Матери Конкордии поручили ответственную миссию. Именно она должна была отвести архиепископу письмо сестер-пострижениц с просьбой посвятить их духовника отца Савватия в сан архимандрита. Более чем ответственная миссия, и монахиня, хоть и старалась смириться в душе, все же испытывала тщеславные помыслы, думая, что именно ей поручили столь важное дело.
Ей, а не матери Нимфодоре, келейнице батюшки. И не матери Агафье, которая теперь благочинная в епархиальном монастыре. Или не матери Домне, самостоятельно создавшей общину сестер, которую в прошлом году наградили архиерейской грамотой за тот колоссальный труд, который понесла, да и доныне несет Домна.
Да, кстати, мать Домну отметил своей наградой не только архиерей, — пронеслось в голове монахини. В прошлом году на кладбище у храма, который восстанавливает монахиня Домна с сестрами, спилили березу. И вот, когда стали колоть дрова из этого дерева, обнаружилось на полене изображение креста, внутри самого дерева, там, где никто его не мог нарисовать или выжечь (а крест выглядел как бы выжженным). Благочинный признал это за чудо , к матери Домне поехали паломники, появились средства на восстановление купола храма. Для сестер общины и для местных жителей такое чудо тоже послужило укреплением в вере.
…За несколько дней до этого игумен Савватий приехал на прием к архиерею.
— Владыко святый, мои монашки собирают подписи под просьбой посвятить меня в архимандриты.
— Правильная мысль, — ответил архиепископ, — я и сам об этом думал.
— Прошу Вас, владыко, отказать им. Дело в том, что я и сам в своем тщеславии хотел бы быть архимандритом. И так часто думаю об этом, что понял – пользы мне от этого не будет.Боюсь, что поврежусь сильнее, чем отец Августин.
Вся епархия уже несколько месяцев судачила об печальном происшествии с игуменом Августином. Тот так сильно желал получить крест с украшениями, что, к очередной Пасхе не получив его, стал носить крест самочинно, ссылаясь на благословение известного духовника Троице-Сергиевой Лавры.
Постепенно его духовное состояние все ухудшалось, он сначала взялся за поиски мощей преподобного Агафона Великого, и в этом «преуспел», послав своих духовных чад искать мощи преподобного, что обошлось потерей больших средств и международным скандалом, а затем он и вовсе попал под запрет, отказавшись перейти на другой приход, подальше от неуемных своих почитателей.
Владыка подумал и сказал: «Пожалуй, и, правда, повременим с представлением тебя, отец, к награде. Ты, конечно, и в награждении найдешь повод для смирения, а вот твои сестры начнут тщеславиться и превозноситься»
— Отругайте, владыко, меня при них посильнее, а то они меня совсем уж старцем возомнили. А себя – послушницами старца, при этом тщеславятся пребезмерно.
— Отругаю, причем за дело, — улыбнулся архиепископ, — повод для этого найдется…
… Мать Конкордия была совершенно удивлена приемом у архиерея. Седовласый архиепископ сначала журил монахиню за то, что она по пустякам отвлекает его от дел, затем стал ругать ее духовника:
— Савватий сам не знает, чего он хочет. Мало ему наград и уважения. Архимандритство ему подавай! А заслужил он его или нет – еще посмотрим.
Через неделю благочинный приехал с проверкой к игумену Савватию. Всегда благорасположенный к батюшке, на этот раз протоиерей Николай был строг, замечал даже мелкие недостатки. По результатам проверки игумену был сделан выговор с занесением в личное дело. Сестры, духовные чада отца Савватия роптали, сам батюшка тоже был весьма расстроен, хотя старался сдерживаться. Вопрос о награждении, конечно, был забыт. Даже на мать Конкордию многие обиделись, виня ее за то, что она не справилась с порученным ей столь важным делом.
Прошли годы. Сестры постарели, кое-кто из них уже представился в Небесные обители. Каждый год находящийся ныне на покое архиепископ приезжает отслужить панихиду на могиле архимандрита Савватия. И никто не может сказать, почему он был в тот злополучный день столь строг, почему не ограничился выговором матери Конкордии? Может быть, потому что в словах ее духовника он все же услышал тщеславные нотки? А, может, причина совсем в другом?
