Февральская катастрофа — малоизвестные факты
Ведущий — протоиерей Александр Ильяшенко, настоятель храма Всемилостивого Спаса бывшего Скорбященского монастыря, руководитель Интернет-порталов «Православие и мир», «Непридуманные рассказы о войне», основатель постоянно действующего мобильного фестиваля «Семейный лекторий: Старое доброе кино», член Союза писателей России и Союза журналистов Москвы.
Гость — историк Владимир Михайлович Лавров, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института российской истории РАН, профессор Николо-Угрешской православной духовной семинарии, академик Российской Академии Естественных Наук.
Протоиерей Александр Ильяшенко:
Здравствуйте, дорогие друзья! Мы продолжаем цикл бесед «Историческая миссия России». С вами протоиерей Александр Ильяшенко и наш постоянный гость Владимир Михайлович Лавров, доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института российской истории, профессор Николо-Угрешской духовной семинарии, действительный член Академии Естественных Наук.
Здравствуйте, Владимир Михайлович!
Профессор Владимир Лавров:
Здравствуйте!
Протоиерей Александр Ильяшенко:
Очень приятно приветствовать Вас в нашей студии!
Мы продолжаем начатый с Вами в прошлый раз цикл бесед. Тогда мы коснулись личности создателя советского государства В. И. Ленина. Но мы понимаем, что Октябрьский переворот, инициатором которого он был, стал возможным только потому, что произошла Февральская революция.
За что воевали в Первую мировую войну?
Насколько я себе представляю, шла тяжелая, длительная кровопролитная война. Никто не ожидал, что война так затянется. Но, несмотря на ряд неудач, благодаря ряду несомненных успехов — например, знаменитый Брусиловский прорыв — эта война к 1917 году подходила к своему победоносному завершению. У Германии и Австро-Венгрии просто не хватало сил сопротивляться. Тяжелейшая война на два фронта — Восточный фронт против России и Западный фронт против Англии и Франции — требовали от Германии таких усилий, с которыми она уже не справлялась.
Как я понимаю, 1917 год должен был быть годом победоносного окончания войны. Австро-Венгрия практически выходила из военной сферы. Турция понесла тяжелейшие потери, была загнана в угол, и, более того, Россия смогла прервать добычу и поставки угля в Константинополь, обрекала страну на топливный голод. Еще немного усилий, и… Но этого «и», к сожалению, не произошло. Не произошло потому, как я понимаю, что если ты хочешь захватить власть, вырвать власть, ты должен это сделать до того, как война кончится победоносно. Иначе, победителей не судят — и ты останешься ни с чем. И те, кто захватывал власть, очень торопились. Так?
Профессор Владимир Лавров:
Много правильного! Правильно вы сказали и о Феврале, и об Октябре, и о Первой мировой войне. Конечно, Февральская революция выросла на фоне Первой мировой войны, на фоне небывалых трудностей. Но все познается в сравнении. Скажем, карточек не было. До 1917 года!
Протоиерей Александр Ильяшенко:
Можно я Вас перебью? Я был знаком с замечательной женщиной — с Наталией Николаевной Дэлоне, она уже давно покойная. А родилась она в 1904 году, жила в Киеве. Я у нее как-то спросил: «До какого года вы ели ветчину?» — «До 1918, наверное, ели».
Профессор Владимир Лавров:
Ели! При царе можно было прийти в магазин и купить все.
Протоиерей Александр Ильяшенко:
Даже во время войны.
Профессор Владимир Лавров:
Если сравнить со Второй германской войной, то с 1941 года началось полуголодное, а то и голодное существование. Т. е. колхозы и совхозы справлялись хуже, чем крестьяне при царе-батюшке. Но ведь никто не знал, что будет в 1941 году, для 1914-15-16 — это было тяжело. Опять же, можно сравнить: ведь немцев не пустили ни до Москвы, ни до Петрограда, ни до Волги, ни до Киева; фактически страна была на пороге победы.
Мы вместе с союзниками, вместе с Великобританией и Францией, шли к победе. С самого начала был второй фронт, потому что мы спасли Францию, поддержали в 1914 году, она не потерпела военного поражения. А в апреле 1917 на нашей стороне выступят даже США, а американцы всегда вступают в войну уже к дележу пирога, чтобы быть среди победителей. То есть дело шло к нашей победе, и это произошло бы, но была трудность: простые малограмотные солдаты не знали, за что воюют.
Протоиерей Александр Ильяшенко:
Я не солдат и не совсем малограмотный, но я тоже не знаю, за что воевали в Первую мировую войну.
Профессор Владимир Лавров:
Вот так и было. Что говорилось? Говорилось, что мы помогаем братской православной славянской Сербии, это было так. Говорилось о многовековой мечте — освободить Константинополь, водрузить крест над Святой Софией, над тем замечательным храмом, где происходил выбор веры, куда ездило наше посольство еще при святом Владимире. Говорилось о проливах Босфор и Дарданеллы, которые позволили бы нам выйти в Средиземное море.
Но давайте представим этого крестьянина в солдатской шинели, что для него Босфор и Дарданеллы? Он впервые об этом слышит, он не знает о Святой Софии, а спроси его, где Сербия находится? Даже если сейчас мы выйдем на улицу и спросим, где Сербия находится и с кем граничит — получим самые разные ответы. То есть не разъяснялась политика царского правительства, более того, не было органов, которые вели разъяснения, современным языком — пропаганду, это надо было делать.
Провокация революции
Царь проиграл не Первую мировую войну, а информационную войну. Это исторический урок из того, что произошло. На поле боя мы были на пороге победы, в апреле 1917 года должно было быть наступление. Наступление обещало быть победоносным, экономика подготовилась. У нас, что удивительно, был экономический рост даже во время войны, этого не бывает, но это было в России. Это было не на пустом месте, потому что перед войной мы вышли на первое место в мире по темпам экономического промышленного развития, обогнав США, Германию, Великобританию, Францию, тем более Японию. Развитие продолжилось в годы Первой мировой войны.
Экономика справилась, армия была оснащена, но солдат не понимал, за что воюет. Несколько лет уже, даже если война идет не худшим образом, все равно жизнь тяжелая. Приходят похоронки. Почему? За что воюем? Это было непонятно, это не объяснялось. Этим воспользовались не только революционеры, а и оппозиция. Если посмотреть на Государственную Думу того времени, то революционными оказались все партии. Были совещания конституционных демократов во главе с историком Милюковым, и октябристов во главе с Гучковым — ведущих партий Государственной Думы того времени. На этих совещаниях прямо проговаривалось, что если царь выигрывает войну, а это будет, то наши надежды на то, чтобы захватить власть, рушатся.
Выигрывает царь, и — рост патриотических настроений, укрепление самодержавия! И взять власть октябристам-кадетам не удастся. Это послужило основанием подготовить заговор. Заговор действительно был. Были не только выступления на улицах, всегда есть и подводная часть айсберга. Что было реально? Лидер октябристов Гучков встречался с руководителями армии, с начальником Генерального штаба Алексеевым. Что они обсуждали, мы не знаем. Но мы знаем, что Алексеев потом поддержит действия Гучкова, поддержит революцию.
Протоиерей Александр Ильяшенко:
И становится главнокомандующим. Можно я выскажу свои предположения? Я думаю, что Алексееву были предложены как бы лавры Кутузова, спасителя Отечества: «Царя отстраняют, война оканчивается победой, и ты — победитель. Согласен на такие условия?» Он согласился. Вместо того чтобы, по долгу присяги, людей, которые ведут изменнические разговоры, отдать под суд, он с ними согласился.
Профессор Владимир Лавров:
Конечно, так вот и завлекали. О чем они могли еще говорить? Обсуждали, что происходит и что может произойти. Дальше: с чего началась революция 23 февраля? Она началась с того, что на Путиловском заводе было уволено несколько десятков тысяч рабочих без выходного пособия. Что делают рабочие? Они пошли на соседние заводы поднимать народ на забастовки солидарности. Это получилось. Но, простите, уволить 36 000 рабочих — это что? Глупость или провокация? А если мы знаем, что Гучков встречался с руководителями Путиловского завода перед этим, но опять же не было стенограммы. Гучков встречается, потом идет это увольнение. Конечно, это провокация революции. Рабочие вышли на улицу, они думают, что творят историю. На самом деле, это манипуляция людьми.
Протоиерей Александр Ильяшенко:
Вполне стандартная, надо сказать. Сейчас мы видим в разных странах подобные манипуляции.
Профессор Владимир Лавров:
Конечно, это происходит и происходило. Во всех учебниках мы раньше читали, что революция произошла, в том числе, потому что был голод в Петрограде, что не хватало хлеба. Было что? Был снегопад, я видел кадры кинохроники, сугробы выше паровозов, такой был удивительный снегопад, расчищать было очень трудно. Хлеб в стране был, но были перебои с подвозом.
Но! Что умалчивалось в советское время? В самом Петрограде были большие запасы хлеба. Хлеб был, но стали распускать слухи, что хлеба не хватит, хлеба нет. Поэтому начался ажиотажный спрос. Вместо одной булки брали пять. В результате хлеба на самом деле стало не хватать. Тут бы принять меры, карточки. (В 90-е годы Попов ввел талоны, когда пошли слухи, все привели в норму). А тогда этого не было сделано.
Причем царя уже не было, он уехал из столицы в Ставку, в Могилев. Те, кто остались, такие меры вовремя не провели. Ажиотажный спрос, огромные очереди за хлебом — это было, когда вечером надо встать в очередь, чтобы утром получить буханку хлеба. Стояли женщины, холодно, огромные очереди, которые легко трансформировались в колонны демонстрантов.
Началось с «Верните мужей! Дайте хлеба!» Потом к этому присоединились революционеры, уволенные рабочие. Рвануло… Конечно, во многом это было спровоцировано. И не только политиками, которые рвались к власти, но и, мы, кстати, говорили о Ленине — он сидел в тихой спокойной сытой Швейцарии и не думал, что рванет. Спровоцировали те, на кого, казалось бы, царь должен был опираться. Октябристы — вполне такая респектабельная партия. Но во главе партии — авантюрист Гучков.
Здесь нужно сказать о самих российских партиях. Ведь на Западе партии создавались долго. Это был сложный общественный процесс, когда общественные движения, профсоюзы кристаллизовались, партии создавались постепенно. У нас партии создавались очень быстро. Разрешил царь Манифестом 17 октября 1905 года создавать партии, — пожалуйста, партия октябристов, партия кадетов!
Если партия создается быстро, то она создается вокруг каких-то очень известных людей. То есть у нас были созданы вождистские партии. И хотя партия октябристов — респектабельная, но реально все решал Гучков. На месте, в Петрограде, решал Гучков, он провоцировал революцию. Милюков провоцировал. И она грохнула, эта революция! Причем в ходе февральских событий лидеры стали понимать, что происходит что-то не то. Они предполагали, что это будет как-то благостно, а на самом деле шел разбой, грабили магазины, насиловали, убивали, вот что вырвалось на улицы, на поверхность. Они не удержали.
«А вот это вам за Россию!»
И когда мы противопоставляем Февраль и Октябрь, вы правильно вначале заметили, что Октября бы без Февраля не было. И «красное колесо» покатилось не в ленинском Октябре, а покатилось в Феврале. Потому что рухнула законная власть.
У нас могут быть претензии к Николаю Второму, к его правительству, но, тем не менее, страна успешно развивалась, первое место по темпам развития в мире, на пороге военной победы. Но главное — законная власть, законная легитимная власть. И она рухнула. Что вместо законной власти? Ничего. И мы стали постепенно сползать к террору, беззаконию. Февраль — это крах тысячелетней православной великой исторической России, Империи! И те люди, которые захватили власть — Гучков, Милюков — продержались всего несколько месяцев. Не справились, ушли в отставку, бросили Россию на произвол судьбы. Тут пошло нечто невообразимое.
Протоиерей Александр Ильяшенко:
Кровавая вакханалия… Пушкин как-то очень хорошо написал в «Капитанской дочке», что тот, кто подговаривает к бунту, русского народа не знает, ему «своя шейка — копейка, да и чужая головушка — полушка». Те, кто толкнули русский народ, который если выходит из берегов, то мало не покажется, спровоцировали потерю устойчивости, традиций, которые держат людей в рамках. Все это было разрушено, и волна народного гнева затопила страну.
Я — сторонник монархии, и мне кажется, что это время особого роста, расцвета нашей страны, но какие-то предпосылки этого бунта закладывались, и отношение к народу неуважительное, пренебрежительное, высокомерное было характерно для достаточно большой части русской аристократии. И ярость, которая вылилась на рухнувшую власть, была спровоцирована за долгие годы до самих событий.
Профессор Владимир Лавров:
Милюков — талантливый историк, в эмиграции честно сказал, что потомки должны подвергнуть проклятию нас, кадетов, которые спровоцировали революцию, и подвергнуть проклятию пролетариат, который за нами пошел. Честно было сказано. Не понимали, какого джина из бутылки они выпустили, какие страсти. Кстати, это понимал Ф. М. Достоевский, все это предвидел, какие соблазны не сможет преодолеть русский народ.
Протоиерей Александр Ильяшенко:
Пророк! Человек, обладавший необыкновенным провидением.
Профессор Владимир Лавров:
Да! И, главное, рвануло, когда мы выходили победителями. То есть Россия заключила с союзниками секретные договоры, мы получали Босфор, Дарданеллы, Константинополь, наша страна выходила в Средиземное море, становилась самой мощной военно-экономической державой, по меньшей мере, Европы, а, может быть, мира. Поэтому и хотели этого не допустить, в том числе и наши союзники. Ведь Милюков перед Февральской революцией ездил к послу Великобритании, когда тот даже болен был. Что он к нему ездил?
Протоиерей Александр Ильяшенко:
Да, они объездили столицы Англии и Франции, союзных государств. Очевидно, что они заручались поддержкой. Характерно, что когда произошла Февральская революция, эти страны сразу признали Временное правительство. А когда произошла Октябрьская революция, которая была инициирована на деньги германского Генерального Штаба и Министерства финансов, Германия сразу признала большевистское правительство. Очевидно!
Профессор Владимир Лавров:
Мы были нужны союзникам, когда надо было остановить немецкую агрессию, но мы были не нужны как победители, как великая держава.
Протоиерей Александр Ильяшенко:
Конечно! Действительно, Россия выходила на место абсолютного лидера: культурного, научного, в экономике, вообще в сферах, которые характеризуют государство как сильное, продвинутое. Я так понимаю, что если ты имеешь дело с конкурентами, их надо что? Уничтожить. Что и было сделано.
Профессор Владимир Лавров:
Одновременно были и ошибки допущены. Должен был насторожить тот факт: с чего Гучкову встречаться с генералами? Представьте, что Зюганов сейчас начнет встречаться с командующими округов. Зачем? Должно было насторожить. Ответ бы нашелся, но все равно… Декабрь 1916 года, убит Распутин, особый разговор о Распутине, но важно, что известно, кто убил, известны убийцы, но никаких наказаний, ни одного ареста. Власть проявляет слабость, и это почувствовали.
Протоиерей Александр Ильяшенко:
Несправедливость. Убийство человека — любишь ты его или нет — неважно, ты его убил. Почему убийство может остаться безнаказанным?
Профессор Владимир Лавров:
Все знали, кто это сделал, все знали о Юсупове. Он сам ходил, хвастался. И что? Ничего! Конечно, власть, особенно во время войны, должна быть твердой. У нас при Николае Втором было больше демократии, чем в Великобритании, Франции, тем более, чем в Германии и Австро-Венгрии. Может быть, даже был перехлест в этом. Можно было выйти на трибуну Государственной Думы, как делал Милюков в ноябре 1916 года, и обвинить премьер министра, Императрицу в государственной измене. Ни одного доказательства! И как Милюкова наказали за клевету? Ничего абсолютно! Целили, конечно, в Императора, прямо критиковать было неудобно, и вот — Императрица изменяет Родине. Сразу слухи, что у нее прямой провод в Берлин.
Протоиерей Александр Ильяшенко:
Я читал очень интересную книгу — царский военный юрист высокого ранга, который после революции был членом Чрезвычайной Следственной Комиссии. Так он сказал, что ни одно из обвинений против Императрицы и Императора не подтвердилось. Вы сказали о кабеле. Так он пишет, что этот кабель существовал, но его сами немцы перерубили в начале войны. Так что не было никаких средств связи, чтобы связываться с европейскими державами.
Профессор Владимир Лавров:
Совершенно правильно. Чрезвычайной Следственной Комиссии, созданной Временным правительством, было дано негласное указание предъявить обвинение в государственной измене царю и царице. Они не нашли абсолютно ничего! Николай Второй честно руководил страной и армией.
Заговор, использование масс в интересах захвата власти…
Протоиерей Александр Ильяшенко:
Использование некой слабости. Как это ни странно, власть должна быть очень твердой. Иначе страна может рухнуть в хаос.
Профессор Владимир Лавров:
Конечно, лучше было бы применить силу тогда против бунтовщиков, чем допустить красный террор, ГУЛАГ, коллективизацию.
Протоиерей Александр Ильяшенко:
Ничего бы этого не было.
Профессор Владимир Лавров:
Не было бы!
Протоиерей Александр Ильяшенко:
Это тоже очень интересная тема. И когда начинаешь на эти темы говорить, видишь, как мало знаешь. Жизнь сложнее схем, которыми мы привыкли мыслить, с которыми мы сталкивались в книгах, потому что часто писали из каких-то партийных соображений.
Наша передача подходит к концу, я хочу вспомнить о деятелях революции, о которых Вы говорили — о Керенском. Уже после революции, в эмиграции, он выступал с публичными лекциями. Родственница моих знакомых, она уехала в эмиграцию, вышла на сцену с букетом цветов, протянула ему, он его взял. Сказала: «Это за вашу лекцию. А вот это за Россию», — и дала ему пощечину!
Профессор Владимир Лавров:
И правильно сделала.
Протоиерей Александр Ильяшенко:
На этом мы можем завершить нашу беседу. Благодарим слушателей за внимание! До новых встреч! До свидания, дорогие друзья!
Профессор Владимир Лавров:
До свидания!
Подготовила Тамара Амелина
На фото: демонстрация работниц Путиловского завода в первый день Февральской революции
