Учредитель движения «За поместное православие русской традиции в Западной Европе» Никита Кривошеин об Александре Солженицыне
Это было в Измайлове: вечер погружения в «Новый Мир» с «Иван Денисовичем», ночи с пятыми экземплярами «Круга» и «Крохоток», а уже в Париже откровение «Архипелаг Гулаг» C это для меня такие же вехи, как биографические повороты. Что для меня! Для коммунистов, услышавших в словах Александра Исаевича, что по ним звонит колокол, для всех, как и я, побывавших у начальника, для русских, для мира.
В 1975 вместе с покойным князем Константином Андрониковым я переводил синхронно первое большое интервью Александра Исаевича с Бернаром Пиво по французскому телевидению. Сила, не боюсь этого эпитета, его пророческого слова и свет, излучаемый всем обликом, привели к вполне конкретному результату: на общенациональных выборах во Франции, состоявшихся вскоре после передачи, коммунисты и социалисты проиграли с треском, и после этих выборов началась их агония.
Сколько ни теоретизировать «о роли личности», если бы не Александр Исаевич, то не только на Западе не велело бы долго жить «передовое учение», но и в России не праздновать 21 августа 1991 со сносом Феликса Эдмундовича и со сбывшимся наитием писателя вернуться в Россию. К сожалению, только в 1994-м.
Последнее перед возвращением в Россию у того же Бернара Пиво прощальное интервью Александра Исаевича и мы вновь на французском телевидении в том же составе с князем Андрониковым. В облике Нобелевского лауреата не было прежней скорби, а сдерживаемое ликование.
Не верить в реальность богоизбранности народов, людей равно не верить ничему, и это объяснено, в частности, в сборнике «Из-под глыб»: новопреставленный раб Божий Александр был изначально помечен призванием провидения.
Незадолго до того, как поехать в преисподнюю, т. Сталин пугал своих сообщников: «Без меня вы будете слепыми котятами!» Простите за неуместное цитирование, но кто отныне будет знать, «как нам обустроить Россию»?
Господь дал нашей семье присутствие и соучастие Александра Исаевича: мой отец Игорь Александрович отбывал наказание на шарашке в Марфино, потом дружил с Нержиным, Рубиным и Сологдиным. В то время, когда ЧК взмыленно рыскала по стране за рукописью «А.Г.» покойный Александр Александрович Угримов (один из персонажей «Невидимок») принес родителям в Измайлово две большие папки: «Пусть полежат у вас десять дней под матрацем». За наличие этих папок можно было тогда головы не сносить.
В 1974, в день ареста А.И., моего отца вызвали в ОВИР и вручили выездные документы. Вновь оказавшись в Париже, моя мать Нина Алексеевна Кривошеина прочла обращение Солженицына к эмигрантам «писать мемуары и посылать ему». Семидесяти пяти лет, мама взялась за тетради, и в 1981-м второй книгой в серии «Наше недавнее. Российская мемуарная библиотека» вышли ее воспоминания «Четыре трети нашей жизни». Александр Исаевич письмами ее поддерживал, поощрял в писании.
Один из последних его подарков нам всем «Двести лет вместе», а помог писателю в составлении книги покойный мой любимый лагерный друг Владимир Тельников, еще один узелок связывающий.
В 1971-м, когда в опасных обстоятельствах я покидал бывший СССР, Александр Исаевич, сам уйдя от наружного наблюдения, дал себе труд конспиративно со мной встретиться в московском метро и предсказать мне успех на Западе. Сбылось.
В 1987-м Александр Исаевич прислал нам сердечное соболезнование после кончины моего отца.
Прощаясь с Александром Исаевичем, трудно удержаться от личного, но такое личное есть у каждого сознательного русского, у каждого христианина… И как мне, бывшему з/к, не поблагодарить Александра Исаевича и Наталью Дмитриевну за создание щедрого фонда помощи заключенным, ведь еще много пожилых лагерников сейчас трудно доживают по всей России.
