассница.
«Обещаю делать домашнее задание! Учитель, а вы любите Родину? Я люблю! Приезжайте! Покажу вам тундру, и реку Хета, и озера... Хочу знать английский, чтобы посмотреть мир. Как я буду общаться в других странах, если вы не приедете? Директор школы гарантирует, что жилье вам найдут», – просила шестиклассница.
Но потом все посмеялись и забыли. И детям, и взрослым было очевидно – никто не поедет радоваться тундре годами, даже при условии хорошей зарплаты, не те времена.
– А через некоторое время смотрю, пошли перепосты наших заметок, – рассказывает директор школы Денис Теребихин, – и стали приходить обращения! Потом приехала съемочная группа НТВ, сняла сюжет. И все, больше от нас уже ничего не зависело. Резюме посыпались градом не только из России, но и из-за рубежа. Мы с детьми только успевали их просматривать.
В итоге выбрали семью из Хакасии. Муж – учитель английского, жена – математики. Молодая пара, ребенку полтора года. Семейные люди надежнее, есть хоть какая-то гарантия, что человек не сбежит. Ребята прилетели к нам 2 августа. Муж уже пристроил к дому углярку, готовится к зиме. Для малыша нашли место в садике.
До них еще один учитель из Тольятти приехал – семья осталась дома, но он обещал как минимум год проработать. Вернулась наша бывшая выпускница, один учитель из Дудинки и наш бывший педагог с Украины. Получается, шесть человек – теперь у нас полный комплект. Конечно, мы их подготовили заранее, чтобы не было неожиданностей, помогаем обустроиться. По закону края им будут возмещены все затраты на проезд и выплачены подъемные. Это уже немало.
– А через некоторое время смотрю, пошли перепосты наших заметок, – рассказывает директор школы Денис Теребихин, – и стали приходить обращения! Потом приехала съемочная группа НТВ, сняла сюжет. И все, больше от нас уже ничего не зависело. Резюме посыпались градом не только из России, но и из-за рубежа. Мы с детьми только успевали их просматривать.
В итоге выбрали семью из Хакасии. Муж – учитель английского, жена – математики. Молодая пара, ребенку полтора года. Семейные люди надежнее, есть хоть какая-то гарантия, что человек не сбежит. Ребята прилетели к нам 2 августа. Муж уже пристроил к дому углярку, готовится к зиме. Для малыша нашли место в садике.
До них еще один учитель из Тольятти приехал – семья осталась дома, но он обещал как минимум год проработать. Вернулась наша бывшая выпускница, один учитель из Дудинки и наш бывший педагог с Украины. Получается, шесть человек – теперь у нас полный комплект. Конечно, мы их подготовили заранее, чтобы не было неожиданностей, помогаем обустроиться. По закону края им будут возмещены все затраты на проезд и выплачены подъемные. Это уже немало.
Волочанка – поселок в Таймырском Долгано-Ненецком районе Красноярского края. Входит в городское поселение города Дудинка. Население – 530 человек. Расстояние от краевого центра, Красноярска – 1666 км по прямой, от Москвы до Волочанки – 3132 км по прямой. Поселок был создан искусственно во время коллективизации, объединением нескольких промысловых хозяйств.
Команда «трактор»
Волочанка входит в состав Таймырского и Долгано-Ненецкого муниципального района Красноярского края. Это Крайний Север. Та часть России, которую обозначают как «Заполярье», зима здесь почти круглый год. Добраться до этого поселка из Красноярска просто так обычному человеку невозможно. Билет на самолет до Норильска в сезон отпусков стоит 36 000 рублей, потом на вертолет до Волочанки еще 9 000 рублей. Получается около 50 000 только в одну сторону.
Покупать билеты нужно как минимум за полгода. На вертолет сначала записаться по телефону, а выкупить лишь за час-два до вылета. Будет он или нет, никогда точно неизвестно, все зависит от погоды. Ветер, туман, – и люди неделями не могут вылететь. Машинами по зимнику еще сложнее, можно месяц пробиваться через сугробы. Но семья директора школы Дениса Теребихина не испугалась и с энтузиазмом делает в экстремальных условиях то, что в обычных, на материке, кажется подвигом.
Покупать билеты нужно как минимум за полгода. На вертолет сначала записаться по телефону, а выкупить лишь за час-два до вылета. Будет он или нет, никогда точно неизвестно, все зависит от погоды. Ветер, туман, – и люди неделями не могут вылететь. Машинами по зимнику еще сложнее, можно месяц пробиваться через сугробы. Но семья директора школы Дениса Теребихина не испугалась и с энтузиазмом делает в экстремальных условиях то, что в обычных, на материке, кажется подвигом.
– Как выглядит обычный день директора школы в Заполярье?
– Подъем в 7.30. Иду кормить собак, убираю за ними – у меня их десять штук, все хаски. Потом завтрак, выслушиваю наказы жены, что сегодня надо сделать, не забыть, и на работу. В школе каждое утро начинается с обсуждения, вышли или нет кочегары на смену, какая была погода, условия. Если директор любой другой городской школы в случае чего звонит коммунальщикам, я беру молоток и ремонтирую сам, либо подключаю своих ребят, работников школы.
– Подъем в 7.30. Иду кормить собак, убираю за ними – у меня их десять штук, все хаски. Потом завтрак, выслушиваю наказы жены, что сегодня надо сделать, не забыть, и на работу. В школе каждое утро начинается с обсуждения, вышли или нет кочегары на смену, какая была погода, условия. Если директор любой другой городской школы в случае чего звонит коммунальщикам, я беру молоток и ремонтирую сам, либо подключаю своих ребят, работников школы.
С собаками
Потом в 8.30 звонок и первый урок, через 45 минут перемена, после второго урока – большая перемена и завтрак, после шестого урока – большая перемена на обед. Когда начинается полярная ночь, с ноября по март, ребятишкам очень сложно просыпаться, и мы первые две-три недели перед уроками обзваниваем и будим опаздывающих.
– А кроме молотка в руках директора и сонных детей в полярную ночь – что еще необычного на учебной неделе происходит?
– Не совсем обычный у нас четверг. По команде «трактор» надо бросить все, рабочее место, какие-то дела и, если на улице холодно, бежать к дому, хватать ведра и таскать воду. Водоснабжение выглядит так: по улице проезжает трактор с большой цистерной. Возле каждого дома стоит железная бочка. И он в эту бочку наливает воду и уезжает. Если не успел прибежать и перетаскать воду в дом, она замерзнет. Останешься не только без воды, но и без бочки.
Но главное событие в Волочанке происходит в среду, когда прилетает пассажирский вертолет. И это сильно мешает учебному процессу. На приближающийся вертолетный гул сбегается абсолютно весь поселок. И дети делают все возможное, чтобы улизнуть с уроков. Они или кого-то провожают, или кого-то встречают, или просто им любопытно, кто прилетел, что привез. Вот эти вот две команды, на которые надо реагировать без промедления: «вертолет» и «трактор», конечно, вносят свой колорит в нашу жизнь.
– А кроме молотка в руках директора и сонных детей в полярную ночь – что еще необычного на учебной неделе происходит?
– Не совсем обычный у нас четверг. По команде «трактор» надо бросить все, рабочее место, какие-то дела и, если на улице холодно, бежать к дому, хватать ведра и таскать воду. Водоснабжение выглядит так: по улице проезжает трактор с большой цистерной. Возле каждого дома стоит железная бочка. И он в эту бочку наливает воду и уезжает. Если не успел прибежать и перетаскать воду в дом, она замерзнет. Останешься не только без воды, но и без бочки.
Но главное событие в Волочанке происходит в среду, когда прилетает пассажирский вертолет. И это сильно мешает учебному процессу. На приближающийся вертолетный гул сбегается абсолютно весь поселок. И дети делают все возможное, чтобы улизнуть с уроков. Они или кого-то провожают, или кого-то встречают, или просто им любопытно, кто прилетел, что привез. Вот эти вот две команды, на которые надо реагировать без промедления: «вертолет» и «трактор», конечно, вносят свой колорит в нашу жизнь.
44 миллиона рублей – годовой бюджет школы в Волочанке
Рыбаки и охотники
В двух зданиях волочанской школы учатся 80 ребят. Начальная школа 1955 года постройки, основная – 1974-го. Ее в тот год как раз строил министр обороны Сергей Шойгу. В то время он был студентом стройотряда и, говорят, до сих пор вспоминает Волочанку с ностальгией. Сейчас школа – это деревянные здания, уже изрядно потрепанные временем. Но Денис Теребихин и его соратники всеми силами стараются поддерживать их в рабочем состоянии. Директор с горечью говорит, что, если завтра со школой что-то случится, придется пристраивать детей в другие, люди разъедутся, останутся одни старики и поселок умрет.
– Наши дети, конечно, отличаются от городских. Их главные герои – это удачливые охотники и рыбаки. И они хотят быть такими же. С 12 лет на равных помогают отцам ловить рыбу, сами тоннами вытаскивают налима, щуку. Они фактически сокормильцы семей. Быт, хозяйство отвлекают их от учебы. И нам, педагогам, это приходится учитывать. Есть еще одна особенность. Представьте себе, что вы являетесь тетей половине класса, и они знают вас как тетю Машу. Вся дисциплина рушится. Субординация точно не их конек. Можно запросто увидеть, как шестилетка на равных общается с восемнадцатилетними. А подросток без комплексов обсуждает что-то со взрослыми мужиками.
– Наверное, и успеваемость зависит от того, насколько ребенок включен в семейный труд. А какой поступок самого самостоятельного ребенка вас поразил, можете вспомнить?
– Однажды управление образования подарило нашей школе квадроцикл для хозяйства. Он сломался, мужики ходят кругом, советы друг другу дают, что-то пробуют. И тут один наш прогульщик и двоечник Андрей Катыгин – метр с кепкой – фанат всяких железяк, подошел, разогнал всех: «Так – это сюда, эту фазу на ноль». Раз, и завел! С тех пор, если техника ломается, мы все к нему за советом идем.
Наши ребята очень самостоятельные, им рано приходится взрослеть. Был случай, родители отправили сына-подростка с другом на снегоходе за 70 километров в соседний поселок в магазин. Они уехали, и началась пурга. Подняли тревогу, а что толку, в пургу невозможно никого найти. А ребята откопали избушку, отсиделись 2-3 дня и вернулись живы-здоровы.
Есть у нас одна легендарная личность – Витя Серюк. Он чемпион по ловле куропаток, лучше всех в поселке это умеет делать. Там специальная технология: из проволоки скручивается петелька и ставится в определенное место. Это очень ценится на Таймыре, завидный жених будет, семью прокормит.
– Однажды управление образования подарило нашей школе квадроцикл для хозяйства. Он сломался, мужики ходят кругом, советы друг другу дают, что-то пробуют. И тут один наш прогульщик и двоечник Андрей Катыгин – метр с кепкой – фанат всяких железяк, подошел, разогнал всех: «Так – это сюда, эту фазу на ноль». Раз, и завел! С тех пор, если техника ломается, мы все к нему за советом идем.
Наши ребята очень самостоятельные, им рано приходится взрослеть. Был случай, родители отправили сына-подростка с другом на снегоходе за 70 километров в соседний поселок в магазин. Они уехали, и началась пурга. Подняли тревогу, а что толку, в пургу невозможно никого найти. А ребята откопали избушку, отсиделись 2-3 дня и вернулись живы-здоровы.
Есть у нас одна легендарная личность – Витя Серюк. Он чемпион по ловле куропаток, лучше всех в поселке это умеет делать. Там специальная технология: из проволоки скручивается петелька и ставится в определенное место. Это очень ценится на Таймыре, завидный жених будет, семью прокормит.
Директор рассказывает про детей как про лучших друзей. Отмечает, что они очень любознательные и открытые. Искренние и честные. Однако первый урок в волочанской школе может привести педагога, который только что прибыл, если не в состояние шока, то в крайнее удивление точно. Когда-то похожие чувства пережил и сам Денис Теребихин.
– Если вы завтра приедете к нам преподавать, столкнетесь с тем же, что пережил я и все наши педагоги. Зайдете в класс, а там будет гробовое молчание. Все сидят и молча смотрят на вас. Вы им «здравствуйте», а они молчат. Вы им что-то рассказываете, обращаетесь, а в ответ тишина. И так один класс, второй, третий, неделя, две.
Потом, как в любом детском коллективе, находится лидер-провокатор и начинает вас щупать на слабости, может встать во время урока и выйти из класса, все сидят и смотрят, как вы отреагируете, испытывают степень дозволенного. И пока вы им не расскажете, откуда вы приехали, кто у вас муж, сколько у вас детей, чем они занимаются, с кем вы дружите, и они не будут о вас знать все, они с вами общаться не начнут.
Потому что они-то семья, а вы кто такой? Они даже не знают, кто у вас муж! Потом дети приходят домой, рассказывают это все родителям и таким образом о вас узнает весь поселок. С этого момента вы свой. Бывало, что такую проверку учителя не выдерживали и уезжали. Еще лучше пригласить детей в гости на чай. У нас дома частенько кто-то из школьников чаевничает.
Потом, как в любом детском коллективе, находится лидер-провокатор и начинает вас щупать на слабости, может встать во время урока и выйти из класса, все сидят и смотрят, как вы отреагируете, испытывают степень дозволенного. И пока вы им не расскажете, откуда вы приехали, кто у вас муж, сколько у вас детей, чем они занимаются, с кем вы дружите, и они не будут о вас знать все, они с вами общаться не начнут.
Потому что они-то семья, а вы кто такой? Они даже не знают, кто у вас муж! Потом дети приходят домой, рассказывают это все родителям и таким образом о вас узнает весь поселок. С этого момента вы свой. Бывало, что такую проверку учителя не выдерживали и уезжали. Еще лучше пригласить детей в гости на чай. У нас дома частенько кто-то из школьников чаевничает.
630 тонн угля в год нужно привезти в навигацию, чтобы протопить здание школы
Без сотовой связи и женских нарядов
С семьей и собаками
У нас дома – это у директора и его жены Анастасии. Настя, или Насу, как ласково называет ее муж, родилась в Сындасско. Это самый северный поселок Таймыра, который находится на берегу залива моря Лаптевых, территориально ближе к Якутии, чем к Красноярскому краю. По национальности Насу – долганка. Это тюркский народ, представителей которого в России 7900 человек. Коренное население Таймыра.
Сам Денис – русский, его мама приехала в Норильск на три года поработать, но прикипела душой к северу и осталась. С женой он познакомился в Дудинке – самом крупном городе Таймыра. Настя как представитель долганской интеллигенции занималась родной культурой и языками в методическом центре, Денис работал в районном управлении образования.
– Я все хотел выучить долганский язык, и мне порекомендовали Настю как лучшего репетитора. Язык я так и не выучил, но зато женился, – улыбается Денис. – Через некоторое время нам предложили работу в Волочанке, здесь не было директора и не хватало учителей. Даже по нашим северным меркам это экстрим и далеко от цивилизации. Но мы решили, что молодые, сильные, работать умеем, и согласились.
– Какое было первое впечатление, когда прилетели?
– Был октябрь, очень холодно, я тогда полетел специально в командировку, чтобы посмотреть условия жизни. Поскольку я уже видел более маленькие и трудные, с бытовой точки зрения, поселки, то не испугался. Обнаружил, что в Волочанке два магазина, продукты завозятся вертолетом, зимой – можно по зимнику, но долго очень ждать.
Потом узнал, что живет здесь около 530 человек, в основном охотники и рыболовы. Есть больница: один врач и младший медицинский персонал, если что-то серьезное происходит, вызывают санитарную авиацию. Библиотека, детский сад и школа – до недавнего времени единственное культурное учреждение.
– А у жены какие впечатления были?
– Настя была более приспособлена, чем я, для нее вовсе не диковинка печка на угле, стирка на руках, она жила без канализации и водопровода. Так что она меня поддержала. Постепенно сделали ремонт и начали жизнь с нуля, как все люди, которые приезжают на новое место. Полтора года назад родилась дочь – на первые роды мы выезжали в краевой центр, так надежнее.
– Не пожалели, все-таки очень экстремально для семьи с детьми?
– Со временем начинаешь замечать, что минусы компенсируются плюсами. Это очень маленький поселок, вытянут вдоль реки Хета. У нас нет транспорта, от дома до детского сада пара шагов, все остальное тоже очень близко. Да, продукты в разы дороже, свежие фрукты и овощи бывают редко, но зато нам доступны экологически чистое мясо и рыба.
Сам Денис – русский, его мама приехала в Норильск на три года поработать, но прикипела душой к северу и осталась. С женой он познакомился в Дудинке – самом крупном городе Таймыра. Настя как представитель долганской интеллигенции занималась родной культурой и языками в методическом центре, Денис работал в районном управлении образования.
– Я все хотел выучить долганский язык, и мне порекомендовали Настю как лучшего репетитора. Язык я так и не выучил, но зато женился, – улыбается Денис. – Через некоторое время нам предложили работу в Волочанке, здесь не было директора и не хватало учителей. Даже по нашим северным меркам это экстрим и далеко от цивилизации. Но мы решили, что молодые, сильные, работать умеем, и согласились.
– Какое было первое впечатление, когда прилетели?
– Был октябрь, очень холодно, я тогда полетел специально в командировку, чтобы посмотреть условия жизни. Поскольку я уже видел более маленькие и трудные, с бытовой точки зрения, поселки, то не испугался. Обнаружил, что в Волочанке два магазина, продукты завозятся вертолетом, зимой – можно по зимнику, но долго очень ждать.
Потом узнал, что живет здесь около 530 человек, в основном охотники и рыболовы. Есть больница: один врач и младший медицинский персонал, если что-то серьезное происходит, вызывают санитарную авиацию. Библиотека, детский сад и школа – до недавнего времени единственное культурное учреждение.
– А у жены какие впечатления были?
– Настя была более приспособлена, чем я, для нее вовсе не диковинка печка на угле, стирка на руках, она жила без канализации и водопровода. Так что она меня поддержала. Постепенно сделали ремонт и начали жизнь с нуля, как все люди, которые приезжают на новое место. Полтора года назад родилась дочь – на первые роды мы выезжали в краевой центр, так надежнее.
– Не пожалели, все-таки очень экстремально для семьи с детьми?
– Со временем начинаешь замечать, что минусы компенсируются плюсами. Это очень маленький поселок, вытянут вдоль реки Хета. У нас нет транспорта, от дома до детского сада пара шагов, все остальное тоже очень близко. Да, продукты в разы дороже, свежие фрукты и овощи бывают редко, но зато нам доступны экологически чистое мясо и рыба.
Среди плюсов жизни на Крайнем Севере директор школы отмечает не только северные льготы: полярные, подъемные, сельские, и большие отпуска, но и отсутствие средств связи. Есть только интернет в школе, благодаря чему и появились новые учителя. А сотовой связи нет. Совсем. И это тоже, по мнению местных, плюс – тратиться не надо. В домах стоят обычные проводные телефоны. Любопытно, что платы за ЖКУ нет тоже – коммунальные службы отсутствуют как факт, все на плечах жителей поселка.
– Еще здесь вам не придется тратиться на наряды, – добавляет Настя. – У мужчин два вида комбинезона: зимний – горнолыжный и летний – цвета хаки. А у женщин главное, чтобы штаны были потеплее. Летом, конечно, можно и в платье нарядиться, но раздеваться страшно – много комаров и мошки. Национальный костюм долган – парка из сукна, обшитая бисером и нитками. У нас с Денисом была национальная долганская свадьба. Ни фаты, ни платья. У него – жилетка из волчьей шкуры, у меня – песцовая.
– Еще здесь вам не придется тратиться на наряды, – добавляет Настя. – У мужчин два вида комбинезона: зимний – горнолыжный и летний – цвета хаки. А у женщин главное, чтобы штаны были потеплее. Летом, конечно, можно и в платье нарядиться, но раздеваться страшно – много комаров и мошки. Национальный костюм долган – парка из сукна, обшитая бисером и нитками. У нас с Денисом была национальная долганская свадьба. Ни фаты, ни платья. У него – жилетка из волчьей шкуры, у меня – песцовая.
Каждый день в семье директора школы на столе, как у любых местных жителей, свежая рыба. Одно из любимых блюд – сагудай, когда в рыбу добавляют соль, перец, лук и подсолнечное масло и перемешивают. Из мяса едят только оленину. Когда Настя уезжает, Денис готовит сам: заворачивает рыбу в фольгу и кладет в печь на 15 минут:
– Это мой холостяцкий рецепт, а вообще здесь вся жизнь зависит от миграции и от природных циклов. Пошел тугунок – все тугунка едят. Пошел гусь – гуся. Олень – оленя. Собираем ягоды и грибы, едим в свежем виде, замораживаем, сушим, варим варенье, консервируем. Может быть, поэтому здесь ни у кого нет ожирения и практически на нуле сердечно-сосудистые заболевания.
Директор школы радуется, что только что в Красноярске купили машинку-автомат, до этого Настя стирала руками. Машинка работает без водопровода и канализации. Сейчас они отправляют ее кораблем по Енисею до Дудинки, а потом зимником до Волочанки. Примерно через полгода техника прибудет. Считается, что у мужчин жизнь на Севере веселее, чем у женщин, в выходные рыбалка, охота, баня. Для женщин же единственное развлечение – покататься на собаках.
– Это мой холостяцкий рецепт, а вообще здесь вся жизнь зависит от миграции и от природных циклов. Пошел тугунок – все тугунка едят. Пошел гусь – гуся. Олень – оленя. Собираем ягоды и грибы, едим в свежем виде, замораживаем, сушим, варим варенье, консервируем. Может быть, поэтому здесь ни у кого нет ожирения и практически на нуле сердечно-сосудистые заболевания.
Директор школы радуется, что только что в Красноярске купили машинку-автомат, до этого Настя стирала руками. Машинка работает без водопровода и канализации. Сейчас они отправляют ее кораблем по Енисею до Дудинки, а потом зимником до Волочанки. Примерно через полгода техника прибудет. Считается, что у мужчин жизнь на Севере веселее, чем у женщин, в выходные рыбалка, охота, баня. Для женщин же единственное развлечение – покататься на собаках.
С дочкой
– Получается, из хозяйства у вас одни собаки, огородов тоже нет?
– Так не растет же ничего. Поселок стоит на угольном отсеве: мелкие фракции угля и угольная пыль. А в тундре мох, мерзлота – земля очень бедная. Зимой средняя температура минус 30 градусов, бывает и минус 50, летом – минус 8-10. В июле иногда случается плюс 20. Никто не будет в таких условиях пытаться что-то выращивать. Но самое страшное даже не морозы, а пурга, особенно в полярную ночь. Метет так, что вытянутую руку не видно, были случаи, когда люди выходили на крылечко и больше не возвращались.
В таких суровых условиях непросто выжить, а тем более как-то развить культуру и сферу образования, повлиять на тех местных жителей, которые регулярно выпивают. Несколько лет назад Денис пытался привлечь внимание Церкви к Волочанке. И даже добился, чтобы епископ Таймырский и Туруханский Агафангел прилетел в поселок.
– Мы долго говорили, он даже предложил мне стать священником. Разошлись на том, что он пообещал прислать батюшку и потом всем миром построить храм. Я знаю, что он помнит о своем обещании, но пока священники к нам не едут. У меня же в жизни была история, которая лучше всего говорит о моем отношении к вере. Когда-то в Грозном в храме Архангела Михаила я вымолил свою дочь. Пообещал, что, если он мне пошлет ребенка, назову в его честь. Так у нас появилась Микаэла.
– Так не растет же ничего. Поселок стоит на угольном отсеве: мелкие фракции угля и угольная пыль. А в тундре мох, мерзлота – земля очень бедная. Зимой средняя температура минус 30 градусов, бывает и минус 50, летом – минус 8-10. В июле иногда случается плюс 20. Никто не будет в таких условиях пытаться что-то выращивать. Но самое страшное даже не морозы, а пурга, особенно в полярную ночь. Метет так, что вытянутую руку не видно, были случаи, когда люди выходили на крылечко и больше не возвращались.
В таких суровых условиях непросто выжить, а тем более как-то развить культуру и сферу образования, повлиять на тех местных жителей, которые регулярно выпивают. Несколько лет назад Денис пытался привлечь внимание Церкви к Волочанке. И даже добился, чтобы епископ Таймырский и Туруханский Агафангел прилетел в поселок.
– Мы долго говорили, он даже предложил мне стать священником. Разошлись на том, что он пообещал прислать батюшку и потом всем миром построить храм. Я знаю, что он помнит о своем обещании, но пока священники к нам не едут. У меня же в жизни была история, которая лучше всего говорит о моем отношении к вере. Когда-то в Грозном в храме Архангела Михаила я вымолил свою дочь. Пообещал, что, если он мне пошлет ребенка, назову в его честь. Так у нас появилась Микаэла.
Сегодня в Волочанке нет ни одного места, где люди могли бы помолиться, куда могли бы прийти покаяться, поговорить с батюшкой, излить душу. Существует лишь дом молитв баптистов, но жители туда не особо ходят.
От лица жителей Волочанки директор обращается к Православной Церкви с просьбой обратить внимание на поселок.
– До революции, когда ни самолетов, ни вертолетов не было, в Волочанку приезжали священники Православной Церкви и обращали народ в православную веру. Долганы самые северные в мире тюрки, но они считают себя православными.
Пока никаких движений в этом направлении нет. Если наш человек сможет ходить в храм, молиться, это, в том числе, будет гарантией того, что он не будет пить и совершать правонарушения. Это поможет сохранить народы севера. К нам активно едут миссионеры из-за рубежа, проповедуют нетрадиционные религиозные течения. Почему православие уступает эту территорию? Ведь многие наши жители считают себя православными, они умеют креститься, у них дома есть иконы, но, к сожалению, духовного лидера нет.
Хочу обратиться к Патриарху всея Руси Кириллу с просьбой оказать содействие в открытии у нас храма и направлении в Волочанку священника.
От лица жителей Волочанки директор обращается к Православной Церкви с просьбой обратить внимание на поселок.
– До революции, когда ни самолетов, ни вертолетов не было, в Волочанку приезжали священники Православной Церкви и обращали народ в православную веру. Долганы самые северные в мире тюрки, но они считают себя православными.
Пока никаких движений в этом направлении нет. Если наш человек сможет ходить в храм, молиться, это, в том числе, будет гарантией того, что он не будет пить и совершать правонарушения. Это поможет сохранить народы севера. К нам активно едут миссионеры из-за рубежа, проповедуют нетрадиционные религиозные течения. Почему православие уступает эту территорию? Ведь многие наши жители считают себя православными, они умеют креститься, у них дома есть иконы, но, к сожалению, духовного лидера нет.
Хочу обратиться к Патриарху всея Руси Кириллу с просьбой оказать содействие в открытии у нас храма и направлении в Волочанку священника.
Готовые арктические пехотинцы
Микаэла еще маленькая, ей нет и двух лет. Скорее всего, когда подрастет, пойдет в папину школу. Директор уезжать отсюда пока не собирается, семья ждет рождения второго ребенка. Как и другим школьникам, детям Дениса придется сдавать ЕГЭ именно здесь. Сам директор считает систему очень хорошей, несмотря на то, что его коллеги с материка госэкзамен ругают:
– С помощью ЕГЭ наши ребята получают шанс на поступление. Ведь они не могут бороться на равных с красноярцами или москвичами, так как очень далеко находятся. А вот подушевое финансирование школ как раз несправедливо. В одной 1000 детей, им по рублю, в другой 80 детей – тоже по рублю.
В большом городе у детей рядом и секции, и кружки, и ледовые дворцы. У нас дополнительных услуг почти нет и финансирования на них нет. Единственная возможность – стимулирующие выплаты. Например, один учитель у меня любит заниматься с детьми волейболом, другой ведет танцевальный кружок «Бисеринка». Я их поощряю. Также никто не мешает мне выигрывать гранты, другими способами привлекать дополнительные ресурсы и силы. Возможности есть. Многое зависит не от государства, не от системы, а от людей, которые этим занимаются.
По-настоящему проблемный вопрос – профориентация. Сейчас дается установка, что дети должны как можно раньше определиться, кем они хотят стать. Желательно, чтобы они выбрали востребованные специальности. А вот у меня мальчики с раннего возраста определились, что хотят стать рыбаками и охотниками. И я не могу понять, мой заказчик – государственная система – принимает это желание за профессиональную ориентацию или нет?
– С помощью ЕГЭ наши ребята получают шанс на поступление. Ведь они не могут бороться на равных с красноярцами или москвичами, так как очень далеко находятся. А вот подушевое финансирование школ как раз несправедливо. В одной 1000 детей, им по рублю, в другой 80 детей – тоже по рублю.
В большом городе у детей рядом и секции, и кружки, и ледовые дворцы. У нас дополнительных услуг почти нет и финансирования на них нет. Единственная возможность – стимулирующие выплаты. Например, один учитель у меня любит заниматься с детьми волейболом, другой ведет танцевальный кружок «Бисеринка». Я их поощряю. Также никто не мешает мне выигрывать гранты, другими способами привлекать дополнительные ресурсы и силы. Возможности есть. Многое зависит не от государства, не от системы, а от людей, которые этим занимаются.
По-настоящему проблемный вопрос – профориентация. Сейчас дается установка, что дети должны как можно раньше определиться, кем они хотят стать. Желательно, чтобы они выбрали востребованные специальности. А вот у меня мальчики с раннего возраста определились, что хотят стать рыбаками и охотниками. И я не могу понять, мой заказчик – государственная система – принимает это желание за профессиональную ориентацию или нет?
Денис удивляется, что его постоянно спрашивают, в какое училище или техникум пойдет выпускник. Директор считает, если ребенок перенял от родителей древнее ремесло, то вряд ли училище сможет дать больше. И к таким удаленным территориям, где живет коренное малочисленное население, нужен другой подход.
С учениками на сборах
– Наши дети знают правила выживания в экстремальных условиях, они носители традиций, языка, культуры. Зачем им ориентироваться на юристов, менеджеров и инженеров или стремиться в космонавты? То же самое упущение в военно-патриотическом воспитании. Нашим детям сам Бог велел защищать рубежи Северной Арктики. Так зачем их забирать служить в Монголию в танковые войска, если они уже практически готовые арктические пехотинцы?
Эти вопросы я озвучивал специалистам Министерства обороны. Даже предлагал: давайте я возьму пять своих шестиклассников, а вы привезете сюда роту спецназа, и мы посоревнуемся, кто кого в тундре быстрее найдет, свяжет и приведет. Кроме шуток, мои дети обладают уникальными способностями, которые они переняли от предков, и нужно только найти им правильное применение.
Эти вопросы я озвучивал специалистам Министерства обороны. Даже предлагал: давайте я возьму пять своих шестиклассников, а вы привезете сюда роту спецназа, и мы посоревнуемся, кто кого в тундре быстрее найдет, свяжет и приведет. Кроме шуток, мои дети обладают уникальными способностями, которые они переняли от предков, и нужно только найти им правильное применение.
Учиться можно, танцевать – нет
С начала 2018 года в Волочанке шла подготовка к открытию филиала Дудинской школы искусств. В помещении единственной общеобразовательной школы, которая есть в поселке, оборудовали просторный танцевальный зал с зеркалами и станками, выделили классы для занятий живописью.
Но накануне 1 сентября выяснилось, что пожарный надзор не дает разрешения на открытие филиала.
– Я приехал из отпуска в надежде, что наша многолетняя борьба за то, чтобы дети Волочанки получали образовательные и дополнительные услуги точно так же, как все дети России, закончена, – рассказывает Денис Теребихин. – Но оказалось, это не так. В этом году громадные усилия были положены на то, чтобы здание нашей деревянной школы соответствовало всем необходимым нормам для открытия в ней филиала школы искусств.
Но накануне 1 сентября выяснилось, что пожарный надзор не дает разрешения на открытие филиала.
– Я приехал из отпуска в надежде, что наша многолетняя борьба за то, чтобы дети Волочанки получали образовательные и дополнительные услуги точно так же, как все дети России, закончена, – рассказывает Денис Теребихин. – Но оказалось, это не так. В этом году громадные усилия были положены на то, чтобы здание нашей деревянной школы соответствовало всем необходимым нормам для открытия в ней филиала школы искусств.
Танцевальный зал
В начале лета к нам прилетели специалисты Роспотребнадзора и дали заключение, что школа готова к открытию филиала. Но пожарный надзор его завернул. Дело в том, что сейчас в России действует требование, согласно которому каждое образовательное учреждение должно быть оборудовано системой «Стрелец мониторинг». Это такая система, которая в случае возникновения пожара автоматически сообщает об этом на центральный пункт пожарной инспекции.
Но в нашем случае пожарная инспекция находится за 400 километров бездорожья! Никакие пожарные к нам на вертолете не полетят, это просто бессмысленно – не успеют. И более того, система работает только при наличии сотовой связи, а у нас ее нет.
Школа всегда существовала без этой системы. Почему пожарные решили, что писать диктанты и решать примеры в стенах школы можно, а рисовать и танцевать нет – не понятно.
Сейчас школа искусств ведет переписку с пожарной инспекцией, которая занимает простую позицию – мы не хотим рисковать. Надеюсь, удастся найти здравое решение применительно к нашим условиям. Уже собраны заявления от родителей на обучение хореографией и живописью. Дети и родители ждут!
Но в нашем случае пожарная инспекция находится за 400 километров бездорожья! Никакие пожарные к нам на вертолете не полетят, это просто бессмысленно – не успеют. И более того, система работает только при наличии сотовой связи, а у нас ее нет.
Школа всегда существовала без этой системы. Почему пожарные решили, что писать диктанты и решать примеры в стенах школы можно, а рисовать и танцевать нет – не понятно.
Сейчас школа искусств ведет переписку с пожарной инспекцией, которая занимает простую позицию – мы не хотим рисковать. Надеюсь, удастся найти здравое решение применительно к нашим условиям. Уже собраны заявления от родителей на обучение хореографией и живописью. Дети и родители ждут!
«Хаски-тыал»
Денис и Настя признаются, что планов на будущее у них очень много. Из глобальных – это новая школа для волочанских ребятишек. Большая, светлая, современная, с мобильной канализацией – у нефтяников давно такие есть. Ближайшие планы – сделать нормальный ездовой клуб «Хаски-тыал» и готовить детей на чемпионаты России, а позже провести в Волочанке один из этапов Кубка мира по ездовому спорту. Это и спорт, и туризм, и традиции, и увлечения, и хобби, и патриотическое воспитание, и сохранение культуры коренных народов.
Клуб уже существует, администрация Таймыра выделила для него ангар, но на его содержание нужны большие средства: в сильные морозы заниматься нельзя, а собак содержать нужно круглый год. Также в планах – маленькая гостиница для туристов и гостей поселка. Через Волочанку часто проезжают экстремалы на лодках по реке.
Клуб уже существует, администрация Таймыра выделила для него ангар, но на его содержание нужны большие средства: в сильные морозы заниматься нельзя, а собак содержать нужно круглый год. Также в планах – маленькая гостиница для туристов и гостей поселка. Через Волочанку часто проезжают экстремалы на лодках по реке.
В планах на этот год – открытие пришкольной оленеводческой фермы.
– Мы хотим оборудовать небольшую пришкольную ферму. Фронт работ: строительство самой фермы, завоз кормов и животных. Олени – это душа тундры. На сегодняшний день стада домашнего оленя остались в Тухардской и Носковской тундрах. Там ненцы сохранили эту культуру. Также небольшие стада сохранились в Хатангском районе.
А в нашей Авамской тундре в 90-х годах их вырезали и сожгли якобы из-за опасности эпидемии. Наши дети никогда не видели домашнего оленя. Поэтому мы хотим возродить оленеводство. Это краеугольный камень культуры, традиций и обычаев народов севера. Время оленя пришло. Нет оленя – нет народа.
Но вся беда в том, что большинство людей сегодня не самостоятельны. Привыкли ждать, что кто-то даст, кто-то им должен. Должны выучить в школе, в училище, потом дать жилье, обеспечить пособием. Мало кто понимает, что никто и никому ничего не должен. Нужно просто пахать, шевелиться самому, искать варианты, только так можно выжить. Здесь, на севере, это заметнее, чем в большом городе. Такая, на мой взгляд, задача должна быть и у современной школы.
– Мы хотим оборудовать небольшую пришкольную ферму. Фронт работ: строительство самой фермы, завоз кормов и животных. Олени – это душа тундры. На сегодняшний день стада домашнего оленя остались в Тухардской и Носковской тундрах. Там ненцы сохранили эту культуру. Также небольшие стада сохранились в Хатангском районе.
А в нашей Авамской тундре в 90-х годах их вырезали и сожгли якобы из-за опасности эпидемии. Наши дети никогда не видели домашнего оленя. Поэтому мы хотим возродить оленеводство. Это краеугольный камень культуры, традиций и обычаев народов севера. Время оленя пришло. Нет оленя – нет народа.
Но вся беда в том, что большинство людей сегодня не самостоятельны. Привыкли ждать, что кто-то даст, кто-то им должен. Должны выучить в школе, в училище, потом дать жилье, обеспечить пособием. Мало кто понимает, что никто и никому ничего не должен. Нужно просто пахать, шевелиться самому, искать варианты, только так можно выжить. Здесь, на севере, это заметнее, чем в большом городе. Такая, на мой взгляд, задача должна быть и у современной школы.
