Великий Четверг — это тот день, который обозначает разницу между теоретическим согласием и
И в самом деле, чисто теоретическое согласие — ну да, воскрес — не меняет ничего. Разница между таким согласием и спасительной верой примерно такая же, как между согласием с тем, что автобус идет в город и решением ехать в этом автобусе. Я не окажусь в городе, просто согласившись с тем, что автобус существует; если я хочу туда попасть, я должен войти в дверь и занять свое место.
Я не окажусь в раю, просто не возражая против того, что Христос воскрес; чтобы оказаться там, надо занять свое место в Ковчеге Спасения, который Он основал — в Церкви. А принадлежность к Церкви знаменуется Таинствами — мы входим в нее через Крещение и прибываем через Евхаристию. Таково установление нашего Господа.
Как пишет Апостол Павел, “Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, и сказал: сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание. Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет. (1Кор.11:23-26)” Апостол пишет это в 54-57 году новой эры, спустя 25-30 лет после евангельских событий, и у Церкви уже есть четкая идентичность — это община, которая “сие творит в Его воспоминание”.
Рассказ об установлении Евхаристии есть в синоптических Евангелиях, а у Иоанна Господь прямо связывает обетование вечной жизни с участием в этом таинстве: “Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. (Иоан.6:53,54)”
Почему Господь устанавливает Таинства? Может ли Он действовать помимо них? Может, и некоторые были спасены без Крещения и Евхаристии — как, например, благоразумный разбойник. Но это — ситуации, когда человек, по не зависящим от него причинам, просто не мог принять Крещение и приступить к Причастию. Мученики, исповедавшие веру во Христа и тут же убитые; заключенные, уверовавшие в лагере и там же умершие. Такого рода внешняя невозможность не является препятствием ко спасению — что является таким препятствием, так это нежелание.
А наше желание быть со Христом должно быть засвидетельствовано определенным образом — который Он сам указал. Ведь самые важные решения в нашей жизни мы выражаем в определенных символических действиях — например, берем ручку и пишем нашу фамилию на определенной бумаге. Это простое действие может означать очень важные решения с серьезными последствиями — вступление в брак, принятие на себя финансовых обязательств, заключение договора между державами. Если Вы откажетесь поставить свою подпись, это просто будет означать, что Вы не вступаете в брак, не принимаете на себя обязательств и не заключаете договора. При этом не будет иметь значения, что “в душе” Вы согласны. Если бы Ваше намерение было серьезным, Вы бы подписали соответствующий документ.
Господь дает нам возможность выразить нашу веру в действии, понятном в большинстве культур — священной трапезе. С древнейший времен совместная трапеза — это знак единства и примирения, до сих пор в патриархальных обществах Вы можете быть уверены, что человек, разделивший с Вами хлеб, не причинит Вам вреда, а самое ужасное предательство — это предательство сотрапезника. И с тех же времен Жертва — это путь примирения с Богом. В глубинах Ветхого Завета люди, понимая свою греховность, приносили в жертву животное — смерть, которая должна была постигнуть грешников, совершалась в его смерти. Затем совершалась обрядовая трапеза, которая говорила о том, что грех искуплен, примирение состоялось, люди и Бог собрались за столом, как одна семья. Конечно, жертвы животных могли только указывать на грядущую Жертву. И Новый Завет говорит о Христе — “вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира. (Иоан.1:29)”
Приступая к Святым Тайнам, мы исповедуем нашу веру в Его Жертву и наше желание примириться с Богом. Конечно, смысл Евхаристии гораздо, гораздо глубже — но это минимум, с признания которого нам стоит начать.
И вот здесь начинается настоящая борьба за наше спасение — и Писание не скрывает, что духовный мир охвачен войной, и что в нем у нас есть беспощадные враги, которые ищут разрушить Божие творение вообще и отношения между Богом и человеком в особенности. Им очень важно, чтобы Вы не дошли до Чаши — и не дошли до спасения.
Истина едина, а вот обман многообразен — как многообразны отговорки, которыми человека хотят отвадить от Причастия. Это может быть обман “справа”, когда человека приводят в состояние такого ревнительства, что он и у Апостолов усматривает ереси, а уж от Московской Патриархии бежит как от рассадника экуменизма. Мне доводилось видеть таких людей — которые, в итоге, остаются в одиночестве, яко нощный вран на нырищи. Это может быть обман “слева” — зачем вообще Церковь, когда Бог должен быть “в душе”. (Попробуйте есть хлеб “в душе” — долго ли Вы протянете? Или подписывать договоры “в душе” — удастся ли Вам устроиться на работу?)
Это могут быть — и бывают — яростные нападки на Церковь, связанные с политикой или с грехами тех или иных церковных людей. Пронзительный крик “Монах! На спорткаре! НА СПОРТКАРЕ! МОНАХ!”. Тут крик очень важен — чтобы не дать Вам задуматься — ну монах-то большой грешник, но как от этого слова Господа делаются ложными? Как грех этого монаха — за который он понесет осуждение, если не раскается — спасет Вас от Ваших грехов?
Это могут быть требования, чтобы Церковь поддержала чью-то политическую программу — а иначе мы к Причастию не пойдем. Это может быть что угодно еще, с единственной целью — что Вы не дошли до Чаши.
И вот в Великий Четверг мы оказываемся перед вопросом — а достаточно ли я серьезно верю в Господа Иисуса, чтобы выполнить то, что Он заповедует — дойти до Чаши?
