Разговор вовсю идет
Священник Сергий Круглов
Недавно опубликованная на «Правмире» статья Ильи Ароновича Забежинского «Поверить нашу жизнь и наши идеи Словом Божиим» — собственно, даже не «статья», а развернутый призыв : «Требуется качественное богословское осмысление происходящего в стране и мире». Этот призыв к осмыслению с точки зрения Слова Божия острых тем, которые волнуют сегодня общество: отношения Церкви и государства, христианское осмысление вопросов войны и мира, патриотизма, богатства и бедности, отношения к инакомыслящим, политики и геополитики, обращен автором именно к Церкви Христовой, к тем ее представителям, которые могут говорить о так называемых «вызовах времени» не с высоких трибун и не в безапеляционной форме циркуляров и лозунгов, а в форме диалога.
Нужен ли такой разговор? Вопрос несколько риторический, потому что разговор этот уже вовсю идет, и особенно активно – в соцсетях интернета, которые остаются пока еще площадкой более или менее свободного, не по «разнарядке сверху», высказывания. И таких свободных высказываний, христианских по духу, богословских и чисто практических, сделанных неравнодушными и умными людьми, высказываний, приносящих пользу их читающим, здесь встречается немало. Конечно, диалоги-полилоги в соцсетях исполнены при этом и кипения страстей, и холиваров, в этом отношении «зоной комфорта» соцсети назвать никак нельзя.
Кто такие христиане и где их зона комфорта
Однако можно ли само христианство, принадлежность к Церкви Христовой, по сути своей назвать этой пресловутой «зоной комфорта»? Перечитаем, коли уж помянули богословие, один из классических раннехристианских текстов – «Послание к Диогнету», особенно то его знаменитое место, которое часто цитируют и в семинарских учебниках, и в проповедях, и в частных высказываниях:
«Христиане не различаются от прочих людей ни страною, ни языком, ни житейскими обычаями. Они не населяют где-либо особенных городов, не употребляют какого либо необыкновенного наречья, и ведут жизнь ни в чём не отличную от других. Только их учение не есть плод мысли или изобретение людей ищущих новизны, они не привержены к какому либо учению человеческому как другие, но обитая в эллинских и варварских городах, где кому досталось, и следуя обычаям тех жителей в одежде, в пище и во всем прочем, они представляют удивительный и поистине невероятный образ жизни. Живут они в своем отечестве, но как пришельцы; имеют участие во всем, как граждане, и все терпят как чужестранцы. Для них всякая чужая страна есть отечество, и всякое отечество – чужая страна. Они вступают в брак как и все, рождают детей, только не бросают их. Они имеют трапезу общую, но не простую. Они во плоти, но живут не по плоти (См. 2 Кор. 10:3; Рим. 8:12). Находятся на земле, но суть граждане небесные (см. Фил. 3:18-20). Повинуются постановленным законам, но своею жизнью превосходят самые законы. Они любят всех и всеми бывают преследуемы. Их не знают, но осуждают, умерщвляют их, но они животворятся; они бедны, но многих обогащают. Всего лишены, и во всем изобилуют (см. 2 Кор. 6:9-10). Бесчестят их, но они тем прославляются (1 Кор. 4:10); клевещут на них, а они оказываются праведны; злословят, а они благословляют (1 Кор. 4:12); их оскорбляют, а они воздают почтением; они делают добро, но их наказывают, как злодеев; будучи наказываемы, радуются (2 Кор. 6:10), как будто им давали жизнь. Иудеи вооружаются против них как против иноплеменников, и эллины преследуют их, но враги их не могут сказать, за что их ненавидят.
Словом сказать: что в теле душа, то в мире христиане. Душа распространена по всем членам тела, и христиане по всем городам мира. Душа, хотя обитает в теле, но не телесна, и христиане живут в мире, но не суть от мира (см. Ин. 17:11; 14;16). Душа, будучи невидима, помещается в видимом теле; так и христиане, находясь в мире, видимы, но богопочтение их остается невидимо. Плоть ненавидит душу и воюет против нее, ничем не будучи обижена, потому, что душа запрещает ей предаваться удовольствиями, так и мир ненавидит христиан, от которых он не терпит никакой обиды, – за то, что они вооружаются против его удовольствий. Душа любить плоть свою и члены, не смотря на то, что они ненавидят ее, и христиане любят тех, которые их ненавидят. Душа заключена в теле, но сама содержит тело; так и христиане, заключенные в мир, как бы в темницу, сами сохраняют мир. Бессмертная душа обитает в смертном жилище; так и христиане обитают, как пришельцы, в тленном мир, ожидая нетления на небесах. Душа, претерпевая голод и жажду, становится лучшею, и христиане, будучи наказываемы, каждый день более умножаются. Так славно их положение, в которое Бог определил их и от которого им отказаться нельзя». (гл. 5-6)
Авторство и адресат «Послания» (написанного где-то между 120 и 310 годами) библейской наукой точно не установлены, однако ясно одно: автор его – христианин, адресат – язычник, которому автор рассказывает о том, кто такие христиане, и написано послание во времена гонений, воздвигнутых Римской империей на Церковь Христову, когда пребывание в ней уж точно «зоной комфорта» никто бы не назвал.
Как только Церковь отдохнула от гонений
Давайте перечитаем этот столь знакомый текст не как древний «памятник письменности», а как свежий пост, опубликованный в соцсетях.
И сравним себя нынешних с тем описанием христиан, которые дает в нем автор.
Узнали себя? Или появилось ощущение, что христиане, которые описаны там, и мы (простите, но для краткости пишу «мы», не разделяя на частности, хотя отдаю себе отчет, что современные российские христиане – люди все очень разные ) принадлежим к каким-то разным Церквям?.. Одни «не различаются от прочих людей» — а другие еще как различаются, гордятся этим и уничижают прочих, одних бесчестят, и они тем прославляются – а другие в той же ситуации зовут полицейского, одни почитают священным звание быть Христовым, а другие – войну, и так далее, и тому подобное?..
Вот это тот вопрос, которым я бы хотел как-то поддержать тему, заявленную в статье Ильи Ароновича Забежинского.
Однажды я разговаривал со знакомым христианином про это «Послание». И он высказался довольно эмоционально, примерно так:
«Ну да, в те времена христиане были тебе и неотмирные, и кроткие, и смиренные, и такие любящие, просто потому, что были гонения! А как только Церковь отдохнула от гонений, как только власть кесаря стала к ней благосклонна – тут-то христиане и расслабились!..»
Горькие слова. Есть в них и доля правды. Но и соглашаться с ними, принять их как ВСЮ правду, не могу. Хотя бы потому, что да, чувства падшего человека неизбежно подвержены переменам – но в «Послании» речь идет не о психологии, а об онтологии, онтологии христианина как «новой твари во Христе». Примитивно говоря, не о том, что сегодня птица может быть нервной, потому что голодная, а завтра наелась и стала спокойная, но о том, что отличает птицу от ящерицы или медведя: крылья и способность к полету. Сытая, голодная, напуганная, спящая, спаривающаяся, подверженная стихиям мира сего, умирающая – птица остается птицей, крылатым существом.
Почему бы не начать с осмысления самих себя
Неотмирность, любовь, нищета духа, кротость и милость, пребывание в сем мире «как душа в теле», пребывание смиренное, но имеющее прописку при этом не в царстве кесаря, а в Царстве Христовом — это неотъемлемые свойства христиан.
Давайте сравнивать.
Это я вот к чему: заявленный Забежинским призыв к богословскому осмыслению современных проблем следовало бы, наверное, начать с главного: осмысления современной Церковью Христовой самой себя, именующими себя «христианами» — самими собою во Христе. «Кто такие христиане, почему они – христиане, и христианин ли — я, что такое Церковь, чем она отличается от всего прочего в мире, где ее границы?» – вопрос сегодня наинасущный.
«Да ведь уж за две с лишним тыщи лет и так все осмыслено, описано, проповедано с амвонов, оговорено и регламентировано!» — скажет кто-то. Так, да не так: каждое новое поколение христиан, живущее в уникальных, несхожих с другими, исторических, национальных, социальных, политических реалиях, нуждается в этом осмыслении снова и снова.
