Войди в соприкосновение с Богом, и Он просветит тебя. Не жди от меня указаний, что делать.
Бывает, человек приходит ко мне и говорит, что курит, сквернословит, ведет порочный образ жизни, и я, как хороший священник, должен сказать ему: «Чадо, это грех!» Но разве это – мой главный долг? Раз он пришел и сказал мне об этом, значит, он знает, что это грех. И мой долг – сделать так, чтобы этот человек почувствовал радость и любовь, которую дарит нам Господь. Но как это сделать?
Архимандрит Андрей (Конанос)
Однажды ко мне пришел человек и покаялся в том, что часто сквернословит. Я уже хотел сказать ему то, что всегда говорил ранее в подобных случаях, – что это тяжкий грех. Но пока он говорил, я подумал другое и затем сказал ему:
«Видишь ли, когда ты ругаешься, то чувствуешь себя очень сильным и важным. Тебе кажется, что ты обладаешь большой властью, раз можешь ругаться такими словами, которые затрагивают очень значимые, священные понятия. И тебе действительно нужна сила, нужна власть. А кто обычно испытывает в этом потребность? Люди, чью силу и значимость не признали другие. И вот они начинают демонстрировать это разными способами: один ругается, другой громит всё вокруг, третий – вытворяет еще что-нибудь.
В чём же здесь дело? В нехватке любви. Эти люди не знали, что их любят. Потому что человек, чувствующий Любовь Господа, не может хулить Его и злословить. Это просто невозможно».
Что же действительно нужно таким людям? Неужели просто замечание священника? Или всё-таки им нужно помочь выйти на общение с Тем, Кто есть Любовь? Смягчить их души, чтобы они почувствовали Бога и после этого упоминали Его Имя только восхваляя Его и говоря: «Господи, благодарю Тебя за то, что Ты любишь меня и дал мне увидеть Твою любовь. Благодарю Тебя, Господи, за то, что для Тебя я ценен гораздо более, чем для окружающих. Благодарю Тебя за то, что с Тобой я чувствую себя уверенно, в безопасности. Как я могу хулить Тебя?»
В сущности, человек, который ругается, хулит Имя Божие и совершает прочие непристойности, тем самым демонстрирует чувство неуверенности в себе и внутреннюю пустоту. А как священник может заполнить эту пустоту? Замечаниями? Но они ничего не заполнят. Упреками? Они вызовут только сопротивление. Повышенным тоном? Будет обратный эффект.
Вспомним притчу о блудном сыне – что сделал Отец, то есть наш Бог? Он обнял своего сына, поцеловал его, омыл с благовониями и одел в новую одежду, дал ему перстень, устроил в его честь пир, праздник. Он подарил ему счастье. «Дитя мое, – сказал Он, – Я люблю тебя! Почувствуй Мою любовь! Почувствуй, что Я люблю тебя, и что в свете Моей любви – сладостном, очищающем свете – всё, что ты наделал, все твои грехи тают, исчезают. И теперь ты уже не захочешь грешить – потому что свет Моей любви наполняет и утешает тебя».
Но вот возвращается домой старший сын – хороший, работящий. Возвращается – и видит свет в доме, гостей, веселье, танцы… Он подзывает к себе одного из слуг и спрашивает: «Что случилось?» – «Брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым» (Лк. 15:27).
Лично на меня очень сильное впечатление производит вот эта фраза – принял его здоровым. Как это – принял здоровым? После того, как блудный сын погряз во всевозможных грехах? «Я принял его здоровым», – говорит Отец. Да, он вернулся, совершив множество грехов, но в его душе было одно «чистое» место – это покаяние и настоящая привязанность к Отцу. Ранее, когда-то, их с Отцом связывали настоящие, глубокие, искренние отношения. Это и заставило его вернуться. Его душа, будучи грешной, оставалась прекрасной. И в ней продолжали жить благие намерения, любочестие, стремление к хорошему. Так же, как и у нас с тобой.
Фото: dostoyanie-pokoleniy.ru
А старший сын?
Нет, он не был грешником. Но у него была странная душа – он не мог радоваться счастью других, не мог разделять с ними их радость. Он ревновал, завидовал, ему постоянно чего-то не хватало, и, в сущности, он и был настоящим «блудным сыном» – потому что его связь с Отцом носила чисто формальный характер, а умом он был где-то далеко, не в Отчих объятиях, не в Отчей любви.
А на примере младшего сына мы видим, как может измениться человек. Но может и не измениться.
Нас вряд ли сильно волнует судьба каждого. Во всяком случае, едва ли мы действительно горячо хотим спасения всех наших близких. Потому что если бы мы действительно сильно этого хотели, это бы произошло.
Вдумаемся в притчу о блудном сыне. Если мы хотим понять Господа, то в первую очередь нужно успокоиться, затихнуть и начать полностью доверять Ему. Если я хотя бы на мгновение усомнюсь в том, что Господь может всё для спасения людей (в том числе и близкого мне человека), если хоть на миг усомнюсь в том, что Его любовь гораздо сильнее моей любви, это будет означать, что на самом деле я хочу не спасения моего ближнего, а просто чтобы вышло по моему. Ну что ж – тогда будем продолжать делать то, что нам так нравится: истязать, наказывать себя и всех вокруг, совершать одни и те же ошибки, биться головой о стену. Но это не то, чему следует научиться у этой притчи.
Хватит делать людям замечания! Они не доведут до добра. Что бы кто ни делал – оставь всех в покое. Некоторое время назад я проводил беседу на тему «Оставь своего ребенка в покое». Вот и оставь. Ты его до сумасшествия доведешь своими «полезными» замечаниями, проповедями. Не дави на него – он знает, как надо. Лучше сотвори чудо – я уже говорил, какое. Измени жизнь ребенка своим отношением к нему – любовью, благодатью, молитвой. Дай ему свободу. Помоги ему. И постоянно «беспокой» своими молитвами Бога – не людей, а Бога.
Можешь просыпаться ночью и молиться за всех детей на свете – в том числе и за своего? Делай. Но оставь ребенка в покое. Можно поменять объект – оставь в покое соседа, или жену, или мужа. Каким бы ни был человек – не требуй от него быть таким, каким тебе хочется. Этим ты его только раздражаешь. Но ведь Господь заповедал нам просвещать людей! Миссия, о которой я говорю вам, является самой трудной, потому что это – миссия через собственную святость, смирение и сближение с Богом, собственную молитву и благодать, которую источает наша собственная жизнь. Такая благодать не может раздражать.
Разве мощи святых кого-то раздражают? Когда святой человек отходит в мир иной, и у нас остается его тело, которое мы называем мощами, – эти мощи раздражают кого-нибудь? Нет.
Множество людей приезжают на Эвбею, в Халкиду – к чудотворным мощам святого Иоанна Русского. И он принимает всех – грешных, больных, плохих и хороших. Он лежит и никого не раздражает, но в его объятия хотят попасть все. Можем ли и мы с этого момента стать такими живыми мощами? Начать жить так, чтобы люди шли к нам и прислушивались сами, по собственной воле. А если не хотят – то не заставлять их. Но нужно, чтобы они всегда видели нашу любовь. А желаемый результат может появиться уже после нашей смерти. Сначала умрем, а другие после этого изменятся – если Бог захочет.
Нам хочется увидеть результат – по-человечески это понятно, но что делать, если Божественный замысел не всегда совпадает с нашим? И жизнь других людей не всегда складывается по отношению к нашей жизни так, как нам бы хотелось.
Несколько дней назад мы служили Божественную Литургию. А накануне, на всенощной, один паренек подошел ко мне и сказал: «Отче, завтра я не смогу быть на Литургии. Утром я собираюсь пойти в кафе со своей девушкой, потому что это единственный день на неделе, когда мы можем увидеться!» В тот момент я уже хотел было сказать то, что должен сказать священник в таком случае, но вдруг мне в голову пришла неожиданная мысль. А разве такие слова хочет услышать от меня Бог? Или я просто считаю нужным сказать их из-за того, что земная жизнь стремительно несется вперед и я читал это в поучениях, говорил в проповедях? Порицание, замечания…
И тогда я спросил мысленно: Господи, Ты хочешь, чтобы я сказал именно такие слова этому молодому человеку? «Чадо, то, что ты собираешься сделать, – грех!» А потом я подумал: этот мальчик ходит ко мне уже три года. Имеет ли смысл говорить ему, что он хочет поступить неправильно? Он и так это знает. А если я скажу ему не идти в кафе вместо службы, неужели он не пойдет? Пойдет.
И в то же самое время еще одна мысль пришла мне на ум: если я скажу ему не делать этого, то по крайней мере моя совесть будет чиста. И в таком случае я буду правильным, порядочным священником, а родители и знакомые этого мальчика, узнав о нашем разговоре, скажут: «Какой батюшка молодец! Какой он строгий, внимательный! И какие правильные вещи он говорит!» Да, но мальчик тоже знает правильный ответ. И что я на самом деле должен сделать – не испортить свой «имидж» или же всё-таки помочь ему? Я подумал: «Господи, просвети меня!» И тотчас мне в голову пришел ответ. Я сказал этому мальчику:
– Желаю вам отлично провести время! Передавай от меня привет своей девушке и скажи ей: мой духовник просил передать, что желает нам с тобой хорошо провести время, и он помолится за нас.
Мальчик спросил:
– Мне передать ей привет от вас?
– Да. Разве это плохо?
– И что мне ей сказать?
– То, что я сказал тебе: передать от меня привет.
– Хорошо. Отче, мне очень жаль, что я не смогу прийти на Литургию.
– Ну что ж поделать, раз ты так решил.
Через несколько дней этот мальчик снова пришел ко мне, и я спросил его:
– Как всё прошло?
– Хорошо, отче. Но когда я передал ей привет от вас, она прямо онемела.
– Почему?
– Потому что впервые ей передал привет священник, которому мы сказали перед этим, что идем в кафе вместо службы. Когда я всё ей рассказал, она сказала: «Спроси у него, когда я могу к нему подойти!» Она хочет поговорить с вами.
Фото: tatarstan-mitropolia.ru
Понимаете? Это не значит, что в девушке произошел какой-то великий духовный переворот, но кто из нас может вообще судить о внутренних изменениях кого бы то ни было? По крайней мере в одном я здесь уверен: с одной стороны, мною не был потерян контакт с этими молодыми людьми, а с другой – я не солгал, не осквернил нашу веру, нашу Истину, и ребята знали, что поступают неправильно. Но я приобрел их доверие, их любовь. Они поняли, что могут постучаться ко мне, позвонить по телефону, встретиться, поговорить и что я не буду грозить им пальцем и обрушиваться на них с критикой и замечаниями.
Это и есть отцовская любовь, и, к сожалению, я до сих пор только копирую ее у святых, о которых читаю. Даст Бог, придет тот день, когда мы уже не будем формально подражать старцам и старицам, а действовать просто по велению сердца. Но для этого нужно особое дерзновение, можно сказать – единение с Богом. «Закваску» здесь дает Господь, а не люди. Мы делаем то, что делал Иисус Христос, Богочеловек. Он по-настоящему и при этом по-человечески понимал людей, и потому прощал грешников, приходящих к Нему, говоря им: «Иди и больше не греши. Ступай с миром».
А мы только и твердим: «То, что ты наделал, – грех!» Да, и ты, и я знаем, что это грех, но для покаяния, для обретения душевного мира таких слов недостаточно.
«Отче, – скажет мне кто-нибудь, – а вы не говорили мне, что это грех!» Значит, всё дело в том, чтобы произнести слово «грех»? Хорошо. Это – ГРЕХ. И что дальше? Человек меняется после того, как мы говорим ему, что он грешит? И почему мы не добавляем здесь слов Христа – «прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много» (Лк. 7:47)? «Даже когда ты грешил, – говорит Господь, – ты искал любви, и Я знал это, потому и ожидал тебя. Я понимал тебя, сочувствовал и сострадал тебе, и теперь обнимаю тебя, не гнушаясь тобой».
Преодолеем же в себе это желание – осудить, раскритиковать. Покаемся. Притча о блудном сыне заставляет меня раскаиваться, потому что, слушая ее, я начинаю понимать свое недостоинство и полную неспособность разрешить похожие проблемы. И некоторые мои друзья, некоторые священники и просто верующие люди говорят иногда, что в глубине души они прекрасно осознают это – мы не такие, какими нам следовало бы быть. Мы не стремимся к свету, не справляемся, – но, несмотря на всё это, существует Божественная Любовь, и мы успокаиваемся, доверяемся Ему и засыпаем спокойно.
Помолись – но так, чтобы заснуть спокойно, и после этого у тебя уже не будет угрызений совести, что ты спишь, а не ждешь, когда твой ребенок придет домой. Доверь его Богу! Вот сейчас, когда мы разговариваем, представь себе этого человека, о котором ты так сильно беспокоишься – беспокоишься, что его жизни, здоровью или духовному развитию угрожает опасность. Что ты можешь сделать для него сейчас, в данный момент? Ничего. Ничего, кроме молитвы. Ты помолишься – и Господь Сам защитит и оградит его Своей любовью и заботой. Бог позаботится о твоем ближнем.
Вы даже не можете себе представить, какое спокойствие снизойдет на вас, если вы это поймете. Вы перестанете тревожиться о людях – обо всех и каждом, грешных, заблудших, здесь и во всём мире. А что Господь сделает с этими людьми? Сделает, что должно, Он знает. А мы успокоимся и скажем: «Слава Тебе, Господи! Ты даже блудников можешь сделать целомудренными, смиренными, чистыми, непорочными и прекрасными. Ты можешь изменить всех. И меня измени, помоги мне понять, что самый большой грешник – это я. И помоги мне покаяться в душе, потому что словами мне это очень трудно сделать из-за своего эгоизма. Ведь я должен попросить прощения у всех тех, про кого всю жизнь думал, что им нужно помочь, что их нужно сделать лучше. Я должен покаяться перед этими людьми и сказать: “Я был гораздо хуже вас. Я был скверным обманщиком, лицемером”».
Притворяясь искренними, мы всё равно никого не убедим. Люди прекрасно понимают, что происходит. Один мой знакомый рассказывал, что иногда, когда он молится за кого-то один в своей комнате, через некоторое время этот человек звонит ему по телефону и говорит: «Я звоню, потому что думал о тебе сейчас и почувствовал сильную любовь к тебе». При этом не было ни звонков, ни смс – никаких действий по отношению к этому человеку, только молитва – молитва к Богу, как Другу.
И когда мы станем друзьями Христа, первое, что Он скажет нам, будет: «Скажи Мне, чего ты хочешь! Дай Мне сделать что-то для тебя, чтобы ты почувствовал радость!» И тогда мы скажем: «Господи, вот есть то-то и то-то, сделай, пожалуйста, это как можно лучше! Помоги этому человеку понять, как сильно я его люблю». И Господь тотчас исполнит просьбу. Это лучше всего.
Вот потому люди и не меняются. Господь видит, что мы грешны, но не может изменить нас – ведь мы настолько убеждены в своей правоте и святости, что не хотим ничего слушать и живем в «стране далече», как говорится в притче. Мы находимся далеко от Бога. То есть, с одной стороны, мы так близко от Него – в Церкви, а с другой – являемся настоящими блудными сыновьями.
И Господь говорит: «Что Я могу сделать? К кому прикоснуться? Кому сказать: «Чадо, ты делаешь не то, что нужно»? Люди сами готовы поучать Меня». Ведь некоторые из нас и Богу могут указать на то, что Его действия неправильны, как бывало во времена Иисуса Христа. Да-да, не удивляйтесь. И во времена Христа находились люди, которые говорили Ему: «Что это Ты делаешь? Ешь в субботу, не омыв рук? Не соблюдаешь традиций? В субботу совершаешь чудо? Разговариваешь с рыбаками? Это же нищие рыбаки, как можно говорить с ними, Ты не понимаешь, что делаешь!»
Даже Богу мы можем делать замечания. Мы не можем только одного: преобразиться внутренне, измениться в душе. Измениться и сказать: «Господи, я готов услышать от Тебя о своих ошибках и хочу, чтобы Ты исправил меня». Ты готов к этому? Ну, если готов, – молодец, порадовал. Мне это очень нравится. Вот бы и у меня получилось стать таким и сказать: «Господи, возьми и измени меня! Измени ход моих мыслей, потому что они неправильны!»
Вот что такое покаяние. Покаяния нет, если продолжать криво смотреть на мир – так, как мы смотрим на него сейчас. Неважно, плачем мы при этом или нет.
Плач не является критерием покаяния, потому что плакать можно и по своим личным причинам. Хотя, может быть, в данном случае плач и не помешал бы – ведь сейчас мы хотим сделать что-то совсем иное, новое, впервые в жизни. Но если слёз нет – ничего страшного, первый шаг всё равно сделан. Будем теперь продолжать в том же духе – учиться тому, что не получалось годами в отношениях с мужем, женой, детьми, друзьями, всеми людьми на свете. Не получалось, потому что вызывало напряжение, сопротивление, злобу.
Может быть, я неправ, но эта притча кажется мне очень грустной. Помните, как старший сын, вернувшись с работ, спросил, почему все пируют? Твой Отец принял твоего брата здоровым, объяснили ему. Твой брат жив и здоров, с ним всё хорошо! Да, он согрешил, но сейчас всё хорошо. А что сказал в ответ старший брат?
Так вот – проблемой в этом мире является не грех. Проблемой является лицемерие тех, кто считает себя безгрешным. Вот это действительно серьезная болезнь, и тут ничего уже не сделать.
Я прошу прощения у тех, кого, может быть, смутили мои слова. Простите меня, как Отец простил Своего сына в этой притче, и мысленно обнимите меня. Простите, если вам не нравится то, что я говорю. Если вам не хочется меняться – продолжайте жить так, как живете сейчас, и посмотрите на последствия. По ним и ориентируйтесь.
Фото: orthodoxy.org.ua
Если в вашей семье поселились мир, спокойствие и любовь, то продолжайте жить так и дальше. Но если вы понимаете, что теряете своих детей, их доверие, что они начинают смеяться вам в лицо или за спиной (при том, что вам кажется, что вы полностью их контролируете), то в таком случае, если есть желание и вы понимаете, что пришло время, задумайтесь обо всём этом и попросите Бога указать вам путь, по которому теперь следует идти. Это прекрасный миг – когда человек может сказать: «Господи, ведь и я был Твоим блудным сыном! Я считал Тебя своим Отцом, я был священником, богословом, духовным наставником, учителем, монахом, проповедником, миссионером, церковным человеком, – но при этом был блудным сыном».
Да, так резко измениться – трудно, но оно того стоит. Давайте попробуем прожить честно оставшиеся годы. Ведь многие из вас молоды, счастливы, у вас впереди – жизнь, и хорошо, если с этого момента вы изменитесь и проживете шестьдесят-семьдесят лет по-другому. Да и всем нам, кто постарше, стоит потрудиться, чтобы изменить себя хотя бы на один день – сколько отпустит нам Господь.
Перевод: Елизавета Терентьева, старший преподаватель ПСТГУ,
специально для pravmir.ru
Читайте также:
- Дом иконами заполнил, но при первой проблеме тонешь в стакане воды
- Если ты сам не веришь в силу своей молитвы, то почему ждешь чуда?
- Архимандрит Андрей (Конанос): У каждого греха есть срок годности
