Доктор Роберт Уолли — профессор акушерства и гинекологии, основатель организации помощи матерям Mater Care, отец семерых детей и дедушка тринадцати внуков.
Он помогает беременным женщинам в местах стихийных бедствий, устраивает роддома в Кении и обучает акушеров в Гане. Доктор Уолли рассказал корреспонденту Правмира, почему врачи сегодня превращаются в техников, к чему приведет переворот в медицинской этике и как запрет абортов в России может повлиять на мир.
— Доктор Уолли, вы уже более сорока лет в медицине. На ваш взгляд, что сегодня происходит с профессией врача?
Доктор Роберт Уолли
— Мой родной город — Лондон. Но из-за того, что в Англии разрешили аборты, я был вынужден уехать. От меня требовали делать аборты, а я говорил: «Нет». Пришлось искать другую работу. Меня взяли преподавать в один из медицинских университетов в Канаде.
Я думаю, людей моей профессии поставили на колени. Нас превращают в бездумных техников, механически выполняющих задачи. В результате, пациенты перестают доверять нам. Раньше врач был для людей второй по значимости личностью после священника. Я имею в виду, что доктор все знал о пациенте и старался сделать все, чтобы помочь ему. Теперь вместо человеческих отношений у нас с пациентом контракт. Перед нами ставят проблему, вернее то, что кто-то посчитал проблемой, например, «нежелательная беременность», и мы должны механически решать ее.
Мы забываем истинную суть своей работы – помогать матери и младенцу, бороться за их жизни. Нас заставляют выполнять стерилизацию, процедуры по контрацепции, аборты — быть палачами общества. Почему? Потому что кто-то внедрил «контроль рождаемости» и «планирование семьи», обесценил жизнь нерожденного ребенка.
Но я был сотворен с момента зачатия. И вы были сотворены с момента зачатия. Как-то меня спросили, сколько длится этот момент? Я ответил, что не знаю, может миллионную долю секунды. И не об этом речь. В Канаде, в отличие от Африки, риск смерти женщины и ребенка в период беременности и родов минимален. Но большинство детей погибает до рождения по решению матерей и с помощью так называемых врачей.
В будущем нам могут сказать: «Смертельная инъекция – это просто медицинская процедура. Все врачи должны выполнять ее». И все доктора будут обязаны соучаствовать в суициде. То, что происходит сегодня — это переворот и обесценивание медицинской этики.
— В России идут споры о том, насколько нашей стране необходимо ограничение абортов. Что вы думаете по этому поводу?
— Насколько я знаю, у вас уже почти сто лет разрешены аборты. Теперь к этому добавилась еще и сексуальная свобода. И мой вопрос русским такой: «Вы стали счастливее?» Я всего второй день в вашей стране, не успел пообщаться с людьми. Но думаю, они мне ответят: «Нет, потому что нас, русских, уже почти и не осталось». Канадцев тоже почти не осталось, у нас демографическая ситуация не лучше вашей: 36 млн. жителей во второй по площади стране. Если мы не опомнимся, то исчезнем, станем частью США.
Когда мы, из другой части света, смотрим на вашу страну, то, прежде всего, говорим о том, что Россия пережила экстраординарные испытания. Именно поэтому у вас возможны экстраординарные перемены. Россия – одна из самых влиятельных держав. Если вы примете закон, запрещающий аборты, это будет иметь значение для всего мира. Изменится мышление людей в других странах.
Я думаю, еще один фундаментальный вопрос, который все мы должны задать себе: «Являемся ли мы людьми?» Люди – это те, кто любит, заботится, дает другим жизнь. Тогда вопросы делать или не делать аборты, внедрять ли программы «репродуктивного здоровья», сразу разрешатся.
— Вы отец семерых детей, дедушка тринадцати внуков, ездите помогать беременным женщинам в места стихийных бедствий и катастроф, устраиваете роддома в Африке… Как воспринимают вашу деятельность в вашей стране?
— Я живу так, как я верю, и делаю то, во что я верю. Это дает мне устойчивость. Наша организация плывет против течения, мы противостоим целой культуре смерти, открыто выступаем против идей планирования семьи. Поэтому те, кто заинтересован в этих идеях, нас ненавидят, отделяют, нам не дают финансирования, СМИ не жалуют нас.
Недавно я узнал интересную вещь. Оказывается, большинство неправительственных организаций финансируется, главным образом, властями, на втором месте – поддержка корпораций и потом уже частные пожертвования. Наша организация Mater Care живет исключительно за счет пожертвований от простых людей. Простые люди смотрят и думают: «В тяжелую минуту я хотел бы, чтобы мне так помогли», поэтому они делают пожертвования.
Большинство международных агентств по здоровью настаивает на том, что женскую смертность в Африке нужно уменьшать при помощи так называемых программ репродуктивного здоровья — «безопасных» абортов, стерилизации, контрацепции. На это тратятся миллионы долларов. И только крупицы идут на обеспечение акушерской помощи, на то, чтобы спасти мам и их новорожденных детей. Я думаю, такой подход — зло.
Жители Африки в основном крестьяне, у них более естественный порядок вещей, если они будут знать, что философия, которую им навязывают, разрушила брак, семью, разрушает экономику на Западе, они не позволят разрушить свой мир. Всюду люди устали от того, что ими манипулируют. Они хотят знать правду.
Когда люди в Канаде узнают, что у меня семеро детей и тринадцать внуков, многие решают, что я сумасшедший. А я говорю им: «Вот когда я уйду, по земле будут бегать мои потомки с моими генами. Может, и мысли у них будут,как у Уолли! А когда вы уйдете, кто о вас вспомнит?»
