– Алкоголизм и наркомания – это такие типичные для нашего общества проблемы. Часто говорят, что всё из семьи, но зачастую социальный статус и благополучие не спасает ни от алкоголизма, ни от наркомании. Почему?
– Зависимость цепляется как условное первичное заболевание на какую-то не совсем гармонично сформированную личность. Ребенок не научился творчески адаптироваться к жизни и испытаниям, не разрушая себя и окружающих. Не умеет справляться со стрессом, тревогой или другими проблемами. Зависимость – это всегда болезнь незрелой личности.
И это действительно не зависит от уровня достатка семьи или социального статуса. Часто всё это происходит и в самых благополучных семьях, где родители могут быть очень заняты и даже озабочены детьми, их воспитанием и образованием. Так что ребенок может быть воспитан в атмосфере гипоопеки или гиперопеки, а результат будет одинаков.
Понимаете, скорее всего, практически наверняка, такой человек так или иначе пробует вещество, изменяющее сознание. И для него это вещество будет лекарством – благодаря алкоголю или наркотикам он получает способ эти свои, условно скажем, несовершенства или неумения, отсутствие каких-то навыков скрыть, забыть о них.
Я как врач понимаю, что среди людей с зависимостью очень много тех, кому нужна была грамотная психиатрическая помощь. Например, антидепрессанты или психотерапия. А вместо терапии люди находят алкоголь, который снимает их тревогу или подавленность, или еще какие-то проблемы.
– Он выпил, и его «отпустило». А потом он не понимает, как этого ощущения добиться другим способом, да?
– Да. Поэтому в любом случае это способ адаптации к жизни, но разрушающий себя. Зависимый человек идет по пути избегания проблемы, ухода от нее. Тогда как нормальное поведение – это преодоление проблем.
С другой стороны, то же самое происходит со всей семьей, которая зачастую пытается много лет закрыть глаза на проблему, объясняя, что «папа болен» или «мама мерзавка», или «тебя довела твоя жена».
– Это можно назвать термином «созависимость»?
– Это и есть созависимость – системное заболевание семьи. И не только той семьи, в которой жена, дети, муж-алкоголик, мама приезжает – а это системное заболевание семьи, из которой вышел этот человек изначально.
Если говорить в таких терминах, то созависимость может быть эмоциональная – когда меня не существует, когда я начинаю жить чувствами, интересами другого человека, игнорируя свои. И эта зависимость – она тоже заложена в семье с детства.
Это когда мальчик или девочка воспитывались в семье, где папа пил, мама говорила: «Папа болен. Что делать? Он всё равно хороший, это твой папа», или мама могла клясть его и ругать, но всё равно жила с ним, не уходила, – в таких случаях для ребенка это поведение нормально, он к этому приспособлен. Он так же не ощущает свои границы и не прислушивается к своим потребностям. Поэтому будет страдать, искать оправдания и терпеть, не обращаясь за помощью.
Фото: vsdlife.ru
– Какие признаки того, что надо уже куда-то идти?
– Слушайте, какие у вас признаки, что к врачу надо идти? Когда вы идете к врачу, до последнего терпите?
– Большинство так.
– Так и там будет так же.
Поэтому что нужно делать, когда ты осознаешь, что ты больше не можешь выносить этого от своего мужчины или своего сына, или взрослой дочери – надо осознавать, что это проблема.
Мой большой опыт работы с родственниками говорит о том, что мамы и папы последними узнают, что с ребенком что-то творится. А жены начинают прятаться за то, что «детям нужен отец», «какой-никакой», «а что делать», «а как я буду жить». Мы же говорим о больной системе, там зачастую нет здравомыслящих людей. Но они в этом не виноваты.
Если всё-таки есть решимость что-то делать, то нужно начинать с себя, для того чтобы как-то замотивировать самого больного члена семьи, который гробит злоупотреблением себя и семью.
– А если у близких есть понимание, что профессиональная помощь нужна на том или ином уровне, но сам больной человек продолжает цепляться за свою зависимость, что делать в такой ситуации?
– К профессионалу идти. Рассказывать ситуацию, советоваться и работать вместе с ним. Сейчас во всех наркологических диспансерах есть программы реабилитации. Причем пройти ее можно бесплатно, хотя не в таких комфортных условиях, как в частных клиниках, но главное – эффективно.
Кроме того, как во всём мире, в России существуют 12-шаговые программы, группы и сообщества взаимопомощи AA и NA – анонимные алкоголики и наркоманы. Они прекрасно помогают в реабилитации и самим зависимым людям, и их родственникам. Их эффективность не отрицает даже государственная медицина и рекомендует к ним обращаться.
– Реабилитация – это сложный процесс. Как уговорить на это человека?
– Надо работать с семьей и действовать постепенно.
Обычно получить согласие на детоксикацию просто. Химически зависимый человек, когда у него нарастает интоксикация, когда нарастает доза, когда он понимает, что не может справиться с собой, теряет контроль, – он и сам просится на детоксикацию. Но если мы говорим о реабилитации, о последующей длительной работе, которая проводится от года до двух лет профессиональными людьми, – конечно, мотивация к изменениям там не настолько сильна.
И тогда применяется такая техника как интервенция, когда специалисты сначала работают со всеми членами семьи, готовят их. Потому что обычно члены семьи срываются на претензии и давление. И это может привести к разным последствиям: от «честное слово, я больше не буду», – понятно, что всё равно будет, – до начала срыва.
Более сильной воли, чем у химически зависимого человека, я ни у кого еще не видела, потому что это же удивительная сила, с которой они пытаются до последнего сохранить себя – одной рукой удержать расползающуюся социальную жизнь, а другой рукой как-то контролировать злоупотребление. Надо иметь очень сильную волю, чтобы это всё выдерживать. Такой человек живет в грандиозном чувстве вины и стыда за то, что он делает.
Поэтому интервенция – это такая история, когда готовится вся семья, чтобы они говорили человеку, как он им дорог, что происходит с ним, как они это видят, и что они хотят, чтобы он всё-таки вернулся к ним и занялся своим здоровьем. Что они готовы в чем-то его поддерживать, помогать, что ему надо стать более взрослым, а для этого нужна реабилитация. Никто с него не спрашивает в этот момент: «Готов ли ты два года ходить на терапевтические группы?» – а просто вы добиваетесь согласия на помещение его в изоляцию.
– Это всегда означает смену образа жизни?
– Конечно. Со средой ведь тоже надо работать. К сожалению, иногда бывает так: чтобы человеку не было так тяжело, ему нужно уйти из этой среды, со своей работы, от своих прежних друзей.
Фото: А.Соколенко
– От алкоголизма можно вылечиться?
– Не совсем. Это же хроническое заболевание, и если человек снова начнет употреблять вещества, изменяющие сознание, он вернется на круги своя, только всё будет еще хуже.
Но можно добиться того, чтобы человек не возвращался к этому. Устойчивая ремиссия – это два года полной чистоты, трезвости. При этом в течение полугода должны быть устойчивые отношения (не имеет значения, семья или дружба) и не менее полугода постоянной работы. А также возможность два месяца просуществовать, если ты потерял работу. Вот критерии устойчивой ремиссии.
Если ты всё это выдержал, это означает, что ты за два года работы, какой угодно, с наркологами, с психиатрами иногда, с психотерапевтами, в любой программе – ты получил те навыки жизни в чистоте, которых у тебя не было.
– Научился по-другому справляться со стрессами.
– Да, с жизнью, вообще справляться с жизнью. Преодолевать проблемы, а не избегать их.
А ведь есть разные формы зависимости и саморазрушения, с которыми мы сегодня сталкиваемся – трудоголизм, например, – такая же форма зависимости, когда мы с помощью безумного количества работы вроде бы начинаем решать свои социальные проблемы, но при этом совершенно игнорируем какие-то свои потребности.
В современной жизни огромное количество вызовов для амбициозной молодой личности, и надо тоже иметь абсолютную внутреннюю устойчивость, чтобы понимать, для чего мне это нужно, что я хочу от этого получить. Не поверхностное – карьера, деньги, домик у моря и так далее, а более глубокие какие-то вещи.
Что такое взрослая личность? Это когда ты понимаешь, что должны быть границы всего, что у тебя самого есть границы, когда ты понимаешь, что ты можешь устать – нельзя это игнорировать, когда ты голоден – нельзя это игнорировать, когда ты хочешь спать – нельзя это игнорировать, когда тебе плохо в каких-то отношениях – нельзя это игнорировать. Так же, как нельзя игнорировать потребности близких людей, твоей семьи. К этому надо стремиться нам самим. Этому нужно учить своих детей – не загонять себя и адаптироваться к жизни, не разрушая себя.
