8 февраля кандидат в президенты России и действующий премьер-министр РФ В. В. Путин встретился с представителями религиозных конфессий. В ходе встречи Путин предложил уравнять религиозные школы с государственными, ввести курс теологии в вузы, развивать институт военного духовенства совместно с Минобрнауки и Министерством обороны, а также пообещал, что государство выделит на сохранение религиозных зданий 3,5 млрд. рублей в год. При этом премьер подчеркнул, что государство не вмешивается во внутренние дела религиозных организаций.
Предвыборные обещания В. В. Путина прокомментировал журналист и телеведущий, бывший член Общественной палаты, Максим Шевченко:
Максим Шевченко
Мы стремились к этому еще когда я только подключился к религиозной проблематике, к тогда еще полудиссидентскому православному религиозному движению. Могу сказать, что эти обещания, если они будут выполнены, в полной мере восстановят или по крайней мере обеспечат права верующих граждан нашей страны. Мне представляется, что это абсолютно уникальный случай, когда в современном мире, в так называемом западном условно христианском пространстве верующие не ущемляются, не объявляются людьми второго сорта, не загоняются в гетто, где им запрещено обучать своих детей религии, где им запрещено говорить публично о своей религии, где женщинам запрещено одеваться, как они хотят в соответствии с религией: православным носить платки, мусульманкам — хиджабы, иудейкам — одежду в соответствии со своей верой и т. д.
На мой взгляд, этот курс потенциального руководства России на всецелое уравнивание верующих в правах с неверующими символизирует конец огромной и страшной эпохи либерального террора по отношению к верующим, который шел примерно с конца XVIII века. Если Россия сумеет прорвать этот барьер, то это будет историческое событие.
Я лично очень много лет боролся за то, чтобы религиозные школы уравнялись в правах с государственными, чтобы в армии был институт военного духовенства — не только православного, но чтобы каждый солдат, будь он православный, католик, протестант, мусульманин или иудей, мог найти согласно своим душевным устремлениям для себя душевное попечение чтобы ему было с кем поговорить, чтобы эти священники были офицеры или сержанты кадровой действующей армии.
Мне кажется, это цивилизованный путь, совершенно адекватный и это огромный исторический прорыв.
