Малая церковь. Заметки по богословию брака

Введение

Брак не есть частное дело двух лиц. Божественным благословением он призван быть реальным образом наивысших ценностей бытия — внутрибожественной жизни, единения в любви Бога и человека, человеческой любви в Боге, благого делания человека в творении. В полноте это благословение осуществляется в христианском браке, когда последней целью обоих супругов является совместное стяжание Царства Пресвятой Троицы.

Целью брака является полное раскрытие в нём образов наивысших ценностей бытия, восхождение к причастию их первообразам. Поэтому богословие брака не замкнуто в себе, но сопрягается со всеми гранями богословия в целом.

Протопресвитер Иоанн Мейендорф указывает на почти полное отсутствие православных богословских работ, посвящённых “церковному и сакраментальному измерениям брака, который, будучи таинством Церкви, несводим к юридическим, психологическим и эмоциональным категориям, в которых его обычно рассматривают”¹. Это обстоятельство само по себе может служить оправданием появления данной работы.

1. Райская Церковь. Брак в предвечном совете

Дар бытия — творение — есть начало единого Божественного домостроительства, конец которого — обожение всего бытия. В творении зачинается всякий Божественный призыв — замысел о мире, который должен исполниться всем домостроительством в жизни будущего века.

Райская Церковь содержит в себе Божественный замысел о браке, зачатки всех составляющих его полноты. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их (Быт 1:27). Актуализация человеческого бытия по образу Божественного бытия явлена образованием личности Евы. С образованием иной личности человеческое бытиё явилось образом Пресвятой Троицы — пребывания одной сущности в различных лицах.

В. Н. Лосский следующим образом выражает православное понимание личностного и природного в человеке: “Как в Боге личное начало требует, чтобы единая природа выражалась в различии Лиц, так и в созданном по образу Божию человеке”. В самопревосхождении личность полностью выражает себя в единой человеческой природе. Она становится образом Божиим и стяживает Его подобие, которое есть “совершенство природы, общей всем людям”².

Брак является образом Пресвятой Троицы. Его высшая цель — возрастание до Троического первообраза в богоподобном единстве различных лиц. Подобно сему, брак являет также наивысший образец человеческой любви к иному как к самому себе. Прочие цели брака, например, телесное возрастание в здешнем бытии через деторождение, приобретают свою истинность только в свете наивысших целей — Божественной и человеческой любви³.

В библейском повествовании первых двух глав книги Бытия открывается неразрывная связь двух тем — темы пола и темы роли человека в творении. И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему, и да владычествуют они <…> над всею землею <…> И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею (Быт 1:26–28).

В первом стихе образ Божий в человеке явлен его владычеством над творением, во втором стихе — единством мужского и женского естества, в третьем стихе дары телесного роста в браке и обладания творением выражены подряд почти как синонимы. «Божественное повеление “плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею” устанавливает некую связь между полом и господством первой четы над космосом и таинственным преодолением в Боге диады триадой»⁴. Эта неразрывность двух тем — пола и делания человека в творении — явлена и в библейском повествовании второй главы книги Бытия.

И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника соответственного ему. Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел их к человеку, чтобы видеть, как он назовет их <…> И нарек человек имена всем <…> но для человека не нашлось помощника, подобного ему <…> И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку. И сказал человек: <…> она будет называться женой, ибо взята от мужа (Быт 2:18–20,22)⁵. Во исполнение Своего намерения создать помощника человеку Господь сначала образует мир и дарует его человеку для владения им, для “окультуривания” его через имянаречение. В завершение Бог образует соприродную личность Евы, которой человек даёт сокровенное имя любви: …она будет называться женою, ибо взята от мужа.

В святоотеческом богословии человек видится микрокосмосом: в своём теле и душе он содержит всё чувственное и умопостигаемое бытиё. Имянаречение актуализирует эту микрокосмичность. Общение мужа с женой сущностно включает в себя его общение со всем бытиём. Выражением этой включённости является применение одних и тех же наименований (например, глагола познать) к брачным отношениям и к деланию человека в творении⁶.

Святитель Григорий Богослов следующим образом выражает культурно-космическое значение брака: “Смотри, что даёт людям союз любви мудрый брак. Кто научил мудрости? Кто исследовал таинственное? Кто дал городам законы и ранее законов? Кто основал города и изобрёл вдохновенно искусства? Кто наполнил площади и дома? Кто — места для состязаний? Войско в битве и столы на пирах? Хор певцов в душистом дыме храма? Кто укротил животных? Кто научил пахать и сеять растения? Кто послал в море борющийся с ветром чёрный корабль? Кто, как не брак, соединил море и сушу влажной дорогой и объединил разделённое друг от друга”⁷.

Интуиция “женственного” начала творения явилась одной из интенций софиологии в русской религиозной философии.

Преодолённый в современном “экологическом” сознании, но вовсе не изжитый хищнический образ отношения человека к природе параллелен насилию над иной личностью в противоположность любви к ней.

Вся единая совокупность человеческого делания Райской Церкви, включающая бракообщение и делание в мире, укоренённая в Боге и благодарно отдаваемая Ему, является прообразом Евхаристии Христовой Церкви.

Через делание в творении, как и через брак, человек вводился Богом в мир для осуществления своих даров-призваний царя, пророка и священника, так что творение управлялось, возделывалось и возводилось к своему Творцу. После грехопадения полное осуществление этого предназначения возможно в Новом Адаме, Господе Иисусе Христе.

2. Первородный грех

Первородный грех, совершённый Райской Церковью, поразил самый корень её бытия — единство с Богом, основанное на свободном согласии воль. Ввиду универсального значения брака во всём бытии вся бесчисленная совокупность следствий грехопадения связана с разрушением райского образа сопребывания в Боге мужа и жены.

Остановимся на некоторых проявлениях грехопадения, явно связанных с разрушением оснований благословенного в творении брака. Порядок богосозданной иерархии составов человеческой природы: укоренённого в Боге духа, укоренённой в духе души и живущего душой тела — обратился в противоположный. Внутренний образ бытия и созерцания в Боге обратился на внешний: И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги… (Быт 3:7). Свободное отдание своей природы другому в любви изменилось на похотение: …к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою (Быт 3:16). Подлинное единство возможно лишь в Боге.

Следствием отпадения от Бога, изменения установки любви на самостную установку похотного, господствующего обладания и самоуслаждения стало превращение единства различных лиц в разделённое существование обособленных, внутренне враждующих индивидуальностей. “Грех, объективировав тела, превратил две первые человеческие личности в две раздельные природы, в двух индивидуумов, между которыми существуют внешние отношения”⁸.

Через отпадение от Божественного света разделённая человеческая природа пребывает во тьме неведения беззащитной от нападения духов тьмы и смешения с ними. Разделённость мужа и жены укоренена в последних онтологических глубинах разделённого грехом бытия; она не может быть преодолена падшим естеством человека. Духовное, душевное и телесное общение мужа и жены происходит при участии падших духов. Они нападают совне и паразитируют изнутри, прилепляясь к человеческой природе, составляя с ней как бы одно страстное целое. Отношение полов утрачивает свою первоначальную простоту и чистоту. Его тёмную падшую сокровенность составляют лукавство и блуд, сладострастие и растление.

Божественный образ в браке помрачается и искажается: искажённый брак делается одновременно источником и образом искажённого богопочитания в различных формах идолопоклонства. Утрата личностного начала вызывает многоразличные виды извращений духовной, душевной и телесной жизни.

Имя супружеской любви: Вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою, ибо взята от мужа (Быт 2:23) является, как говорилось, пределом и архетипом имён творения (Быт 2:20), посредством которых первозданный человек осуществляет благословенное пастырство, пророчество и священство в творении. Соответственно, пременение сокровенных имён любви райского брака на греховные имена похоти и насилия неразрывно связано со “лжеименным разумом”, в тёмных и смешанных парадигмах которого падший человек познаёт падшее бытие и действует в нём.

Смертоносное действие греха проявляется в видимой действительности через разрушение, искажение, извращение внешних норм и институтов брака (распространяющееся вглубь и вширь в истории), а во внутренней “микроистории” сердечных сокровенностей каждой брачной пары — через явное и тайное действие падших духов и усвоенных страстей.

Последним следствием первородного греха является смерть, пронизывающая все аспекты бытия. Через смертность тела, уходящего в землю, заложенную, как жало, в самом его зачатии, в наличную действительность вошла разделённость тела и души. В падшей действительности смерть отпечаталась внутри самой тайны соединения двух в одно. Вместе с тем телесное соединение, как учат Отцы, явилось через продолжение человеческого рода противоядием против смерти, приготовлением человеческой природы к принятию спасения.

Спасающий Промысел Божественной любви от начала действует в поражённом грехом бытии, не нарушая его свободы выбора добра или зла. Воплощение Слова было прообразовано Его явлением в слове Божественного Писания и в откровении естественного слова.

Законы и человеческие институты брака, созданные первоисточно Божественным словом, совне, в видимой действительности, предохраняют его от абсолютного распада. Слово молитвы и общения хранит (даже не познавший Христа) брак изнутри. Благодаря этому в падшей человеческой истории таинственно совершилась череда брачных избраний, увенчавшихся вхождением в мир Пречистой Неневестной Невесты.

3. Домостроительство спасения

Воплотившееся Слово подъяло на Себя все аспекты поражённой грехом действительности.

Чудом, совершённым на браке в Кане Галилейской (Ин 2:1–11), Господь указал на тайну брака Нового Завета, которая включает в себя восстановление райского образа брака, но превосходит его так, как Новый Адам превосходит первого Адама и как Царство Небесное превосходит земной Рай.

Таинство христианского брака укоренено в таинстве самой Церкви — Евхаристии⁹. Божественным во Христе благословением вся полнота брачной жизни призвана быть евхаристичной. Прямым проявлением евхаристической жизни брака является общее причащение супругов Жизни вечной — Тела и Крови Христовых. Другой гранью жизни во Христе является жертвенно-благодарное предание всех составов своей жизни, самих себя Богу по заповеди Апостола: Представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения вашего (Рим 12:1).

Существенное участие супругов в евхаристической жизни Вселенской Церкви соделывает христианский брак малой церковью¹⁰. Образом евхаристического отдания Богу является взаимное предание супругов друг другу в Боге. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь <…> жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу (Еф 5:25,22). Общее причастие Богу во Христе открывает тайну личностного начала христианского брака — образа Христа в муже и образа Церкви в жене. Полнота и исполнение брачного благословения, данного в творении (см. Быт 1:27–28), в котором жена есть образ творения (тела, материи), а муж — образ Творца (духа, ума), содержится в этой тайне брака Нового Завета.

Христианский брак есть образ Царства Небесного. Царствие Божие внутрь вас есть (Лк 17:21). “Внутрь вас” относится и к сердцу всякой христианской личности, и ко всякой церковной общине, в том числе к церкви христианского брака¹¹.

Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф 11:12). Через совместное во Христе жертвенное служение Богу, друг другу и людям возрастает “горчичное зерно” и “малая закваска” (см. Мф 13:31–33). Царство Божие является в силе благовестия свидетельства малой церкви.

Здешнее бытие каждого христианского брака, его состояние в каждом “здесь и сейчас” содержит в себе как благодатно естественную составляющую, основанную благословением брака в творении, восстановленную и облагодатствованную Господом Иисусом Христом, так и уходящее концами в ад безбожное зияние, образованное первоисточно первородным грехом. Подвиг малой церкви на земле — искоренение греха с помощью Божественной благодати для обретения своего благословенного образа бытия во Христе в блаженном богообщении.

4. Телесный образ

Господь сотворил “небо и землю”, то есть, по толкованию святых Отцов, умопостигаемый (ангельский) и чувственный мир. По учению преподобного Максима Исповедника, эти миры находятся в теснейшей взаимосвязи между собой: “…весь умопостигаемый мир представляется таинственно отпечатленным во всём чувственном мире посредством символических образов, а весь чувственный мир, при духовном умозрении, представляется содержащимся во всём умопостигаемом, познаваемом благодаря логосам…”¹².

Человек-микрокосмос сущностно содержит в своих душе и теле оба мира в их единстве. Это относится и к данному человеку, и к единой человеческой природе, сущей в различных личностях, так что телесное является символом душевного и духовного.

Вся совокупность явлений, относящихся к телесному общению мужа и жены, является развёрнутым символом всей полноты их брака в сплетении и борении его благодатных, естественных и греховных составляющих. В них видимым образом проявляются как душевные и духовные реалии самого брака, так и образ бытия супругов по отношению к Богу, людям, ангелам и падшим духам, всему творению.

Традиция Священного Писания Ветхого и Нового Завета использует символы телесного общения мужчины и женщины (как светлые символы любви, так и мрачные символы блуда, похоти, сладострастия, извращений и разврата) для выражения отношения к Богу народа, человека и Церкви.

Спасительное домостроительство Господа Иисуса Христа сообщает благодатную новизну телу и материи, телесной стороне брака. Слово стало плотию (Ин 1:14). Воплощением Господь вобрал в Своё бытиё всю совокупность пострадавшей до смерти от греха душевной и телесной реальности. Он воскрес, вознёсся и воссел одесную Отца вместе со Своей Богочеловеческой Плотью, так чтобы верующее человечество получило в Нём воскресение, вознесение, обожение вместе с телом.

Тело Христово малой церкви, “единая плоть” супругов предназ­начена к воскресению в славе. Благодатный рост малой церкви ещё в здешней жизни содержит начатки освящения тела. Заложенное Божественным благословением в творении телесное единение супругов является по своей природе благим. Более того, в благодатной во Христе жизни оно является освящённым символом единства Христа и Церкви в будущем веке¹³.

Вместе с тем в условиях здешнего падшего бытия телесное общение в браке и при самой высокой степени бесстрастия супругов не может оставаться непричастным греху. Введённое первородным грехом познание бытия совне, а не изнутри, как в Раю, объективация тела как внешнего по отношению к другому телу разделяют телесное общение с полнотой духовного сопребывания в Боге.

Телесное общение вбирает в себя такие противоположные — благодатные, естественные, греховные — грани реальности, что сознание с трудом воспринимает их единовременное существование. Поэтому существует такой “разброс” ложных мнений от хулы на телесное до обожествления его.

В телесном соединении единая человеческая природа двух лиц пребывает во вневременном запредельном бывании, в которое сущностно включён весь духовный спектр наличного бытия — от блаженного общения с Богом и в Боге до катастрофы воспроизводимого первородного греха, ада и смерти.

5. Духовное делание и созерцание

В едином духовном делании малой церкви различимы его составляющие.

“Вертикальным” компонентом духовного делания христианского брака является богообщение в совместной молитве. Слово молитвы актуализирует единосущность супругов в их молитвенном общении во Христе с Богом. Поэтому словесная молитва в браке имеет большее значение, чем в духовном делании отдельной личности, где словесная молитва является первой степенью на пути молитвенного восхождения.

В “горизонтальном” компоненте делания малой церкви можно различить две грани.

Во-первых, это делание малой церкви в мире, точнее, продолжение спасительного делания Христова посредством малой церкви. Сюда относится, разумеется, христианское воспитание детей, а затем и благовествование Царства Божия своей жизнью в соответствии с данным каждому христианскому браку особым призванием.

Существеннейшей гранью делания супругов является их сокровенное межличностное общение любви друг с другом. В этом общении актуализируется таинство “два в одно”. Это подлинно духовное общение, в нём осуществляется единодушие — слияние духа и души, благословенное Богом.

Духовная жизнь христианской личности имеет две степени — делательную и созерцательную.

Восхождение в начатки совместного созерцания возможно в христианском браке ещё и в его здешнем земном бывании. Божественная благодать таинственно прекращает всякое движение молитвенного и межличностного слова; малая церковь в праздности безмолвия вводится в причастие Божественной вечности Царства, в безмолвное и вневременное сопребывание супругов в Боге.

Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой — виноградарь. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода (Ин 15:1–2). Словесное делание малой церкви постоянно очищается Богом во Христе благодатью Святого Духа при добровольном согласии человеческой воли. При этом душевное делание и общение одухотворяется, телесное ословеснивается в Слове-Христе, пока не одухотворится вполне. Христос соделывается все во всем в малой церкви.

6. Время и вечность. Брак и монашество

Человек есть микрокосмос, и человеческая природа пребывает сразу в двух сотворённых мирах — во временном чувственном мире и вневременном умосозерцаемом ангельском мире. Это в полной мере справедливо для брака — пребывания человеческой природы в различных лицах.

Здесь уместно рассмотреть путь брака сравнительно с установкой и путём монашества. Монашество — ангельский образ. Монах уходит из мира, желая максимально возможно освободиться от телесных условий здешнего бытия. Одновременно с этим он стремится приобрести другой (помимо бесплотности) атрибут ангельского образа — вневременность. Монашество, разумеется, может оказывать (оказывало и оказывает) влияние на время и историю, но само при этом по своей установке пребывает вне мира, вне истории.

Брак в здешнем бытии в связи с присущей ему телесной стороной жизни пребывает во времени, в мире и истории. Брак основывает не только культуру, о чём говорилось вначале, но и историю (в первую очередь, вызывая к бытию её участников и деятелей через деторождение), сам при этом укореняясь в истории.

Укоренённость в телесном, во времени и истории, наполненность неповторимостью каждого “здесь и сейчас” формируют индивидуальность каждого брака — совокупность внутренних и внешних особенностей общей природы. Эта индивидуализация в среде падшего человечества углубляет во времени его самостность — разделённость. С другой стороны, благословенные и облагодатствованные элементы этой же индивидуализации формируют зачатки личностного начала каждого брака, которое раскроется в полноте Вечной Жизни Царства.

Телесное общение в браке в условиях греха и смерти, пронизывающих всё бытиё, приводит к разрушению не только внешней, но и внутренней ограды человеческой индивидуальности, к вбиранию в себя бытия иной индивидуальности и в конечном счёте к открытию входа для мира.

С одной стороны, это фактор, углубляющий греховное смешение, с другой — начаток восполнения индивидуума до личности, вводимой в обладание всей полнотой человеческой природы.

Вместе с тем брак, зачинающийся Божественным призывом на небесах, имеет там свой архетипический образ и цель. Конец, цель и полнота брака пребывают в Божественной вневременной вечности Царства.

…Сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мертвых ни женятся, ни замуж не выходят, и умереть уже не могут; ибо они равны Ангелам и суть сыны Божии, будучи сынами воскресения (Лк 20:35–36). Восходя к ангельскому образу через ословеснивание телесного общения, а затем и через полное воздержание от него ради духовного пребывания в Боге, путь брака сближается с путём монашества в их общей цели преображения падшей человеческой природы в Царстве¹⁴.

В благодати совершается не только восхождение брака до ангельского образа монашества, но и монашества до полноты брака, когда в харизме старчества в бытие личности старца входит бытие иных личностей, бытие всего мира¹⁵.

7. Духовный путь и подвиг малой церкви

Здесь рассматривается совместный духовный путь супругов к Богу, путь к обожению, совершаемый их малой церковью как единым целым.

Отметим, что неповторимый духовный путь каждого супруга, его стояние и хождение перед Богом, в котором реализуется христианская личность, не сводится к его соучастию в пути малой церкви как целого, но теснейшим образом связан с ним. Равным образом духовное состояние малой церкви в каждом “здесь и сейчас” не есть объединение духовных состояний её членов-супругов.

Различные грани и степени единой цели духовной жизни семейной церкви могут быть именованы как освящение, стяжание Царства, бесстрастие, обожение, полнота любви — единства одной природы в двух лицах, боговселение, полнота явления образа Христа и Церкви, реализация Троического образа.

В здешнем бытии можно лишь приближаться к достижению цели христианского брака, которая в полноте может быть достигнута в Царстве Славы, по прехождении здешнего бытия с имманентными ему греховными атрибутами. Так же, как и в случае духовного пути отдельной личности, и этот путь требует общего покаянного подвига, борьбы против греха за стяжание благодати.

Укажем на некоторые из взаимосвязанных сторон этого духовного подвига.

Кардинальным грехом всякой церковной общины является разрушение единства, в данном случае прерывание, даже самое малое и кратковременное, духовного единства супругов. Такое прерывание является абсолютным препятствием для входа благодати. А духовный мир между супругами содержит сам по себе Благодать Божию.

Епископом (надзирателем) малой церкви является муж. Он призван следить за возникающими нестроениями и (по подобию законов духовной брани для одного человека) должен более отгонять их молитвой, уповая на помощь Божию, чем входить в их исследование, обвиняя себя или тем более супругу. Мужу предлежит знать (духовным чувством), в каком духовном состоянии находится вверенная ему малая церковь как целое, например, смерти, разделения, обстояния падшими духами, естественном или благодатном, и в соответствии с этим состоянием воссылать свои к Богу молитвы за неё.

Мир в христианском браке приходит с выполнением апостольской заповеди — уподобление мужа Христу в его любви к жене, а жены — Церкви в её послушании мужу. Это подобие задано вначале только как возможность, как призыв, засеменённый в таинстве браковенчания. Полнота уподобления есть цель всего подвига брачной церкви. Поэтому слова апостола Павла о главенстве мужа и послушании жены не реализуют несуществующее “право” на господство мужа над женой, но применимы в каждой конкретной стадии брака, в каждом неповторимом “здесь и сейчас” ровно в том значении и степени, в какой в муже совершилось уподобление Христу.

Подвиг стяжания христоподобной любви к жене и послушания жены мужу по подобию Церкви Христовой приводит к необходимости отвержения своей самости, так что в результате постепенно происходит воссоединение разделённой грехом первозданной общечеловеческой природы супругов и введение в обладание даром личностного бытия. С разделением человеческой природы через внедрение в неё первородного греха каждый человеческий индивидуум перестал обладать всей полнотой этой природы и утратил то универсальное космическое и сверхкосмическое значение, которое имела Райская Церковь. В обретении через жертвенный путь брака личностного начала в каждом из супругов зачинается восстановление полноты обладания общей природой, самопревосхождение индивидуальных границ.

Всякий путь в Царство есть крестный путь сораспятия и соумертвия Христу. Он является мученичеством-свидетельством и тогда, когда не есть мученичество в собственном смысле. Так, о присущем монашеству подвиге борьбы со страстями, распятии плоти со страстями и похотями, умерщвлении членов, сущих на земле (см. Гал 5:24; Кол 3:5) говорится как о бескровном мученичестве. Путь брака содержит в себе этот подвиг внутреннего животворного умертвия, но не исчерпывается им: …но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее… (Еф 5:24–25). В следовании этому взаимному преданию не только умерщвляется греховная самость индивидуальной природы через её самопреодоление ради другого, но и одновременно выполняется заповедь Христова о блаженном умертвии за ближнего. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин 15:13). Христос, добровольно распинающийся и умирающий за спасение мира, подающий исцеление, жизнь и благодать Своей Церкви, является первообразом-образ­цом для мужа в установке его жертвенного отношения к своей жене.

Малая церковь проводит своё жительство во времени — в мире и истории, — истощеваясь иногда до смертного изнеможения за ближних, в первую очередь за своих детей, и это тоже входит в бескровное мученичество её бывания. Вместе с тем она имеет жительство на небесах, где “ищет горнего” (см. Кол 3:1). Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас (Флп 1:23–24). Эти слова апостола Павла о себе самом являются постоянной духовной дилеммой малой церкви. С одной стороны она является вместилищем и проводником освящающей благодати в здешнем земном бытии, с другой стороны — влечётся к разрешению в полноту вечности. Разрешение этой дилеммы содержится в непостижимом и неповторимом Божественном Промысле.

Телесная жизнь малой церкви есть грань всей совокупности её жизни (телесной, душевной и духовной). В телесном соединении мы находим отражение всех граней бытия от тайны любви Христа и Церкви до первородного греха, разделения и смерти. Но даже в мучительной духовной смерти, воспроизводимой в каждом соединении, есть милостию Божией образ смерти Христовой — смерти зерна, которое если умрет, то принесет много плода (Ин 12:24). Телесная жизнь не имеет автономной прикладной цели деторождения, но включена в единую духовную цель раскрытия Царства. Телесный рост малой церкви через деторождение является стороной её совокупного (телесного, душевного и духовного) возрастания¹⁶.

Телесная жизнь в браке выявляет, как говорилось, всю полноту благодатных, естественных и греховных элементов его невидимой сокровенности. Через именование видимых, телесных сторон своей внутренней жизни, познание их логосов, супруги приходят к осознанию сокрытого в своей душевной жизни, приводящему к её просветлению-возрастанию. Через покаянное самопознание и исповедь уничтожается внедрённое падшими духами нечистое и страстное, обнаруживаемое в телесных проявлениях, а символизируемое в них естественное и благодатное возводится к своим духовным первообразам. Так совершается духовный рост малой церкви, в котором телесное одухотворяется, пока полностью не войдёт в духовное¹⁷.

Это путь брака к целомудрию и бесстрастию.

Бесстрастие — это не равнодушие и безразличие (как это слово воспринимается обыденным сознанием), но свобода от страстей; не погашение любви, но устранение всех препятствий для исполнения и переполнения брака одухотворённой супружеской и Божественной любовью. В этой степени прекращение телесного общения, разлука, мученическая смерть уже не разрушают супружеского единства, но закладывают его бытие в вечности. Малая Церковь достигает меры мужа совершенного, в меру полного возраста Христова (Еф 4:13). Такой колос готов к жатве Царства.

Заключение

Человеческая природа была сотворена в полноте единства мужского и женского естества (см. Быт 1:27).

Божественным домостроительством явлено ипостасное различение мужа и жены.

Грех превратил различие лиц в разделение индивидуумов — начало всякого разделения и залог смерти.

Спаситель восстановил от греха падшее бытие, соединил разделенное: …все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись <…> нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе (Гал 3:27–28).

Это единство во Христе не есть смешение, но корень ипостасной неповторимости.

Лик Приснодевы и Богородицы Марии, нераздельной со Своим Богомужным Сыном¹⁸ осиявает и брак, и монашество путеводным светом Царства.

Ещё в здешнем бытии каждый христианский брак может в свою меру вместить и отразить эту тайну. Это — его смысл, цель и исполнение.

1989

Публикация Л. В. Геронимус-Гончаровой