Саддукеи были остроумны и неистощимы в составлении богословских загадок. Когда они задавали вопрос Иисусу из Назарета о семерых мужьях одной жены, внутри их душил смех — как ловко они проведут сейчас этого галилейского деревенщину, не знающего закона, не получившего должное и сложное образование в изучении Торы!
Право же, если есть воскресение, то, значит, есть и многожёнство, а это значит, что воскресение мёртвых — богохульнейшая мысль, попрание Закона.
Ни к чему нельзя было придраться в хитро скроенной загадке законников — ведь ни один из мужей не имел детей от этой несчастной жены и тем самым не приобрёл на нее «преимущественного права». Значит, или многомужество, или «нет воскресения, ни ангела, ни духа» (Деян. 23:8). Правду говорили о себе саддукеи — «нам некогда изучать менее важные книги пророков, мы посвятили себя изучению главного — Закона, Торы!»
И Законом владели они виртуозно, загоняя в угол любую надежду простеца, решившегося спорить с ними. Как пойти против Закона, который они так хорошо знают? Уж им-то виднее. Уж если они доказали что-то, опираясь на Закон, то так оно и есть. И нет ни воскресения, ни ангела, ни духа, ни надежды, а только несчастная жизнь бездетной женщины, похоронившей семерых несчастных мужей, и смерть, поглощающая тех, кому не повезло, или, как можно сказать благочестиво «кому Бог не дал» — детей, здоровья, долголетия, достатка, дома…
Как же пойти против Закона? Если галилейский Проповедник решится на это и осудит Закон — то тем самым он подпишет Себе приговор. Если же Он растеряется перед неумолимостью Закона — то не покинут ли Его те люди, которые были так сильно вдохновлены Его словами о любви и милости Бога и Отца?
Он не идет против Закона и Бога. Он просто говорит им, что они — самовлюблённые невежды, которые «не знают ни Писания, ни силы Божией» (Мк.12:24).
Саддукеи просто не знают того, о чём разглагольствуют, отнимая своими пустыми рассуждениями надежду у простых людей и смея записывать в свой лагерь «людей с окаменелым сердцем» ещё и Бога, давшего Закон и Писания. Бога, чья сила открывалась в истории Израиля постоянно — как прообраз будущей силы и славы Воскресения Единородного Сына и тех, кого Он назовет братьями Своими…
Они, саддукеи, как им кажется, знают всё о Боге, о вечности, о Суде, они выносят свои суждения, надувая щёки и сверху вниз глядя на народ. Но Христос Бог обрывает их резко — вы ничего не знаете! Вы даже не знаете Писаний! Ведь Бог даёт силу разуметь Писания, даёт силу быть сострадающим человеком, а не человеком, который, как «судия-богослов» знает ответы на все вопросы лучше Самого Бога.
«Жена семи мужей» никогда не существовала, она была выдумана ради злой и хитроумной выдумки. Но желание «порассуждать над Законом» не ограничивалось обсуждениями теоретических вопросов.
В присутствии слепого кто-то начинает богословскую дискуссию, не обращая внимания на этого человека — он не более чем вещь, предмет, он должен быть доволен и благодарен за то, что благословенные и умные зрячие обратили на него внимания в своих богословских построениях — хоть на что-то он годен, в самом деле, этот бесполезный слепец! Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? (Ин. 9:2).
И снова обрывает Христос это бесполезное и самоуверенное богословие — все не так, как вы думаете, все не складывается в удобную для вас мозаику, вы не знаете Писания, вы не знаете Силы Божией. Вы не знаете Сына Божия.
«Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии. Мне должно делать дела Пославшего Меня, доколе есть день; приходит ночь, когда никто не может делать. Доколе Я в мире, Я свет миру» (Ин. 9:5).
Множество раз Христос являет истинную суть Закона, в котором открыл Себя Бог Израилев много веков назад. Это вызывает ненависть, обвинения в нарушении субботы, это приводит Его на Крест. Бог восходит на Крест, оттого, что люди предпочли уютно решать придуманные богословские задачки и не нашли в себе смелости встретиться с Тем, Кто открыл Себя Моисею в огне купины несгораемой и горящей, в присногорящем огне тайны.
«Сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мертвых ни женятся, ни замуж не выходят и умереть уже не могут» (Лк.20:35).
Перед сияющей тайной Воскресения Христова наши богословские «пазлы» и «решебники» кажутся, в лучшем случае недостаточно умными, а порой и жестокими. Мы не знаем Писания и Силы Божией, но беремся рассуждать о путях Божиих, и потому скатываемся в цинизм.
…Женщина, взятая в прелюбодеянии, стояла перед судом — перед страшным, человеческим судом, не знающим прощения, пощады, милости — как казалось людям, именно этого требовал от них Бог буквой Своего Закона. И как живую загадку-пазл тащат эту обречённую на смерть женщину верующие ревнители ко Христу, чтобы перед смертью она принесла хоть какую-то пользу от своего никчемного существования — стала полезной и назидательной богословской задачкой, ответ на которую знает любой грамотный верующий.
И снова — Он вырывает Писание Силой Божией из рук злых детей-недоучек, — нет, не детей-малышей, которым всех жалко, а подростков, которым не жалко никого.
Сила Божия совершается. Суд совершается. Он, Бог, не осудил её…
+++
…Они стоят рядом — Мессия Израилев и жена, не сохранившая верности мужу. Он склонился, она же — смело смотрит на обвинителей своих, удаляющихся, уносимых стремительным течением вод.
Чтобы восставить, воздвигнуть поруганную, обесчещенную деву Израилеву, не сохранившую обручения Яхве, верности своему Мужу, Сам Он умалился, Неограниченный, Невместимый небесами. Он Сам стал поруган и унижен, чтобы «удалить имена ваалов от уст ее» (Ос., 2,17). «О преславного чудесе», буквально по-гречески — «о, чудо парадоксальности»!
Климент Александрийский сказал, в удивлении над страницами Евангелия — «Бог упал, а человек восстал!».
Дева Израилева — изменница, бывшая «непомилованная» — теперь спасена от неминуемой смерти, наречена «помилованной» и снова помазана елеем (Иез. 16) и от нее родятся не чада прелюбодеяния, но народ Божий (Ос. 2,1; 2,23).
Вот она — Церковь, очищенная банею водною, без пятна и порока (Еф.5,26), за нее заплачен выкуп невесты, по-тюркски — «калым», а по-славянски — «вено». Бог ревнитель (Втор. 6,15) не оставил ее на поругание, не стерпел поношения — Он любит до ревности (Иак.4,5), и только ревность Его сравниться в силе с преисподней ((Песн.8,6), вырывая оттуда обреченную.
Израиль поставил ее посреде (Ин.8,3) для исполнения смерти, чтобы побить камнями, но Бог, Святый Израилев, явившийся в Своей милости посреде Израиля, совершил исполнение жизни, дал надежду не имеющей надежды.
От нее стремительно, в страхе перед явленной посреде Израиля правдой Божией, удаляется сонмище мужей, желавших судить ее по закону, и не знающих, что такое «правда и суд, благость и милосердие» (Ос. 2,19).
Она, восставленная, теперь для них «грозна, как полки со знаменами» (Песн. 6,4). Ибо Бог милости хочет, а не жертвы, и Боговедения более, чем всесожжения (Ос. 6,6). Он пишет закон Свой новый — на камнях, омытых водою, на сердцах, обновленных крещением (Иез. 26,25–27). Он воздвигает от камней чад Аврааму (Мф.3,9), чад Нового завета, превозмогающего Ветхий Закон Моисеев, повелевающий «таковых побивать камнями» (Ин.3,5).
Пишет не рукою посредника, (Евр. 11,17) но животворящим Духом Своим, перстом Божиим, изгоняя всякую нечистоту (Лк. 11,20), мешающую Богообщению лицом к лицу. В сердце новое вливается Дух Завета воистину kainos — нового, небывалого, а не очередного, но вино не прорывает, а обновляет мехи (Лук.5,37–38).
Так совершается «Завет нов» (Иер. 31,31–34).
Она была черна — но омыта чернота ее, и теперь она красива, «как завесы Соломони» (Песн.1,4). Незаслуженное прощение даровано ей — ибо крепка, как смерть, любовь (Песн.8,6). Большие воды ее не затопят.
«И ты не должна знать другого Бога, и нет Спасителя, кроме Меня» (Ос. 13,4). Ибо он — Бог, а не человек (Ос. 11,9). Ибо только Он — «единственный Человек, способный на такое мужество» — как говорит Богоматерь в античной христианской поэме «Христос Страждущий». Он пребывает верен, ибо отречься Себя не может (2Тим.2,12–13). Он сдержал слово. Он сделал, как сказал:
«От власти ада Я искуплю их, от смерти избавлю их (Ос. 13,14).
Воды, как огонь, один и тот же для оправдываемых грешников, «которые возлюбили много», и осуждаемых праведников, которые не дали и воды на ноги (Лк.7,44), это — Божественная любовь, дошедшая до смерти и прошедшая через нее, и ставшая для них бичом, по слову мудрого и чистого сердцем сирийского монаха Исаака.
«В словах Твоих, Христе — ночь несветлая неверным, верным же просвещение» — вторит ему средневековый поэт, византиец Дамаскин. Воды смерти стали водами жизни, они уносят убивающий закон и убивающих законников, но обновляют и оживляют Помилованную.
В Крещении она погреблась с Ним в смерть, но ведь Он уже не умирает, смерть Им более не обладает, не имеет над Ним власти (Римл.6,10). Не смертоносным буквам служит теперь Помилованная, и свидетельствует сонмищу лукавому и прелюбодейному, что сотворил ей Христос и как помиловал ее (Мк.5,19).
И истинно свидетельство ее (Ин. 19,34), ибо видела она Его, и Бог ее, дивный во святых Своих Бог Израилев, говорил и присно говорит к сердцу ее (Ос. 2,14) и дал Он ей ее цветущий виноградник, и она воспоет там о Его Воскресении.
Тех светлы глаза, что увидели —
смыт водами след.
Где — взгляни! — твои обвинители?
Их более нет.
Но дороже жизни — жемчужина
на вые твоей.
Хлеб с вином приготовишь для ужина
и лучший елей.
Ты в земле незасеянной, точно в юности
опять будешь петь.
Он вернулся. Он снова с тобой. Он здесь —
Прошедший сквозь смерть.
