Главврач
В конце прошлой недели в соцсетях появилась вызвавшая сильный резонанс информация о том, что одну из лучших онкологических больниц России «оптимизируют». Анатолий Махсон, главный врач Московской городской онкологической больницы №62, рассказал «Правмиру», в чем заключается «оптимизация» и что происходит на рынке онколекарств.

Выжить

Нам долгое время помогало выжить то, что мы — автономное учреждение здравоохранения. Как и бюджетные учреждения, мы принадлежим правительству Москвы. Но в отличие от них, у нас была довольно большая автономия в экономической деятельности. Т.е. нам дают государственный заказ, от которого мы не можем отказаться, даже если у нас не хватает средств. Но всем, что мы заработали сами, мы можем сами распоряжаться.

Проблемы возникли из-за дефицита лекарств, которые закупались централизованно при помощи Департамента здравоохранения (в поликлинике МГОБ №62 число необеспеченных рецептов со сроком задержки до 1,5 месяцев превысило три тысячи — прим. ред.).

223 федеральный закон позволяет нам самим приобретать лекарства по конкурсу. Из заработанных нами 400 млн рублей четверть ушла на зарплаты, все остальное мы потратили на содержание больницы. На 80 млн рублей мы должны были купить химиопрепаратов, чтобы лечить больных по ОМС. Я поднимал этот вопрос много раз, но результатом становились только неприятности.

Разница в ценах 

Когда мы покупали препараты, оказалось, что мы приобретаем их в два-три-четыре раза дешевле, чем они приобретаются централизованно. У нас был иногородний больной, который проходил хирургическое лечение по ОМС. И он хотел пройти цикл химиотерапии, которая не проводится по ОМС. Но когда узнал стоимость, вдруг отказался и уехал. Я очень удивился, ведь лекарство, которое ему было нужно, больница покупала по 7,5 тысяч за флакон (т.е. всего на 30 тысяч). А когда начали разбираться, оказалось, что в это время в процедурной было лекарство, которое мы получили централизованно, стоимость которого составляла 25 тысяч за флакон (всего на 90 тысяч). Т.е. то, что мы сами покупаем, больному обходилось в 30 тысяч, а то, что покупается централизованно, в 90 тысяч. Поэтому он и отказался.

Почему такая разница? Потому что мы покупаем лекарства сами, согласно 223 закону. Причем приобретаем их на том же сайте, но по отдельным торгам.

Но вместо того, чтобы навести порядок с закупками, было принято решение о переводе больницы в бюджет. Теперь все будет одинаково, все будет «нормально» и никаких проблем не будет у людей, которые в этом заинтересованы…

«Улучшение обслуживания»

Перевод учреждения — нарушение закона и устава. Автономным учреждением управляет наблюдательный совет, который формируется на треть из сотрудников Департамента здравоохранения города, на треть — из общественников, на треть — из сотрудников больницы не из администрации, плюс один человек — представитель Департамента имущества Москвы.

Именно наблюдательный совет рассматривает план финансово-хозяйственной деятельности учреждения, результаты его работы, принимает все решения по сделкам и, в случае необходимости, меняет вид учреждения. Предположим, если мы неэффективны как автономное учреждение, наблюдательный совет принимает решение о необходимости вернуться в бюджет.

Однако в этом году наблюдательный совет вообще не собирался. Правительство Москвы само приняло решение о переводе 62 больницы из автономного учреждения в бюджетное с формулировкой «для улучшения медицинского обслуживания». При этом не заслушали никаких отчетов, не обсудили ни с кем, не было голосования. Я уже не говорю о том, что это колоссальные затраты: нужно поменять все бланки, печати и т. д.

Не мешайте

За последние годы эффективность больницы выросла в 2,5 раза, а если считать дневные стационары — то в 3,5 раза. У нас самая высокая по городу хирургическая активность, причем многие операции в Москве делаем только мы. Смертность в свое время была 4,5%, сейчас — 0,7%.

Наша больница — единственная, которая лечит сложные случаи на мировом уровне. Когда я стал главным врачом, у нас не было даже ультразвука, было всего 2 рентгеновских аппарата. Как мы тогда работали, я сейчас не могу себе представить, но мы работали. Сейчас мы оснащены не хуже любой европейской клиники: у нас пять компьютерных томографов, два магнитно-резонансных томографа и др. Причем все это было приобретено не только за счет модернизации — оборудование на 10 млн долларов нам подарили спонсоры. Кроме того, у нас уникальная лаборатория, которая делает исследования по договорам для онкоцентров.

Проблемы начались, когда нас перевели на ОМС, потому что ОМС не оплачивает реальную стоимость лечения. Но мы со своим запасом прочности почти два года прожили. Если бы нам не мешали, и дальше бы жили нормально.

Сейчас меня спрашивают: «Что нужно больнице?», я отвечаю: «Нужно одно — не мешайте, соблюдайте закон. Не положено централизованных закупок — отдайте нам деньги и не лезьте». Но это нереально для чиновников…

Что будет? 

Люди, которые у нас работают, не погибнут, их расхватают с руками и ногами. Но куда денутся тысячи больных, у которых нет денег? Я работаю в больнице 42 года, главврачом — 27 лет. И я уже хотел уйти с этой должности, потому что работать стало невозможно. Впервые мы приходим к тому, что нам не на что купить лекарства. Единственное, о чем я просил, чтобы на мое место поставили человека из больницы, который не развалит ее, и отказались от централизованных закупок. Но меня не услышали, напротив, нашли человека со стороны, который совершенно не подходит. Поскольку я сейчас на больничном, они не могут расторгнуть договор. Контракт у меня заканчивается 2 декабря, они, видимо, просто собирались его не продлить.

Но они не оставили мне выбора. Я уйду в любом случае, но попробую сохранить больницу. Я понимаю, что людям наверху наплевать — они найдут, где лечиться. А обычные москвичи, у которых нет возможности заплатить, что будут делать? Сейчас нас поддерживают наши пациенты — простые люди, которых мы лечили. Они звонят, пишут, предлагают помощь. Надо же попытаться что-то сделать, невозможно же все рушить и говорить, что у нас все замечательно.

Записал Роман Кизыма

На днях «МедНовости» обратились за разъяснениями в пресс-службу Департамента здравоохранения города Москвы и получили следующий ответ: «Никаких планов и тем более распорядительных документов по закрытию ГБУЗ «Московская городская онкологическая больница №62» в Департаменте здравоохранения города Москвы не существует. Напротив, Департамент здравоохранения планирует и дальше укреплять и развивать эту клинику. Московская городская онкологическая больница №62 является одной из ведущих клиник столицы по онкологическому профилю. Она оснащена самым современным лабораторным, рентгеновским, эндоскопическим, ультразвуковым, хирургическим оборудованием. В больнице работает единственная в системе городского здравоохранения молекулярно-биологическая лаборатория, позволяющая выявлять генетические нарушения, и назначать пациентам современные таргетные препараты. На протяжении многих лет больница традиционно развивает органосохраняющую хирургию при опухолях костей, легких, молочной железы, почек».

Тем временем обеспокоенные судьбой больницы москвичи собирают подписи под петицией, требуя «Запретить «оптимизацию» 62 онкологической больницы в Москве». Обращение уже подписали более 10 тысяч человек.

Поскольку вы здесь...
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Лучшие материалы
Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее!
Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира.