«Если кто епископства желает, доброго дела желает. Но епископ должен быть непорочен, одной жены муж, трезв, целомудрен, благочинен, честен, страннолюбив, учителен, не пьяница, не бийца, не сварлив, не корыстолюбив, но тих, миролюбив, не сребролюбив, хорошо управляющий домом своим, детей содержащий в послушании со всякою честностью» (1 Тим.3:1-4).
Рассказывают, что жил в одном монастыре игумен, и мечтал он стать епископом. Так и умер игуменом — а все мечтал. Стали его вещи разбирать и обнаружили сундук, а в нем четыре митры приготовленные лежат, одна другой лучше, а рядом листок с заготовленной заранее речью. Речь начиналась словами: «Владыко, братья, спасибо! Сердечно тронут. Никак не ожидал…».
Это, пожалуй, самая известная байка о церковном карьеризме. Святейший Патриарх Кирилл в минувшее воскресенье назвал монашеский карьеризм самым отвратительным явлением в церковной жизни и ясно дал понять, что намерен с этим явлением в Церкви бороться.
Упреки духовенства в карьеризме нередки, и попытка сделать на Церкви карьеру отталкивает равным образом как в людях облеченных саном, так и в мирянах — сразу же возникают ассоциации со светскими карьерными лестницами и партийными происками. «Самое отвратительное в Церкви — это монашеский карьеризм, — подчеркнул Предстоятель. — Я думаю, две хиротонии, которые были совершены на Соловках, — очень ясный сигнал всем нашим монахам, у которых голова от архиерейства кругом идет и которые считают, что жизнь не состоялась, если к тридцати годами они еще не архимандриты».
Первым неожиданным рукоположением стала хиротония владыки Кирилла (Покровского), служившего в Нижнем Новгороде максимально далеко от подступов к карьерной лестнице. Еще несколько архиерейских хиротоний были совершены по тому же принципу. Постриг и решение о возведении в архиереи отца Аркадия Шатова, ныне епископа Пантелеимона, открыло новую традицию — епископских хиротоний белого вдовствующего духовенства. 1 августа 2010 года была совершена хиротония архимандрита Илии (Быкова) — до этого лета бывшего вдовствующим протоиереем Нижегородской епархии, во епископа Якутского и Ленского.
У монаха впереди немало ступеней «вверх» — иеродиакон-иеромонах-игумен-архимандрит-епископ-архиепископ-митрополит. Гарантий какого либо продвижения вверх не дает никто: может быть, так сложится жизнь, что через пару лет будешь епископом. А может быть, так всю жизнь и проходишь в иеродиаконах, особенно, если голос красивый. У белого священника все заканчивается на получении протоиерейства. Какой еще карьеры хотеть вдовцу, отцу 4 дочерей протоиерею Аркадию Шатову, когда у него огромный приход, училище сестер милосердия, 1 Градская больница, дела милосердия. И вот — новый епископ — Пантелеимон.
Сказанные Патриархом слова важны не только потому, что была озвучена новая, скажем так, кадровая политика Церкви, политика выбора епископов из тех, кто всю свою жизнь отдал «смиренному, не очень заметному, но искреннему служению Господу».
Патриарх во всеуслышание сказал то, о чем раньше говорить не было принято. Тема монашеского стремления к власти раньше если и поднималась, то только в рабочем порядке. Так, например, в 2003 году на Епархиальном собрании города Москвы Святейший Патриарх Алексий затронул эту болезненную тему:
«Некоторые из постригаемых… увы, сразу в своем воображении видят себя кандидатами в архиереи. Время в ожидании этого идет томительно медленно. Человек уже прожил в монастыре лет десять, примерно столько же простоял у Престола, и архиерейское облачение уже сшито, и речь на наречение, возможно, уже составлена, но каждое очередное заседание Священного Синода не приносит ему желанного решения. И эта жизненная драма чаще всего находит свое разрешение сначала в непослушании, самочинии, самоволии, потом в пьянстве, иногда даже в уходе из монастыря, в религиозной и нравственной деградации.
Иногда разрешение этой драмы бывает другим: такой монах назначается на какую-то руководящую должность — либо секретарем архиерея, либо руководителем монастырского учреждения. Тогда стремление к архиерейству компенсируется полученной властью. Человек, приносивший обеты смирения, терпения, любви, все это забывает. Мантия (которая чаще всего уже давно висит в шкафу), в норме покрывающая все тело монаха, в том числе руки и ноги, оставляющая только голову обращенной к небу; клобук, покрывающий голову (голова как бы покрыта пеплом в знак личного недостоинства), — все это превращается в давно наскучившую повседневность.
Монах превращается в тирана, местного божка, без благословения которого никто не имеет права сделать ни одного шага под угрозой всех вместе взятых анафем, запрещений, увольнений. Перед ним все должны трепетать. Не пройдя сам путь монашеского делания, он считает своим правом и долгом всех «смирять», не понимая, что смирение воспитывается только личным примером. Всячески изображается архиерейская солидность и имитируются внешние манеры, а выходит простое барство, высокомерие в общении и, конечно же, полное презрение к нижестоящим. Если такой монах ведет прием посетителей, то, как правило, принимает только тех, кого желает принять, выделяя для приема всего по несколько часов в неделю. И хотя мы имеем нужду в архиереях, таких кандидатов рассматривать мы не намерены«.
Святейший Патриарх Кирилл, произнеся свое обращение в Соловецкой обители после совершения архиерейской хиротонии, снова вернулся к этому болезненному вопросу, продемонстрировав, что также намерен его решать радикально.
Вот как прокомментировал обращение протоиерей Владимир Вигилянский, руководитель пресс-службы Патриарха:
«Святейший Патриарх на Соловках затронул тему, которую обычно в публичном пространстве не обсуждают, — тему церковного карьеризма. Я ещё раз убеждаюсь, что для Церкви нет запретных тем. Посмотрите, с какой деликатностью, любовью к Церкви, её служителям и её народу Предстоятель говорит о весьма заметной церковной болезни — любви к наградам, почестям, регалиям.
Нельзя сказать, что это распространенный вирус в церковной среде, но он есть. А всё, что противоречит евангельскому духу, в Церкви особенно бросается в глаза, тогда как христианский образ жизни у нас воспринимается как норма.
Патриарх нередко говорит и о других недостатках в среде духовенства — «младостарчестве», грубости, развязанности. Мечтаю, когда Святейший Патриарх возвысит своё слово против других заметных симптомах болезни некоторой части священнослужителей — лести и лицемерии. Насколько я знаю Патриарха Кирилла — обязательно скажет. Всё это говорит о том, что мы сейчас живём в эпоху кардинального оздоровления церковной среды».
В своем слове к братии Соловецкой обители Патриарх подчеркнул, что «нужно так относиться к архиерейскому служению: пал на тебя жребий — принимай, не падает жребий — занимайся тем, чем занимаешься, — добавил Предстоятель Русской Церкви. — Ведь пред Богом все мы встанем в ряд не по порядку хиротоний, и не по количеству крестов, и не по тому, в митре ты служил или в камилавке. Там, может быть, Патриарх встанет за уборщицей и будет ей в глаза заглядывать и говорить: «Марья Ивановна, ты уж помолись за меня…»»
Читайте также:
Стоит ли взбираться по карьерной лестнице?
