Рождество Христово, которое мы празднуем всегда с такой радостью, которое нам кажется семейным праздником, таким светлым, на самом деле, как всё в жизни земной, носит тоже печать трагизма. Когда рождается ребёнок, нам кажется, что всё так дивно, так светло. Но рождается этот ребёнок в смерть. Да, он проживёт, но рано или поздно, выросши, достигши полноты своей, он будет обречён на умирание и на самую смерть. И Рождество Христово как-то особенно в этом отношении трагично, потому что рождается не то что обыкновенный ребёнок, а в жизнь мирскую, земную вступает Сын Божий, облекшись в человечество.
Вифлеемские ясли. Современный вид.
Бессмертный Бог облекается в смертную плоть. Бог, Который за пределом смерти, берёт на себя нашу смертность, и в Рождестве Христовом мы видим трагически, глазами веры, чутьём сердца, как Бог по любви Своей к миру отдаёт Своего Единородного Сына — Бессмертного на смерть. В яслях Вифлеемских лежит ребёнок — Жертва. На одной из икон древности ясли изображены не как ясли, а как жертвенник, сложенный из камней. И лежит Ребёнок на них — новорожденный Спаситель Христос, как ягнёнок, приносимый в жертву Богу.
Христос приносится в жертву не Богу — нам. Мы его как бы убийцы, потому что из-за нашей греховности Бог должен был стать человеком и умереть нашей смертью. Но что это значит? Это значит, что здесь Бог отдаёт нам Своего Сына — беззащитного, уязвимого, с тем чтобы мы поступили с Ним, как захотим. Любовью Его встретили, верой Его приняли? Или наоборот: ненавистью Его отвергли и, как мы знаем из Евангелия, распяли на Кресте?
Река Иордан.
А второй праздник — это праздник Крещения Господня. Этот Ребёнок, родившийся в Вифлееме, вырос в полную меру Своего человечества. И Он приходит на Иордан креститься. Иоанн видит в Нём безгрешного Сына Божия. «Как же я Тебя крестить буду?» Спаситель погружается в эти Иорданские воды, которые омывали день за днём грехи людей, которые каялись в своей неправде. Он погружается в них, как в мёртвые воды, и выходит из них, облечённый в мёртвость, которая является следствием человеческого греха.
Смертность… Образ, который когда-то дал мне один западный пастор — это образ чистого льна, белоснежного, который погружается в красильню, пропитывается краской, вынимается багровым, или кровавым. Лён был чист, но теперь он весь пронизан краской, и эта краска является образом нашей греховности. Христос на Себя берёт нашу мёртвость, то есть последствия нашего греха, для того, чтобы нас спасти. Это дело Божией любви.
Как нам не отозваться на эту любовь? Неужели мы не отозвались бы на то, чтобы человек — любой, незнаемый нами или знакомый — свою жизнь бы отдал за нас? А это делает Бог во Христе. Вся жизнь верующего человека, христианина должна бы быть делом благодарности — не только сердечной, не только в мыслях, но и в каждом нашем поступке, во всём нашем существе мы должны бы жить так, чтобы помнить, что наша жизнь оценена Богом как достойная всей жизни и всей смерти Единородного Сына Божия. Вот как нас расценивает Бог, и вот с каким достоинством нам бы надлежит жить.
