Сюжет: Дело Бычкова
«К великому неудовольствию многих – я снова на свободе. Мой приговор уже вступил в законную силу. С этим и «поздравляю» всех барыг и коррупционеров, покрывающих наркоторговлю в Нижнем Тагиле и окрестностях. Вы думали, что я не вернусь. Вы думали, что всем дадут свободно торговать, когда я буду сидеть в тюрьме? Вы очень сильно ошиблись.Теперь все о вас узнали.И все силы будут брошены на то, чтобы, хотя бы мое поколение, перестало умирать Я никогда не отступлю. Мне дали шанс, и я его использую. И теперь я — не один.Мой совет всем, кто торгует и крышует — бегите из этого города».
Эта запись – первое, что появилось в живом журнале Егора Бычкова после его освобождения. Сегодня уже никто не сможет сказать, что эти слова отдают мальчишеским пафосом и излишней романтикой. Юный наркоборец всем доказал, что за свои убеждения готов пойти до конца и не отступиться. Сегодня его слова – это слова человека, личным примером доказавшего стойкость. О том, как он перенёс этот непростой месяц и чем намерен заниматься дальше, Егор рассказал корреспонденту портала «Правмир».
– Егор, ты провёл почти месяц в одиночной камере. Как ты переживал всё это, о чём в основном думал, что помогало тебе держаться?
– Главная мысль, наверное, была о том, где найти терпение, как дождаться того дня, когда всё кончится.
– И где ты его искал?
— Молился. Где можно найти терпение, если не в Боге? Хорошо, что я заранее был подготовлен ко всему, и за это отдельное спасибо отцу Геннадию (Ведерникову). Главное, что он смог до меня донести – на всё воля Бога, и нужно принять всё, как есть. Этим и жил.
Ещё очень помогла поддержка людей. Я каждый день видел по телевизору новости и сюжеты, и читал письма тех, кто говорил мне – сдаваться нельзя. Я знаю, что такое предательство. Я знаю, что такое честность. И я благодарен всем, кто ради меня выходил на улицы, и кто не смирился с моим приговором. Благодаря им я сейчас на свободе, и всех их я благодарю. Теперь я знаю, что есть смысл жить в нашей стране и бороться за то, чтобы наши дети жили по-другому.
– После месяца заключения что-то изменилось лично в тебе?
– Трудно ответить на этот вопрос. Может быть, что-то изменилось в глубине души, но назвать что-то конкретное я не могу.
– У тебя, слава Богу, всё закончилось хорошо. К сожалению, твоему помощнику Саше Васякину повезло меньше…
– И Пагина, и Васякина мне искренне жаль, потому что они вообще случайно оказались в этом деле. Их взяли, грубо говоря, за компанию, чтобы дать мне более тяжкую квалификацию – «преступление, совершённое группой лиц». На месте этих ребят мог оказаться абсолютно кто угодно.
Хорошо, что Саше тоже скостили срок, он в итоге будет отбывать два года шесть месяцев в колонии поселении. Поселение – это всё же не строгий режим, к тому же теперь его статья квалифицируется как преступление средней тяжести, поэтому по истечении половины срока можно будет подавать документы на условно-дострочное освобождение. При хорошем раскладе через год Саша уже будет дома.
Сидеть он пока будет в колонии в Тагиле, и мы, конечно, поможем ему всем, чем можем. В том числе будем отслеживать ситуацию, чтобы у него всё было нормально.
– Егор, ты уже не раз пообещал, что не будешь больше заниматься реабилитацией наркоманов. А каковы твои дальнейшие планы?
– Будем заниматься обычной работой Фонда – бороться с наркоторговцами, проводить операции совместно с честными сотрудниками милиции, то есть делать то, чем занимались изначально. У нас прекрасные отношения с наркоконтролем, и мы собираемся работать вместе и дальше, тем более что директор ФСКН Виктор Иванов нас поддержал.
– Ты не боишься, что барыги попытаются спровоцировать тебя, добиваясь замены условного срока на реальный, или просто устранить физически?
– Я понимаю все риски. Более того, реальные угрозы были. Даже когда я сидел, на мой номер звонили нарколыги и просили передать Бычкову, что с ним непременно расправятся. Теперь я хочу услышать от них это лично.
– Анастасия Удеревская сообщила в суде о том, что наркоторговцы устроили праздник по случаю твоего заключения под стражу, сделав недельные скидки на героин. Тебе не поступала информация, не объявили ли они теперь траур?
– Я думаю, сейчас они все не на шутку перепуганы, тем более так много людей выразило свою симпатию к Фонду и его деятельности. У нас появилось очень много новых союзников, притом всех социальных слоёв. Как на митинги приходили и дети, и старики, так и здесь нас поддержали все от мала до велика. С нами все порядочные люди, а порядочность не определяется возрастом.
– После всех этих событий что-то поменяется в политике Фонда?
– Перемена будет одна – мы многократно усилим свою работу в борьбе с наркоторговцами. Думаю, за счёт привлечения новых активистов нами будет проводиться гораздо больше операций против наркоторговцев.
– Егор, что, по-твоему, следует предпринять на уровне государства для победы над наркобизнесом? Может быть, что-то нужно изменить в законодательстве? На каком этапе этой борьбы мы сейчас находимся?
– Мне кажется, мы находимся на нулевом этапе борьбы, и я искренне надеюсь, что вся эта история стала толчком, чтобы власть принялась за противодействие наркомании не на словах, а на деле. Сейчас много говорится по поводу закона о принудительном лечении наркоманов. Наркоконтроль пытается пролоббировать его с 2007-го года, но пока не находит понимания в Государственной Думе. В пользу этого закона выступает и главный нарколог России. Кстати, во всех цивилизованных странах Европы и в Америке это – норма. Задумайтесь: это страны, где на первом месте стоят права человека, его свободы, где развита демократия, и, тем не менее, у них существует принудительное лечение наркозависимых, а у нас его нет.
Дальше, разговоры идут о создании сети государственных реабилитационных центров. Конечно, это очень нужно, но нет смысла создавать такие центры, если у нас не будет закона о принудительном лечении. Без этого госцентры превратятся в то, что сегодня представляет собой наркология, где эффективность достигает менее одного процента.
Кстати, буквально в день моего освобождения в Госдуме был принят закон об административном аресте на 15 суток лиц, находящихся в состоянии наркотического опьянения в общественном месте. Я видел по телевидению, как обсуждался этот закон, и депутаты прямо сказали, что наркомана нужно изолировать на две недели «по системе Бычкова». То, что такой закон принят – уже хорошо. Кроме этого, нужно обязательно вводить визовый режим с наркопоставляющими регионами, в первую очередь с Таджикистаном, потому что 99% героина завозится именно оттуда. Необходимо усиливать контроль за миграционной политикой, потому что практика показывает – наркобизнесом чаще всего занимаются национальные диаспоры.
Я думаю, что и Госнаркоконтроль многое может предложить, но в первую очередь ему нужно попросить поддержки властей. Часто у отделов, занимающихся наркотиками, нет даже своего транспорта. Это просто дикость! Там работает по одному-два человека на район. Нужно всячески усиливать такие отделы, чтобы у них была возможность работать. У многих сотрудников органов наркоконтроля физически нет возможности проводить по несколько операций против наркоторговцев в день, потому что у них нет людей и транспорта. Они способны провести не более одной операции в сутки, но мы все видим, что от этого ситуация не меняется.
Нужно создать такие условия, чтобы у наркоконтроля и милиции была возможность проводить по пять-семь операций в день. Ведь в других странах отделы, работающие по наркотикам, наиболее сильны. У них есть даже свои вертолёты, не говоря уже об остальном.
Не менее важно и то, что борьбу с наркотиками следует сделать настоящей национальной идеей, занимаясь пропагандой здорового образа жизни и профилактикой. У нас в школах с детьми на эти темы никто не разговаривает, и вот результат – страна просто искалывается. Разумеется, ситуацию нужно менять.
– И последнее. Ты бы согласился открыть ребцентр, если бы знал, что за это можешь оказаться за решёткой?
– Открыл бы. Каждый день ко мне приходили матери, ревели, падали в ноги, просили и умоляли, рассказывали о своих детях. И я не мог им отказать, не мог сказать, что мне наплевать. Я же не подлец. Я помогал бы людям все равно, даже зная, что меня за это могут посадить.
Ксения Кириллова
P.S. От автора
Вот, собственно, и закончилась самая острая фаза прогремевшего на всю страну «дела Бычкова». Вроде бы, всё уже сказано и почти всё понятно. Те итоги, которые не успели подвести журналисты, подведёт сам Егор, благо, что сейчас он находится на свободе. Имена тех, по чьей вине он оказался за решёткой, не раз звучали с телеэкранов и известны широкой общественности не меньше, чем имена тех, кто публично и самоотверженно защищал тагильского наркоборца: Евгения Ройзмана, Владимира Шахрина, Анастасии Удеревской, Евгения Малёнкина, священников о. Геннадия Ведерникова и о. Фомы Абеля и других.
Но я хочу назвать ещё несколько имён. Задолго до информационного бума, все эти два года помимо самых близких Егору людей (его матери, брата и невесты) его поддерживали настоящие друзья.
Конечно, эти простые тагильские ребята не имеют возможности попасть на телевидение. Они не ведут передач на радио, не печатаются в федеральных газетах, но именно они защищали Егора тогда, когда, казалось, весь мир был против него.
Это его лучший друг Сергей, сопровождавший его во все дни затянувшегося процесса.
Это молодые ребята с нижнетагильской компании «Телекон», снимавшие сюжеты в поддержку Фонда с первого дня его работы и транслировавшие практически все заседания суда: Максим, Наталья, Артём и другие.
Это журналист небольшой газеты «Тагилка» – единственного печатного СМИ, которое весь последний год писало статьи в поддержку Егора на фоне информационного молчания других газет города – Валерий Климцев. Сейчас, в общем ворохе статей публикации из «Тагилки» не интересны, наверное, никому, но когда-то именно эта газета была единственным рупором людей, взывающих к справедливости.
И наверняка были и другие ребята, имена которых, к сожалению, мне неизвестны.
Я ни в коем случае не говорю, что те, кто поддерживает Егора сейчас, использовали его трагедию как возможность удовлетворить свои интересы и доказать свою правоту на чужой беде. Такие люди есть, но их очень немного. Основная масса тех, кто вступился сегодня за Бычкова, независимо от того, популярны они или неизвестны – это искренние, хорошие люди, всей душой желающие ему помочь. Без их участия приговор, наверное, никогда бы не был пересмотрен, и их вклад невозможно переоценить. Но я хочу, чтобы люди знали имена тех, кто защищал Егора в самые трудные дни – тогда, когда этого не делал никто другой, хотя бы сейчас, когда прошло больше двух лет с начала этой истории. Пусть их поддержка на фоне всех остальных кажется малой, как лепта вдовицы, но оттого она не менее ценна.
Может быть, я зря пишу о них здесь, лишая их тем самым награды небесной. Но мне посчастливилось быть лично знакомой с этими людьми, и я считаю своим долгом попросить, чтобы те, кто молится сегодня за Егора, молились и за них тоже – за тех, кто пережил страшное лето 2008-го, кто помог Егору продержаться в 2009-м и всё это время его не оставлял. Они этого заслужили. И для меня, как и для них, большая честь назвать Егора Бычкова своим другом.
Ксения Кириллова беседовала с Егором Бычковым специально для портала «Правмир»
Читайте также:
Дело Егора Бычкова. Город без наркотиков?
Протоиерей Всеволод Чаплин: Процесс над Егором Бычковым не должен пройти «по-тихому»
Егор Бычков – штрихи к портрету
Егор Бычков – жертва партизанской войны
Дело Егора Бычкова: веник не помог
Юрий Крупнов: методику «Города без наркотиков» будут вводить в правовое поле
