23 октября в культурном центре «Покровские ворота» состоится вечер памяти митрополита Антония, а главной темой обсуждения станет возможность разговора, подлинного диалога верующего с неверующим. В вечере примут участие люди, знавшие владыку лично, известные журналисты (Александр Архангельский, Ксения Лученко), протоиерей Павел Великанов и протоиерей Алексий Уминский. На вечере будут представлены две книги митрополита Антония, которые вышли этой осенью «Бог: да или нет? Разговор верующего с неверующим» и «Пробуждение к новой жизни. Беседы на Евангелие от Марка».
Митрополит Антоний Сурожский: Евангелие от Марка
Представляем вашему вниманию фрагмент беседы на Евангелие от Марка митрополита Антония Сурожского (публикуется в сокращении).
Вот отрывок из первой главы Евангелия от Марка, с виду простой, а вместе с тем такой богатой, порой очень сложной для понимания.
Приходят в Капернаум; и вскоре в субботу вошел Он в синагогу и учил. И дивились Его учению; ибо Он учил их как власть имеющий, а не как книжники. В синагоге их был человек, одержимый духом нечистым, и вскричал: оставь! что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас. Знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий. Но Иисус запретил ему, говоря: замолчи и выйди из него. Тогда дух нечистый, сотрясши его и вскричав громким голосом, вышел из него. И все ужаснулись, так что друг друга спрашивали: что это? что это за новое учение, что Он и духам нечистым повелевает со властью, и они повинуются Ему? И скоро разошлась о Нем молва по всей окрестности в Галилее. Выйдя вскоре из синагоги, пришли в дом Симона и Андрея, с Иаковом и Иоанном. Теща же Симонова лежала в горячке; и тотчас говорят Ему о ней. Подойдя, Он поднял ее, взяв ее за руку; и горячка тотчас оставила ее, и она стала служить им. При наступлении же вечера, когда заходило солнце, приносили к Нему всех болящих и бесноватых. И весь город собрался к дверям. И Он исцелил многих, страдавших различными болезнями, изгнал многих бесов и не позволял он бесам говорить, что они знают, что Он Христос (Мк. 1: 21–34).
Я хочу остановить ваше внимание на теме о чуде. Что такое чудо? Какое различие между чудом и колдовством, магией? Можно это определить очень коротко так. Магия, поскольку мы верим, что она существует, является насилием человеческой воли, человеческого произвола над природой и над другим человеком. Это порабощение. Чудо — это действие Божие, совершающееся посредством верующего человека, чистого душой, отдавшего себя Богу, и это — дело освобождения. Освобождения от уз греха, от уз того ужаса, которые мы, люди, создали на земле.
Самая сущность чуда именно в том, что человеку и природе вокруг него возвращается свобода быть собой, не быть во власти злого человека или зла, господствующего на земле. Мы все знаем, насколько наша земля порабощена человеком и насколько это порабощение разрушает землю. Тема экологии поднимается сейчас повсеместно. Но кроме вопроса экологии есть все формы человеческого насилия — над зверьми, над другим человеком; в предельном смысле война выражает эту злобу, насилие. А чудо заключается в том, что Бог посредством веры человека восстанавливает гармонию, которая раньше существовала и была нарушена человеческой злобой, безумием, грехом. И в этом чтении мы видим тому целый ряд примеров.
Мы можем себе поставить вопрос: почему Бог действует так? Во-первых, мы знаем из Священного Писания, но также из каждодневного опыта, что в этот мир, который мог бы быть таким гармоничным, таким прекрасным, светлым, богатым, который мог бы напитать всех своих жителей и принести им радость красоты и жизни, человек вносит зло и разрушение. И на это Бог отзывается — Он отзывается болью и состраданием ко всякой твари, которая измучена, страдает. Если только есть человек, способный быть проводником мира и любви, Бог через него действует. В основе чуда — Божие сострадание, Божия жалость, Божия любовь.
Возьмите пример, о котором мы читали, — он такой прозрачный. Спаситель Христос пришел в дом апостола Петра. Его теща лежала больная. Она не просила об исцелении, никто об этом не говорил. Но Спаситель ее просто пожалел, сердце Его дрогнуло жалостью, лаской. Он подошел и, будучи совершенным человеком, коснулся ее и передал ей через Свое прикосновение ту целость, цельность, которая Ему принадлежала. В этом смысл слова «исцеление»: из разбитого, сломанного, надломленного человек делается снова цельным.
Кто-то из отцов говорил, что человек, который себя очистил, который освободил себя от плена греха — и телесного греха во всех его видах, и душевного — который сам стал цельным, может своим прикосновением исцелять, т. е. передавать свою цельность другому человеку. Вот что мы видим сейчас в этом случае. Христос, совершенный Человек, Который не причастен злу, Который до конца чист и цел, восстанавливает в этой женщине цельность, поскольку она могла ее вместить. Не святость, а просто какой-то момент цельности, которую она может оценить и ради которой она может начать меняться, новую жизнь вести. Она в ответ делает все, что может: в ответ на эту любовь и жалость Господню она начинает служить пришедшим. Она — хозяйка, и начинает готовить обед, она заботится о гостях. От полноты сердца, от полноты радости она старается по-своему поблагодарить их. Вот это удивительно трогательное, простое взаимоотношение между Богом, совершающим чудо по жалости, по милосердию, по любви, и человеком, который способен отозваться благодарностью, радостью и ради этой благодарности и радости начинает служить Богу; и вместе с этим служить людям, потому что Богу мы можем служить большей частью — почти всегда — только через наше отношение к людям и наше обращение с ними.
Исцеление Петровой тещи. Фрагмент. Источник: ruicon.ru
Но это не все. Я сейчас скажу о чуде немножко подробнее, потому что надо понять вопрос в его глубине, чтобы впоследствии, когда речь будет заходить о чудесах, не возвращаться к этой теме. Христос не раз в течение Своей евангельской жизни обращается к человеку, который болен, нуждается в исцелении, и его спрашивает: «Хочешь ли быть цел?» И совершенно естественно перед нами встает вопрос: кто же не хочет быть здоровым? Что за вопрос, зачем его ставить? Разве каждый из нас не ответит: «Хочу исцелиться от всех моих болезней, хочу стать здоровым, сильным, крепким, умным. Хочу обладать всеми душевными и телесными силами, которые во мне заложены и сейчас как бы задушены болезнью или грехом»? Кто же не хочет этого? Всякий хотел бы чувствовать, что его тело не является обузой, хотел бы даже победить старость…
Вопрос не так прост, потому что исцеление не является просто физической переменой нашего состояния. Вопрос ставится так: если тебе дать жить дальше, каким ты есть, куда идет твоя жизнь? — К постепенному разрушению. Конец начавшегося в тебе процесса болезни и внутреннего разлада приведет тебя к смерти. Хочешь ли ты чего-то иного? Или тебе хотелось бы продолжать свою жизнь, какая она есть: веселиться в свою меру, грешить в свою меру, каяться — как бы отряхиваясь (как собака, которая попала в лужу, стряхивает с себя воду и бежит дальше)? Тогда запомни, что в естественном порядке ты можешь только разрушиться и умереть.
Если ты теперь получишь исцеление — непосредственным чудом Божиим, или по молитвам святого, или через соборование, через причащение Святых Даров, исцеление в результате истинного, глубинного, потрясающего покаяния, жизнь, которая последует, здоровье, цельность, новизна, которая тебе будет дана, — это уже не твоя природная жизнь. Она тебе дана как новый дар, словно ты уже умер и воскрес. Теперь тебе надо жить не по меркам твоей прежней жизни, которая привела тебя к состоянию, в котором ты сейчас находишься. Теперь тебе надо жить помня, что вся жизнь, которая в тебе сейчас есть, твое физическое здоровье, твое умственное здравие, твоя цельность — это новая жизнь, которая принадлежит Богу. Бог тебя одарил ею для того, чтобы ты жил творчески и достойно своего человечества и Божией любви. Как апостол Павел говорит: Уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2: 20).
Если так понять эту проблему, тогда становится ясно, что вопрос Христов означает: «Хочешь ли ты быть цел? Или ты просто хочешь, чтобы с тебя было снято бремя болезни, для того чтобы сподручнее было жить так, как ты раньше жил: пить, есть, беспутничать, следовать всем своим пожеланиям, не считаясь ни с другим человеком, ни с жизнью, ни даже с самим собой?» Если ты говоришь: «Да, Господи, я хочу быть исцеленным!» — это значит: «Я хочу, чтобы сегодня кончилась моя естественная, природная судьба и началась новая судьба, которая осуществляется в моем общении с Тобой и Твоей жизнью, в Твоей деятельности, Твоем творчестве — в этом мире через меня».
И если этот вопрос встает перед кем-нибудь из нас, мы должны знать, что исцеление значит конец прошлого и начало вечности. Потому что вечность не заключается в том, что когда-то после смерти мы будем жить без конца. Вечность — это наша приобщенность к Богу; Он является самой Вечностью, самой жизнью, самой реальностью. Готовы мы на это? Можем ли мы найти в себе мужество, храбрость, решимость, устойчивость для того, чтобы от Бога принять новую жизнь, распрощавшись со всем тем, чему мы служили или чем были порабощены в прежней нашей жизни? Это второй момент, который я хотел подчеркнуть в вопросе о чуде.
Скажу еще об одном. Мне несколько раз ставили вопрос: если у Христа есть сила исцеления, если Христос воскрес и жив в Церкви, если Церкви передана благодать и она стала местом селения Святого Духа, зачем люди обращаются к врачам? Не достаточно ли обратиться к Богу с тем, чтобы Он исцелил? Почему нужно какое-то человеческое посредство?
Мне кажется, что человек, который сказал бы: «Я настолько близок к Богу, что мне незачем обращаться к врачу; мне стоит только обратиться к Богу, и Он меня исцелит» — поступает по гордыне своей и по безумию своему. Бывает, что человек стоит на грани смерти; и порой ему нужно телесное оздоровление, вне зависимости от того, близок ли он к Богу или далек от Него. И очень интересно отметить, что святой Серафим Саровский, хотя сам, когда заболел тяжело и был при смерти, не захотел быть вылеченным врачом, потом говорил людям: «Не пренебрегайте врачом. Бог сотворил и лекарство, и врача, обращайтесь к нему». Не всякий человек и не во всякий момент может как бы нутром своим знать, что он принял до конца и жизнь и смерть как приобщенность к Богу. Тут мне хочется в подтверждение своих слов прочесть отрывок из Священного Писания:
Почитай врача честью по надобности в нем, ибо Господь создал его, и от Вышнего — врачевание… Господь создал из земли врачевства, и благоразумный человек не будет пренебрегать ими. Для того Он и дал людям знание, чтобы прославляли Его в чудных делах Его: ими он врачует человека и уничтожает болезнь его. Приготовляющий лекарства делает из них смесь, и занятия его не оканчиваются, и чрез него бывает благо на лице земли. Сын мой! в болезни твоей не будь небрежен, но молись Господу, и Он исцелит тебя. Оставь греховную жизнь и исправь руки твои, и от всякого греха очисти сердце. Вознеси благоухание и из семидала памятную жертву и сделай приношение тучное, как бы уже умирающий; и дай место врачу, ибо и его создал Господь, и да не удаляется он от тебя, ибо он нужен. В иное время и в их руках бывает успех; ибо и они молятся Господу, чтобы Он помог им подать больному облегчение и исцеление к продолжению жизни (Сир. 38: 1–2, 4, 6–14).
Мне кажется, что этот отрывок очень важен. Он показывает, что надо обращаться к врачу за помощью, которую он способен дать, но вместе с тем не оставлять молитвы, потому что мы ищем чего-то бóльшего: не только уврачевания тела, но оздоровления всего нашего существа и исцеления, т. е. того, чтобы стать цельными людьми в нашем единстве с Богом.
И замечательно еще одно: у многих святых, в которых мы видим такую цельность души, такую близость к Богу, такое единство с Ним, тело все-таки остается болезненным. Значит, исцеление не всегда совпадает с выздоровлением. Вспомните, например, Амвросия Оптинского. Он заболел как будто неисцельно, был на грани смерти, когда вдруг в нем совершился какой-то духовный перелом и он стал тем старцем Амвросием, которого мы знаем из его жития. Значит, надо отметить, что телесное здравие и духовное величие, рост души не всегда совпадают.
Цельность человека заключается не в том, чтобы он телесно или даже психически был здрав, а в том, чтобы вся его природа обновилась.
Митрополит Антоний Сурожский
Далее я хочу вам напомнить отрывок из Евангелия от Иоанна, где рассказывается, как при Овчей купели в Иерусалиме собиралась масса больных; они лежали в ожидании исцеления, потому что раз в год в купели бурлила вода, и первый человек, который в нее окунался, получал исцеление от любой болезни, какой бы ни был одержим. У этой купели тридцать восемь лет пролежал человек, по-видимому, парализованный, который ни разу не успел окунуться в эту воду первым. Пришел к этому месту Спаситель Христос, увидел его, лежащего там, спросил, что с ним, почему столько лет он лежит и не может получить исцеления. И этот человек дал Ему самый, может быть, страшный ответ, какой можно дать: «Нет человека, который бы мне помог погрузиться в эту воду». Знаете, есть русское присловье: «Людей много, а человека нет». Народа там было сколько угодно, но каждый был занят только мыслью о собственном исцелении или о том, чтобы помочь близкому человеку, родному, знакомому погрузиться в эту целительную воду. У этого человека никого на свете не было, кто бы ему помог. В течение тридцати восьми лет он пролежал больным, в надежде и в отчаянии. Разве это не страшно?
Это первый вопрос, который перед нами стоит. Мы окружены людьми, которым нужно исцеление. Я сейчас не говорю только о физическом исцелении, а о душевной помощи, о том, что человек, который разбит жизнью, мог бы ожить, стать живым человеком, творческим, ликующим. И сколько таких людей, которые целую жизнь надеются, что кто-то им скажет живое слово, коснется их плеча сочувственной рукой, взглянет на них понимающими глазами — и тем даст им новую жизнь или толчок к этой жизни, надежду на эту жизнь. Сколько миллионов людей сейчас именно так погибает и физически, и душевно, во всех отношениях. Людей много — а человека нет… Тридцать восемь лет этот человек пролежал; а некоторые всю жизнь так проведут, хотя и не лежа, а разбито переходя от возраста к возрасту, от места к месту, от отчаяния к отчаянию, ожидая, что кто-то их увидит не как физический предмет около себя, а как живого человека, которому нужна помощь.
Второе, что меня поражает в этом отрывке: да, человека нет; но каждый год в течение тридцати восьми лет кто-то умудрялся опуститься в эти бурлящие воды и исцелиться. За тридцать восемь лет не нашлось ни одного человека, который подумал бы: я не так уж болен, я не так давно болею, давай-ка я помогу этому человеку. Я пережду, в будущем году со мной это может случиться, а сейчас я ему помогу… Это вопрос, который ставится перед каждым из нас. Сколько людей нуждаются, так же как и мы, в том или другом; и как часто мы хватаемся за помощь, отталкивая другого, кому эта помощь нужна гораздо больше нас. Человек исстрадался больше, чем мы, как это часто бывает; и как это ужасно думать, что в толпе ни один человек не захотел пожертвовать на один год своим исцелением, чтобы спасти от физической и душевной муки этого человека, страдавшего тридцать восемь лет.
Христос пришел. Христос — настоящий Человек, не в том отношении только, что Он действительно человек в полном смысле этого слова, как и мы. Он настоящий Человек в том смысле, что в Нем нет теневых сторон. В Нем нет зла, в Нем нет обращенности на Себя Самого. Он весь — любовь, сострадание, понимание. Его глаза видят, Его уши слышат, Его ум отзывается, Его сердце отвечает на человеческую нужду. Он вошел в эту толпу и увидел этого человека, и исцелил его. Воды в тот момент не бурлили, не кипели, никто не кидался в них. Бог в лице Иисуса Христа, Сына Божия, ставшего человеком, подошел к нему и сказал: «Встань, возьми свой одр, свою постель, и иди домой. Бог тебя увидел, тогда как люди тебя не замечали». А может быть, потому-то именно его увидел Христос среди всех, его выбрал из толпы, что он так долго и так отчаянно страдал.
Но потом Христос встречает этого человека в храме и говорит ему: «Берегись, не греши больше, чтобы с тобой не случилось что-нибудь еще худшее». Что значит: «не греши»? Христос не мог ожидать, чтобы этот человек стал святым, безгрешным, без пятна и порока. Нет; но грех заключается не только в наших поступках, мыслях, волеизъявлениях. Грех заключается в том, как мы относимся к Богу, к самому себе и к ближнему.
Мы можем несовершенно поступать, мы можем несовершенно понимать, наше сердце может несовершенно сиять любовью, но наша настроенность должна быть такова, что мы были на стороне Бога. Ведь Бог к нему пришел, когда люди не обращали на него внимания. Неужели теперь он отвернется от Бога и скажет: «Ну, Ты Свое дело сделал, а я возвращаюсь к своему прошлому»? Если он это сделает, он потеряет связь с самим источником жизни, новизны, целости.
И это тоже обращено к нам. Мы часто получаем от Бога — через людей или непосредственно от Него, в молитве (или даже без молитвы, просто потому что Бог Сам нас взыщет) — новую жизнь, новую цельность; что-то входит в нашу жизнь, чего не было. И вот это нам надо осторожно беречь, не использовать как бы «для себя». Я не говорю «в свою пользу», потому что это нам во вред, а — ради себя, эгоистично. Помните то, что было сказано мной довольно давно об искушении Христа: «Хочешь ли превратить эти камни в хлебы? Ты же голодный, а Ты Бог, почему бы Тебе этого не сделать?» — «Нет, Я этого не сделаю, Я Свою Божественную силу не употреблю для того только, чтобы Себе доставить или удовольствие, или удовлетворить Свою нужду».
И каждый из нас, в ком родилась новая сила, новая жизнь, новая радость, должен помнить: она нам дана для того, чтобы мы ее подарили другому, чтобы через нас свет, целость, радость, жизнь множились и побеждали тьму и зло.
Разумеется, очень многое надо будет сказать об отдельных чудесах, о которых мы будем читать в Евангелии, но я хочу сразу отметить еще одну очень важную черту, связанную с чудом. Для того чтобы совершилось чудо, требуется нужда, человек должен быть в настоящей нужде. Нужно сострадание Божие, которое всегда в нашем распоряжении; порой нужно, чтобы мы были сами готовы получить исцеление, — потому что иногда бывает, что мы хотели бы выздороветь для того только, чтобы вернуться к той жизни, которая нас разрушила. Надо быть готовыми, будучи исцеленными, уже не возвращаться к прошлому или во всяком случае сделать все возможное, чтобы устоять против этого прошлого. Но некоторую роль играют и окружающие нас люди. Иногда у нас не хватает веры, иногда у нас не хватает силы подняться, иногда нам нужна помощь.
И вот в Евангелии есть рассказ о том, как парализованный человек был принесен четырьмя своими друзьями к Спасителю с тем, чтобы Он его исцелил. Народа была толпа, пробиться было невозможно; но они настолько любили, уважали своего друга, так твердо верили, что Христос может ему помочь, что они поднялись на крышу, прокопали ее и спустили одр, на котором лежал их больной друг, к ногам Христа. И в Евангелии говорится, что, видя их веру, Христос сказал больному, что исцеляет его.
Нам надо помнить, что наша вера — не просто наша собственность, которая действует только в нас и нас ради; наша вера может совершать дела милосердия и может открыть путь к Божественному воздействию.
Но с другой стороны, есть еще нечто, связанное с этими четырьмя людьми и их больным другом. Почему они его принесли? Не только потому что верили, что Христос его может исцелить, а потому что этого человека они достаточно полюбили, чтобы сделать все возможное ради него. Этот больной человек, разбитый параличом, который в понимании многих являлся как бы обузой для окружающих, сумел своей личностью возбудить в них достаточно любви, достаточно уважения для того, чтобы они захотели ему исцеления.
Очень часто бывает, что стареющие люди, которые прежде были деятельными, творческими, порой даже верховодили своими домашними, по мере того как стареют, делаются бессильными. Они уже не могут делать того, что делали раньше, и чувствуют, будто они «никому не нужны», и на них находит тоска, отчаяние. Им надо помнить рассказ об этом человеке, который, хотя и парализованный, сумел родить в своем окружении столько любви, столько уважения к себе, что они все сделали, лишь бы ему помочь.
Нам кажется часто, что наша роль — быть деятельными, что-то делать, и, если мы перестаем что-либо делать, мы уже никому не нужны. Есть стихотворение французского писателя, где он описывает разницу между молодостью и старостью и говорит: старик, который возвращается к первоисточнику бытия, оставляет постепенно текущее время и вступает в незыблемую вечность; в глазах молодого человека можно видеть огонь, в глазах же старика может светить свет.
И вот этот больной, который ничего ни для кого не мог сделать, который во всем зависел от окружающих людей, был предметом их постоянной заботы, который без них никак не мог бы живым даже остаться, вероятно, сиял благодарностью, сиял любовью, сиял пониманием, воспринимал все их заботы с такой лаской, что для них забота о нем была радостью, и из этой радости выросла такая благодарность, что они решили все сделать для него.
Мы должны это помнить: помнить это и когда стареем, и когда болеем, и нам кажется, что мы лишь обуза для других. Мы должны это помнить и тогда¸ когда нам дано воздать любовью, заботливостью, благодарностью старому, больному человеку за годы его любви. Тогда действительно, как говорит апостол Павел, «в немощи совершится сила Божия» . Этот немощный человек станет источником новой жизни, вечной жизни для тех, которые сумели его полюбить. И это будет исцеление не только больного, это будет исцеление и здоровых, в которых победило сострадание и любовь.
