Мы сошли с ума… Мы сошли с ума… Мы сошли с ума… Проверка связи.
Я не про Крым и не про Украину. Это все носит гордое имя «геополитические интересы», — то есть, это нечто, в чем большинство из нас ничего не понимает, однако, хочет высказаться, дабы в собственных глазах возвеличиться.
Я – про другое. Про войну, которую мы объявили собственным детям. Мы сошли с ума?
Я про ЕГЭ. Тут вдруг днями просыпаюсь, и читаю, что один высокопоставленный чиновник (точнее – чиновница) предложила экзамены по физике и химии сделать обязательными.
А до этого другой высокопоставленный чиновник предложил часть «А» из ЕГЭ вообще изъять.
Вот так просыпаешься утром и не знаешь, какие еще правила возникнут в тех экзаменах, которые наши дети сдают.
Говорят, мол, хорошо, что часть «А» убрали. Может, и хорошо. Я лично вообще категорический противник ЕГЭ.
А вот то, что дети годами готовились сдавать по одной системе, а будут по другой – это как?
Если бы футболистам сказали, что теперь можно играть руками – футбол, может, стал бы зрелищней. Только правила новые быстро не вводят. Но это когда дело касается взрослых.
А с детьми – можно?
Наше министерство образования вполне можно переименовать в министерство экспериментов. А то, что эксперименты над детьми, похоже, только облегчает дело. Взрослые бы терпеть не стали. А дети? Они же – маленькие и зависимые…
Президент говорит: надо писать выпускное сочинение. Надо. Только не сразу и не вдруг. Потому что к этому надо детей готовить, типа учить.
Знаете, что такое ЕГЭ? Это первая встреча маленького гражданина с государством. И когда в этом экзамене постоянно меняются правила, это вряд ли способствует тому, вера гражданина в свою страну окрепнет. Наоборот, он получит следующий урок: если правила меняются, значит, надо научиться их обходить.
И тут уж война не на шутку.
Дети говорят: мы спишем с мобильного. Государство отвечает: отнимем мобильные.
Дети: мы пустим вместо себя студентов. Государство: мы их поймаем.
Дети: мы спишем со специальных сайтов, на которых будут ответы. Государство: мы введем уголовную ответственность.
Дети: а мы тогда… Государство: а мы пресечем все равно.
Замечу: это ведь мы не с врагами воюем, не Землю свою защищаем – мы ведем жесткий и принципиальный бой с собственными детьми.
Мы сошли с ума… Мы сошли с ума… Мы сошли с ума… Проверка связи.
Дети, о которых мы говорим, это люди 15-16 лет. Вполне себе взрослые и соображающие. Может быть, если огромное количество детей не хочет сдавать ЕГЭ по-честному, значит – как говаривал мой любимый Жванецкий – в консерватории надо что-то менять?
Мне возразят: есть те, кто сдает по- честному. Есть. Но это не снимает проблему. ЕГЭ вызывает раздражение не только потому, что правила постоянно меняются.
Бесит сам по себе факт того, что многие годы мы обсуждаем не то, как детей учить, а то, как их оценивать. Споры про учебу заканчиваются, как правило, дискуссиями про учебники. А про саму нашу, условно говоря – систему, грубо говоря – образования, — кто будет говорить?
Я сейчас пишу книжку про Иоганна Генриха Песталоцци. Точнее, не про самого великого педагога (хотя личностью он был колоритнейшей), а про то, как его систему можно применять сегодня.
Книга к кому обращена? Правильно: к родителям. Потому что наша грубо говоря – система, условно говоря – образования Песталоцци вообще не имеет в виду. Представляете?
Если педагогика – это наука, то как она может развиваться, если позабыт такой гений? Это все равно, что физики не имели бы в виду Ньютона, а химики – Менделеева.
Взгляды Песталоцци нашему образованию не интересны, потому что, если иметь их в виду, то придется не новые экзамены вводить, а пересматривать всю систему образования.
За время Советской власти был издан всего один двухтомник Песталоцци. В новой России – одна книга. Песталоцци – один из тех немногих гениев, книги о котором нет в знаменитой серии ЖЗЛ.
Потому что он не нужен. Потому что его педагогические открытия – скажем, о природосоответствии обучения – в нашу систему не влезут. Потому что Песталоцци утверждал, что не надо впихивать в человека знания, а надо понять, к чему лежит его душа и развивать это. Ну, куда это все?
Потому что Песталоцци был убежден, что без любви преподавать невозможно. А вам любой учитель скажет: что, я должен любить всех этих 30 человек? Вот и весь разговор.
Наука, которая не имеет в виду открытия своих гениев, — не может развиваться. Это очевидно. Для любой науки. Кроме педагогики.
Поэтому пока будем стараться по мере сил беречь детей от Единой государственной экзекуции, в простонародии ЕГЭ.
Я бы предложил объявить мораторий на любые изменения ЕГЭ. Лет на пять.
Я бы предложил, чтобы шаг во внедрении любого новшества был те же пять лет. Предложили новшество, утвердили, через пять лет ввели. Чтобы дети могли подготовиться.
Но кто меня будет слушать?
Мы сошли с ума… Связь отличная!
