Марк Шагал: «Чтоб картина моя светилась радостью…»

Очень много искусствоведов рассматривают Марка Шагала просто как одного из модернистских художников XX века. Кто-то считает его продолжателем наивного искусства, кто-то — чистым модернистом. Но Шагал — это особое явление в ХХ веке.

Если Малевич строил разные идеи, выпускал громкие манифесты, Кандинский развивал свою философию и отразил ее в статье «О духовном в искусстве», то у Шагала такой задачи не было. Он ничего не декларировал, он просто выражал в своем творчестве восхищение перед Божьим миром. И мне кажется, неправильно воспринимать работы Марка Шагала вне религиозного контекста.

Для него все было чудом: жизнь, любовь, красота — все это было проявлением чуда. Чудом он едва не сгорел, еще не родившись: когда у матери начались схватки, в доме возник пожар, и роженицу выносили из дома на кровати. Этот случай он запечатлел потом на картине и говорил, что прошел огненное крещение. И это, видимо, утвердило Шагала в мысли, что он рожден для чего-то великого. Художник считал, что Бог его предназначил изобразить красоту мира.

Марк Шагал родился в Витебске, в еврейской бедной и очень верующей семье, где все хорошо знали Библию и заповеди, ходили в синагогу, молились, в субботу зажигали свечи и устраивали трапезу. Шагал рано выучил еврейский язык и начал читать Библию. Библия стала книгой, которая сопровождала художника всю жизнь. И религиозность была у Шагала, можно сказать, в крови.

Вера в еврейском понимании, Ветхий Завет — родная среда для Марка Шагала. Пророки с его картин часто выглядят так же, как и старики из родного местечка. Он ощущал их как своих кровных родственников: это его история, его род. К тому же евреи хорошо знали свою родословную вплоть до седьмого-восьмого, а то и десятого колена. И когда отец воспротивился решению сына учиться живописи, Шагал привел аргумент, что его предок в XVIII веке расписывал синагогу.

Мать и отвела сына к еврейскому художнику Иегуди Пэну, который в свое время учился у Ильи Репина. Шагал поучился классической живописи, но выдержал недолго и стал писать так, как требовала душа. В этом смысле он был абсолютно свободен: главным для Шагала был образ, и он добивался его выразительности.

Что такое авангард? Искусство, которое идет вперед, которое делает то, чего не было раньше. С этой точки зрения Шагал, конечно, авангардист. Каждый авангардист создает собственный мир и стиль. Мир Шагала — это мир любви, красоты и чуда. И этому подчинены и стиль, и манера художника. Это и отличает его от многих художников XX века, которые очень часто изображали трагедии, негативные стороны мира, не красоту, а уродство. И хотя у Шагала тоже есть негативные вещи и трагические образы, но все-таки основной мотив — это любовь и свобода, радость и красота.

К тому же чаще всего художники авангарда были людьми неверующими, даже антиклерикальными, некоторые, правда, вдохновлялись религиозным искусством (Гончарова, Петров-Водкин, даже Малевич), но по-своему понятым. А у Шагала религия и авангард сочетаются.

Видимо, он много унаследовал от хасидского иудаизма. А хасиды большое внимание уделяют эмоциям, будь то искренняя радость или глубокое покаяние перед Богом. Молитва у них выражается не только в словах, но и в пении, и в танце. Это тоже передалось Шагалу и отразилось в характере его живописи.

Прежде всего, у Шагала особая, сферическая перспектива. Он видит мир с высоты птичьего или ангельского полета, желает объять мир целиком. И это тоже связано с его восприятием жизни, желанием подняться над бытом, над неуютным миром. Он считал, что человек создан свободным, способным летать, для любви, а именно любовь и поднимает человека над миром. Хотя в начале ХХ века все в какой-то мере мечтали летать, преодолевать пространство и время.

Как и многие художники, Шагал был увлечен революцией, и в ее первую годовщину его назначили комиссаром искусства в Витебске. Художник должен был разрисовывать улицы и делать плакаты. Но неожиданно разразился грандиозный скандал: вместо красных флагов большевистское начальство увидело на плакатах летающих коров, ангелов и влюбленных, парящих над землей.

Шагал не мог понять причины недовольства, он же за свободу! А полет — это и есть выражение свободы. К тому же тогда он был влюблен — художник обожал свою молодую жену Беллу. Состояние, когда человек может творить, любить, лететь на небо — в понимании Шагала это и было абсолютной свободой. Революционная карьера художника на этом и закончилась.

Но путь Шагала продолжался и, вдохновленный своей любовью, он работает без устали и пишет все, что видит его глаз и чувствует душа. Шагал видит мир преображенным. С одной стороны, в этом мире все просто, близко, узнаваемо: дома, люди, коровы… Оттого и язык Шагала кажется наивным, простым, это почти детский лепет, но за этой простотой и наивностью открывается удивительная философская глубина. Иногда кажется, что рисунок какой-то неправильный, композиции сбивчивы, но если внимательно присмотреться, Шагал очень четко выстраивает картины, более того — часто создает композицию как музыкальное произведение, полифонию. У него звучащие краски, запоминающиеся образы.

Мир на его картинах многообразный, часто можно встретить несовместимые вещи. Язык Шагала немного фантазийный, реалистом его точно не назовешь. Но о реальности Шагал знает больше, чем кто бы то ни было, он и нас призывает заглянуть глубже в нее. Так, например, корову он рисует с человеческим лицом, а внутри у нее — теленочек, новая жизнь. Шагал видит внутреннее, сокрытое. Он видит смысл этого мира, знает, что Бог создал его с любовью и хочет, чтобы люди жили в любви. Во всех его работах есть восхищение красотой творения.

Картины Шагала очень интересно разглядывать и толковать, каждая деталь у него что-то значит. На первый взгляд они кажутся очень простыми, но начинаешь разбирать и видишь за обыденными вещами сущностные. В это время такой многослойности нет ни у кого. И это идет именно из его библейского взгляда на мир.

Эта картина написана еще в Витебске. Евреи для молитвы надевают накидку (таллит), привязывают филактерии — коробочки с текстами Священного Писания, и сидят, раскачиваясь, молятся. И так могут молиться часами. Шагала это завораживало. И в этой картине он не просто показывает красоту черного и белого, хотя это красиво сделано. Но здесь важно и внутреннее состояние: Бог и человек, жизнь и смерть, черное и белое. Шагал всегда идет дальше того, что он рисует, все время хочет показать глубину жизни.

Скрипач на крыше — это вообще известный еврейский образ. И это всегда символ чего-то важного, так как скрипачей приглашали на самые торжественные моменты: свадьбу или похороны. Как у нас колокола звонят, так и скрипач выходит на крышу и оповещает всех о радости или печали. Как и ангел, он соединяет небо и землю: у Шагала он одной ногой стоит на крыше, а другой — на земле. На этой картине мы видим и церковь, и синагогу, как и было во многих местечках. Шагал вырос на этом и наряду с еврейской культурой воспринял и христианскую.

Эта картина уже 30-х годов. Что мы здесь видим? Сидящий пророк с Торой или простой еврей. И тут же корова с совершенно человеческим лицом и скрипка рядом, а над ними ангел летит. Вот о чем эта картина? Она о человеке перед Богом. Еврей сидит и задумался о своем бытии.

И все одухотворяется. В теленке просматривается образ тельца — символ жертвы: белое животное, без пятна порока. Человек, ангел, животное, небо и земля, Тора и скрипка — это и есть вселенная, и человек постигает ее смысл и размышляет над ее судьбами. Хочется вспомнить слова из Псалма: «Что есть человек, что ты помнишь его, и сын человеческий, что ты посещаешь его?» (Пс. 8:5).

В 1930-е годы французский книгоиздатель Амбруаз Воллар предлагает Марку Шагалу сделать иллюстрации к Библии. Художника, конечно, увлекает эта идея, и он воспринимает ее очень серьезно: воспользовавшись заказом, отправляется в путешествие по Палестине, чтобы прочувствовать страну, о которой он так много читал, но где еще ни разу не был.

В течение десяти лет он создает серию гравюр «Библейское послание». Изначально этот цикл задумывался черно-белым. И в 1956 году Библия с иллюстрациями Шагала вышла как отдельная книга, в нее вошли 105 гравюр. После войны художник знакомится с цветной литографией, и с того момента он продолжает иллюстрировать библейские сюжеты уже в цвете. Иллюстрации Марка Шагала к Библии ни на что не похожи. Так проиллюстрировать Библию не был в силах никто. Все эти иллюстрации составили экспозицию музея Марка Шагала в Ницце, который открылся в 1973 году и получил название «Библейское послание».

И снова кажется, что художник все перемешивает на холсте. С одной стороны мы видим еврея с Торой, с другой — Христа. Эту картину можно назвать предчувствием войны.

Эта картина — отклик Марка Шагала на знаменитую «Хрустальную ночь», ставшую по существу началом Холокоста, уничтожения евреев. Сам художник чудом спасся, он жил во Франции, а потом коллекционер Гуггенхайм помог ему переехать в Америку, иначе в оккупированной Франции его как еврея отправили бы в концлагерь.

Многие спрашивают: как у художника-иудея, исповедующего традиционную еврейскую веру, вдруг на картине появляется Христос? Кто Он для него — Бог, человек, Мессия? Сказать трудно. Я не встречала, чтобы Шагал что-то говорил по поводу Христа.

Но на этой картине очевидно — Христос у него в центре мира. А вокруг идут люди с красными знаменами, стоит разоренная синагога, какой-то бедный еврей пытается сохранить свой скарб, старушка прижала к себе кота. Сверху видим бедных евреев, которые не знают, куда бежать. Мир рушится и сотрясается от всех этих ужасов как на Западе, так и на Востоке. И только посреди вселенной прибитый ко кресту Христос — еврей, который страдает во все времена: при римлянах, при нацистах, при коммунистах. Исаия писал о Христе как о страдальце, который возьмет грехи наши. И Шагал, конечно, это знал.

И вот этот Страдалец изображен в центре мира, и на Него падает луч света, значит, Он угоден Богу. Тот, кто страдает сам, а не заставляет страдать других. И подсвечник горит и его пламя не колеблется, несмотря на все ветра. Это очень глубокая мысль.

Может быть, Христос был для Шагала символом европейской культуры, христианской по сути, которой он принадлежал. Присутствие Христа для него очень важно. Он остро чувствует страдания, даже разрушенному в годы войны Витебску Шагал написал послание.

После Второй мировой войны оглушенная Европа не сразу приходила в себя. И в 1950-60-е годы люди только начали осмыслять трагедию геноцида евреев, и происходило это непросто. Шагал пишет картину, полную глубокого смысла. Эта картина — символ Холокоста. Шагал изобразил бедных евреев, которых гонят отовсюду, а над ними — еврей, Сам отдавший Себя на распятие. Страдающий праведник.

Для израильского Кнессета (парламента) Марк Шагал создал три огромных настенных гобелена с изображением входа царя Давида в Иерусалим, исхода евреев из Египта и пророчества Исайи о будущем содружестве живых существ.

После 60 лет Шагал освоил витражное искусство. Прославленный художник, лауреат многих премий, обладатель собственного музея вдруг пошел учеником к мастеру и стал еще и известным витражистом. Это говорит о том, что Шагал был живым человеком, не боялся учиться. И потом стал делать витражи и в христианских храмах, и в синагогах. Среди его работ – витраж в Иерусалимской синагоге, чикагском соборе Святого Стефана и здании ООН, плафон для парижской «Гранд-Опера», два панно для «Метрополитен-Опера» в Нью-Йорке и мозаики на здании Национального банка в Чикаго.

Язык Марка Шагала показывает мир как Божий мир, и эта радость и приятие бытия со всеми его драмами видны даже в светских работах, в которых не обязательно есть библейский сюжет. Может быть, потому Шагал и взял такую детскую манеру, что перед Богом любое слово — это лепет. Но если это лепет души благодарной Богу, то вырастает поэзия. И у Шагала очень поэтические вещи. И сам он писал замечательные стихи.

У многих художников были разные стадии: творчество — вещь непредсказуемая. Так, Сальвадор Дали то говорил, что он ревностный католик, соблюдает все посты и пишет благочестивые картины, то заявлял о себе как о лютом безбожнике, попирающем все законы. И на разных этапах он писал разные картины. У Пикассо был период реализма, потом — кубизма, потом — абстракции, потом опять возвращение к фигуративности.

У Марка Шагала такого нет, он очень ровный художник, поэтому и его творчество трудно датировать. Иногда смотришь картину и не понимаешь, какого она периода — раннего или позднего. Марк Шагал остается верным себе, он довольно рано нашел свой ключ, свой стиль, а дальше развивал его и углублял.

На протяжении всей своей жизни он верен и родному Витебску, который всегда будет сопровождать его творчество.

На многих полотнах Марка Шагала мы видим домики, как в пригороде Витебска, и вдруг посередине — Эйфелева башня как центр мира. Так Шагал соединял мир, который на самом деле одна большая деревня, где все люди если не родственники, то хотя бы соседи. Это очень важная мысль. Мы всегда враждуем с какими-то другими, непохожими на нас. А Шагал показывает, что у всех людей одни корни — все мы от Адама и Евы. И все мы живем рядом, и Витебск не так далеко от Парижа. Все соединяет любовь и все люди братья — такая простая мысль, которая людям очень трудно дается.