Почему
Почему нельзя устанавливать памятник царю – не только в Орле, но и любом другом городе России – Алексей Лидов, историк искусств, академик РАХ, зав. отделом Института мировой культуры МГУ.
Алексей Лидов. Фото Анны Гальпериной.

Алексей Лидов. Фото Анны Гальпериной.

Запрос общества на памятники тиранам

«Историческое открытие» орловского губернатора по поводу путешествия Ивана Грозного в Петербург вызвало волну веселья — в сети появилось множество шуток, саркастических наблюдений и остроумных рассуждений по поводу интеллектуального уровня наших правителей.

Но за этой действительно смешной историей пропадает совершенно не смешной факт — конкретный план создания и открытия в Орле памятника Ивану Грозному.

От этого проекта не отказались, он лишь отложен. Сам памятник уже существует, и губернатор Потомский — сторонник его установления. Он, конечно, решил на всякий случай спросить население Орла, но я почему-то догадываюсь, какой будет ответ.

Разговор по этому поводу актуален и не только потому, что есть риск появления в России первого памятника царю-тирану, которому не нашлось места на государственно-историческом памятнике «Тысячелетия России». Если это произойдет, то откроется дорога к установлению памятников многим другим душегубцам. И мы должны с горечью признать, что в обществе, или точнее, части его, существует запрос на подобные памятники.

Когда я только узнал об этом проекте, сначала не поверил, а потом первое, что мне пришло в голову были слова из пушкинской драмы: «Нельзя молиться за Царя Ирода, Богородица не велит». Думаю, у многих в памяти гениальная сцена с Юродивым в знаменитой опере Мусоргского.

Хотя эти слова были обращены к другому правителю, а не к царю Ивану, но христианский смысл от этого не меняется. Можно ли молиться за царя Ирода (а порой, как хотят некоторые сограждане, и царю Ироду), памятуя не только его преступления, но и некие заслуги перед державой?

Иван Грозный — был человек яркий, неординарный, глубоко образованный, и в первый период своего правления много обещал и много сделал, как государственный деятель… Значит, можно забыть все остальное?

На днях на улице я купил популярную книжку, которая сейчас продается практически везде (и явно успешно), — называется «Иван Грозный» из серии «Российские князья, цари и императоры», — тираж больше пятидесяти тысяч экземпляров. И был поражен, не обнаружив в этой книге разделов, посвящённых опричнине и массовому террору, текстов про разорение и уничтожению Новгорода.

Таким образом из Ивана Грозного ненавязчиво, путем исторических изъятий, делают «правильного» государственного деятеля, положительный миф, которым нормальный россиянин в принципе может гордиться. Если задуматься о ситуации в целом, то она представляется очень серьезной, поскольку подобную операцию в духе «позитивной истории» можно провести с кем угодно.

Происходит попытка сначала академической, потом народной, а потом в замысле определённых сторонников и православной канонизации (напомню, что в некоторых общинах и сейчас нелегально существуют так называемые «иконы» Ивана Грозного). Надо сказать, что это уже было в нашей истории. И в 30-е годы Сталин потребовал радикально пересмотреть исторический взгляд на Ивана Грозного, которого объявили борцом за создание централизованного государства.

Вождь чувствовал родство с героем, который косвенно оправдывал его собственные преступления и массовые репрессии. Этот новый взгляд был официально закреплен не только в советской исторической науке, но и знаменитом фильме Эйзенштейна, который Сталин лично распорядился переделать.

Кому равны Иван Грозный и Сталин

Практически все государственные деятели разных эпох и разных стран совершали неблаговидные поступки, объясняя их большими государственными интересами, а иногда и своими человеческими слабостями, которые не мешают признанию несомненных достижений. И существует много людей, которые любят выстроить ряд великих правителей России — Иван Грозный, Петр Первый, и Иосиф Сталин.

Однако в этой линейке — большая ложь. Между Петром Первым, с одной стороны, и Сталиным с Иваном Грозным, с другой, существует принципиальная разница, смысл которой может быть сформулирован просто: один был жестоким правителем, ломавшим страну через колено, а двое других преступниками и убийцами, которые не могут быть оправданы никакими реальными или мнимыми достижениями.

Здесь мы можем обратиться к древнеримскому опыту. В Древнем Риме существовала череда ярких императоров, но для римских историков и римского народа всегда была ясна разница между противоречивым государственным деятелем и преступником.

Римляне всегда ясно различали, что есть императоры-государственники, такие как Август, Адриан или Марк Аврелий, и есть преступники, тираны и убийцы, такие как Калигула или Нерон. Последним, как действующим императорам, тоже при жизни ставили памятники, но после их смерти (как правило, насильственной), эти памятники, по решению сената уничтожались, а имена этих императоров были прокляты в памяти народной.

То есть римляне видели существенную разницу между очень сложным и противоречивым, иногда жестоким императором — государственным деятелем, и убийцей, какие бы достижения ему не приписывали (к примеру, Нерон был известным актером и музыкантом, покровителем искусств) .

Ставить памятник преступнику — это тоже преступление. Потому что это не только оскорбление памяти уничтоженных людей, но и развращение следующих поколений. Ведь через этот памятник преступник оправдывается как герой и прославляется в веках. И это не вопрос исторических споров, что сделал или не сделал Иван Грозный, который жил в шестнадцатом веке. Это четкая подмена понятий в сознании людей.

Это тем более важно и болезненно в нашей стране, где не удалось избежать проблемы, в отличие от Древнего Рима, — как ставить и сохранять памятники убийцам и тиранам? Станция метро, носящая имя большевика Войкова, принимавшего участие в убийстве царской семьи, многочисленные памятники Ленину, призывавшего «расстреливать попов чем больше, тем лучше» и далее по списку…

Может быть, нужно разобраться с этим наследством, а не возводить новые памятники тиранам сейчас? Впрочем, уверен, что коммунист Потомский с товарищами хорошо понимает эту связь и, лоббируя памятник «грозному царю», держит в уме памятник другому тирану из его родной партии.

Народный мазохизм и сапог на лице

Однако орловский губернатор опирается и на народную поддержку. И далее главный вопрос: почему существует желание прославлять тиранов, даже если хорошо известно, что эти тираны были инициаторами массовых преступлений? Здесь есть самые разные версии.

Мне недавно встретилась такая, что это — проявления народного мазохизма, что есть люди, которые обожают, когда им лицо попирают сапогом. Еще одна версия, что, несмотря на все преступления, тиран — великий. Как про Сталина — он убил в репрессиях миллионы, зато выиграл войну.

Подобного рода оправдания существуют и для Ивана Грозного. Хотя надо сказать, что все без исключения великие русские «имперские» историки 19 века — Карамзин, Соловьев, Ключевский, чуть позже Платонов, — однозначно негативно оценивали и результаты правления, и саму личность Ивана Грозного.

В результате его действий был разрушен государственный порядок, в том числе благодаря разделению на земщину и опричнину, огромное количество людей было уничтожено (не только бояре со всеми семьями, но и простой люд), разрушены торговые центры страны, в том числе был разорен Великий Новгород. Да и внешнеполитическая деятельность — полный провал, достаточно напомнить, что была начисто проиграна Ливонская война, потребовавшая колоссальных усилий и жертв всей страны.

Правление Ивана Грозного для Московской Руси стало глобальной катастрофой. Этого мнения придерживаются почти все ведущие историки девятнадцатого века, которых я уже назвал. С ними согласно и большинство современных нам историков, можно вспомнить академические и научно-популярные труды Руслана Скрынникова, и работы академика Бориса Флори — его биография Ивана Грозного вышла в серии «Жизнь замечательных людей».

Последняя книга рассчитана на широкого читателя, но основана на детальном изучении всех источников. Там вполне недвусмысленно и неэмоционально рассказано, каким разрушительным преступлением для страны была опричнина и волны террора, в котором погибли тысячи невинных людей.

Общим место в оправдании Ивана Грозного стали разговоры о том, что во Франции или в Англии в ту эпоху погибало не меньше людей. Но это противоестественно — считаться количеством трупов. В Новгороде погибло, как минимум, более трёх тысяч человек, — огромное число для средневекового города, примерно десятая часть населения, остальные были изгнаны и обречены на голодную смерть.

При этом уничтожение происходило с максимальной и символической жестокостью, в жанре, который сегодня иногда называют «иконический перфоманс», потому что Иван Грозный убивал людей в Новгороде «художественно». В его сознании существовал образ адских мучений и Страшного суда, в частности трупы убитых новгородцев засовывали в разломанный лед Волхова, что должно было напомнить о страшных страданиях грешников в аду от нестерпимого холода.

Защитники Ивана Грозного любят поговорить о его благочестии, защите православной веры, регулярных покаяниях за преступления, правда забывают вспомнить, что покаявшись за одни преступления и разослав милостыню по православным монастырям вплоть до Синая, он немедленно совершал новые злодеяния.

Забывают и об исторических фактах, как «христианнейший правитель» лично участвовал в жестоких казнях, и хвастался иностранным гостям, что самолично растлил сотни девственниц. О его «православном» самосознании, пожалуй, точнее всех написал Василий Ключевский: «Он сам для себя стал святыней и в помыслах своих создал целое богословие политического самообожания…» («Курс русской истории»).

Итак, и объективные заслуги правления Грозного более чем сомнительны, и общий итог его правления сугубо негативный для страны. Но, повторяю, не в этом дело. Государственный деятель имеет право на ошибки, и не всегда правление заканчивается внешними успехами. Однако преступление — это понятие абсолютное, а не относительное.

 

От памятника недалеко до канонизации

Особенно странно, когда православные люди, христиане, стремятся не только оправдать тех же Ивана Грозного или Сталина, но и даже канонизировать их: мы знаем, что предложения по канонизации Ивана Грозного и Сталина существуют.

Русская Православная Церковь всегда давала на это отрицательный ответ, и объясняла, почему это невозможно, есть даже небольшая книга, посвящённая этому вопросу, в которой свое недвусмысленное мнение высказал покойный патриарх Алексий Второй. Но, тем не менее, такие предложения возникают постоянно и участились в наше время. На мой взгляд, открытие памятника Ивану Грозному может оказаться первым шагом к канонизации Ивана Грозного и Иосифа Сталина.

Подобное стремление некоторой части православных можно объяснить сложным синтезом в сознании многих людей, когда вера в Христа соединяется с обожествлением самодержавной власти, и это оказывается очень удобной доктриной для многих.

Эта тема прозвучала в фильме Павла Лунгина «Царь», где святой митрополит Филипп (Колычев), который приходит и принимает сан, чтобы верно служить царю, помазаннику Божьему, и одновременно другу его детства. Но в какой-то момент святитель понимает, что перед ним стоит выбор, потому что служение царю и служение Христу оказались несовместимыми.

Он выбирает Христа и идет против царя Ивана, сознательно отдавая себя на поругание и мученическую кончину. И этот выбор не выдумка современного режиссера, а реальный факт, отраженный в исторических источниках.

У властолюбцев, стремящимся совместить веру в Христа с обожествлением власти, есть даже своя эстетика. Когда христианство превращается в некую государственную идеологию, это воплощается в определённых формах.

Если мы сравним архитектуру, пространство византийского храма Софии Константинопольской и, к примеру, московского храма Христа Спасителя, мы увидим что в последнем тоже выдающимся архитектурном сооружении речь идёт не про Бога, а про сакральную, обожествленную власть, про прославление христианской империи.

Про то, что Власть и вера в Христа — это в сущности разные вещи, говорили и некоторые Отцы Церкви (вспомним свт. Иоанна Златоуста). Но речь не идёт о том, что Церковь должна быть в конфликте с Властью. Наоборот, как и в истории с митрополитом Филиппом, есть пути тесных связей, взаимодействия и сотрудничества. Но только с пониманием того, что глобальные цели веры во Христа и царской власти — разные.

Часть наших соотечественников не только не хотят видеть эту разницу, но явно предпочитают «божественное» самодержавие вере Христовой. Конечно, идеальна ситуация, когда ты можешь быть и с царём, и с Христом одновременно. Но, к сожалению, в истории довольно много случаев, когда эти ценности вступают в неразрешимый конфликт. И нужно всегда помнить о разнице глобальных целей.

Поэтому, когда мы отвергаем установку памятника Ивану Грозному, мы не говорим о конкретном проекте губернатора, или любом другом проекте. Мы говорим о гораздо более важном, об ином понимании христианства.

Многие из нас хотят сохранить это подлинное и первоначальное понимание христианства, когда слова Христа, его заповеди смирения и любви к ближнему, — критерий для оценки всех внешних явлений. Хочется помечтать о Власти, которая реально служит Богу и исповедует христианские ценности, а не пытается манипулировать ими в конъюнктурно- политических целях.

Поскольку вы здесь...
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Лучшие материалы
Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее!
Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира.