Катастрофы следуют одна за другой: Саяно-Шушенская ГЭС, плохая организация противопожарных работ прошлым летом, совсем недавно — авиакатастрофа под Петрозаводском, крушение парохода «Булгария», вчера — аварийная посадка на Оби. Есть ли связь? Это системный сбой или трагические совпадения?
С порталом «Правмир» своим мнением поделился Юрий Васильевич Крупнов — председатель Наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития; председатель «Движения развития»; действительный государственный советник Российской Федерации 3 класса.
Во-первых, мы можем с полным основанием говорить о технорыночном апокалипсисе. По сути, мы сами поставили страну в ножницы между двумя смертельными процессами.
С одной стороны, идет выбытие техносферы: техносфера устала, она не обновляется, техническое знание по сути разрушено, инженерная профессия изгнана на задворки рейтинга — и так далее.
В этой ситуации все, что связано с инженерным трудом, с железом, со сложными системами организации техносферы как таковой — где только можно, выстреливает, ломается, разрушается.
Во-вторых — абсолютно дикий рыночный тоталитаризм, где все процессы завязаны на извлечение прибыли. То, что произошло с «Булгарией», связано не только с пятидесятилетним возрастом судна (само по себе это не смертельно), а с тем, что основная задача была так или иначе заработать на нем сверхприбыль.
Сейчас появились данные, что на судне находились не 144, как положено по штату, не 180, а уже 208 человек. То есть оно было перегружено. И смысл перегрузки как раз и заключался в том, чтобы либо заработать, либо сэкономить.
Мы сегодня изношенная, перегруженная страна, которая, с одной стороны, бросила техносферу, и техносфера ей мстит, а с другой стороны, все поставила на извлечение прибыли, что ломает культуру организации деятельности использования техносферы.
Опять же, как показывает предварительный анализ, очевидно, у «Булгарии» были проблемы и с качеством подготовки экипажа. Это тоже следствие рыночного тоталитаризма.
Процессы выбытия техносферы идут везде. Если с судами, самолетами, ГЭС это еще как-то можно отследить, тем более, что это связано с человеческими жертвами в результате аварий, то выбытие жилищного фонда и коммунальных инфраструктур практически незаметно, но оно тем не менее идет. И, например, темпы строительства нового жилья абсолютно неадекватны темпам выбытия имеющегося.
В этом смысле, эти технорыночные ножницы, технорыночный апокалипсис еще не начинался, и в ближайшие 5-7 лет все будет происходить в интуитивном режиме. Рваться будет в разных местах, бессистемно. И мы будем, как говорится в известном фильме, с утра до вечера зарабатывать только на лекарства — будем чинить, ремонтировать, каждый раз использовать чрезвычайные силы и, соответственно, чрезвычайные затраты, для того чтобы ликвидировать последствия.
За этим процессом стоит отсутствие перевооружения нашего производства и развал промышленности.
Когда, например, сегодня говорят, что «Булгария» или самолеты ТУ-134 — это старые посудины, и от старых посудин нужно избавляться, то реальная-то проблема не в том, что эти посудины старые и плохие, а в том, что нет новых. Нет промышленности, которая бы создавала новые посудины.
Более того: нет геополитической мощности, которая бы позволяла такую промышленность иметь.
Затонувшая «Булгария» — теплоход чехословацкого производства. Он был 50 лет назад создан в рамках Содружества экономической взаимопомощи стран социалистического лагеря. Была понятная система распределения труда и промышленности, в рамках которой чехословаки нам делали такие теплоходы.
Но сегодня мы находимся не просто в другой ситуации: Чехословакия разделилась на два государства и находится в противоположном от нас геополитическом и геоэкономическом лагере (это страны ЕЭС и НАТО). И мы можем, конечно, закупать суда за валюту и за полные средства, но реально у нас нет такой финансовой возможности.
Чтобы перестать быть изношенной, перегруженной, дикой страной, нам нужна прежде всего стратегия развития, где технологическое перевооружение занимает первое место. А этого у нас нет и близко, потому что ведущиеся разговоры о модернизации — это разговоры непонятно, о чем: то ли о политической модернизации, то ли о технологической.
Скоро новые выборы. Опять будут сказаны красивые слова, но опять ничего не состоится.
Если мы хотим уйти от технорыночного апокалипсиса, нужна диктатура развития в стране и восстановление позиций инженера как передовой позиции создания новой национальной промышленной системы. Без этого — смерть.
Развитие должно выражаться, в первую очередь, в воссоздании инфраструктур. Нам нужна новая инфраструктура буквально во всем. Например, инфраструктура того же речного флота, который по сути был разрушен в последние двадцать лет. Если раньше речник и матрос речного флота считались очень престижными и очень сложными профессиями, то сейчас они только выживают.
С другой стороны, нам нужно восстанавливать наш геополитический вес, потому что без этого у нас не будет ни денег, ни возможности строить и закупать хорошие и качественные машины, чтобы они не были «старыми посудинами». Нужно восстанавливать новую большую страну хотя бы на постсоветском пространстве.
На новой повестке дня, подчеркиваю, то, что мы должны перестать считать все в деньгах и прибыли. Мы постоянно считаем в каждой точке: выгодно-невыгодно, а в целом у нас оказываются сплошные проигрыши. Развитие начнется только тогда, когда мы перейдем на новое качество жизни, а не будем извлекать в частных точках какие-то доходы, тем более, как правило, в частных интересах.
