Современным родителям не обязательно смотреть фильмы Валерии Гай-Германики. Подавляющее большинство нынешних пап и мам — подростки 90-х, видевшие казенную школу эпохи ее наибольшего упадка. Неудивительно, что они не хотят доверить воспитание своих детей людям с учительскими указками, и все подобные вызывают у них активный протест.
В первую очередь напряжение возникает, когда школа пытается говорить с учениками на две темы: религии и секса. Причем в обоих случаях протесты недовольных выглядят так, будто спорят о будущих перспективах, а ныне ни о том, ни о другом школьники ничего не слышат.
Эксперимент с ОПК кажется сегодня чем-то принципиально новым для нашей светской школы. Но давайте будем откровенны: о религии в школе говорили всегда. Просто по-разному.
Возьмите стандартный советский учебник истории за 7 класс, целая глава посвящена в нем, если можно так выразиться, «Основам христианской культуры», в первую очередь западной и католической. Там вас встретит стандартный набор советского атеиста: одутловатые монахи на картинках, слово «церковники» через строчку и «святые мощи» в кавычках. Все это, разумеется, обильно сдобрено классовой борьбой с феодалами — по нынешним меркам то еще мракобесие, но дальше хуже…
Ваш покорный слуга учился в школе в 90-е, У нас преподавался мунистский предмет «Мой мир и я», на алгебре в выпускном классе к нам приходил портить урок адепт «учителя Иванова», а на английском раздавали листовки сайентологов. Дело, кстати, было в Москве, где Департамент образования грудью стоял против религиозного воспитания школьников, а его руководство твердило, что «никакого там Православия не допустит».
Видимо, в рамках той же борьбы за светскую школу учительница литературы так и не смогла объяснить нам в свое время смысл евангельского эпиграфа к «Господину из Сан-Франциско» Бунина, а чтобы не молчать — наговорила какой-то ереси, выставившей эпиграф бессмысленным, а самого Бунина каким-то дурачком.
Что же касается самой «Православной культуры», то и тут ситуация не лучше. Это уже опыт новой педагогический анархии эпохи 2000-х, когда преподавали кто хотел, как хотел, а, главное, что хотел. Ведь были целые регионы, где чиновники от образования были уверены, что «Православная культура — это про всяких богатырей», и, если верить бумагам, в их регионах были предметы «чего-то вроде ОПК».
Все это нужно знать, чтобы понять корни решения вопроса о введении единого курса «Духовно-нравственной культуры«. Подобный ход — вовсе не попытка привнести в школу нечто новое и чуждое ей, а, скорее, попытка упорядочить и сделать осмысленным то, что уже двадцать лет царит в наших школах. И потому начинающийся в марте эксперимент с новой дисциплиной следует рассматривать как уникальный шанс поменять ситуацию к лучшему. В наших силах — дать школьникам в противовес к плохим учителям хотя бы хороший учебник.
Президент принял решение в высоком кабинете — это замечательно. Но дальше за дело примутся чиновники, в том числе и те, у которых на уме «Православие про богатырей». Потому так важно то пристальное внимание, которое проблеме оказывает сегодня наше общество. Сам факт критики начинания дает определенную надежду на его успех.
Хорошо, что учебники и курсы критикуют. Хорошо, что эксперимент с ОПК критикуют в целом — на то он и эксперимент. Глупо только критиковать саму идею эксперимента, думая, что без него «ничего не будет», что все удастся привести к нулевому варианту, полному отделению религии от школы. И от Бунина, видимо, тоже.
А теперь немного о табуированной теме, уже звучавшей в начале. О школе и сексе. После того как перспектива введения уроков секспросвета отошла на второй план, все облегченно вздохнули. Как будто и тут «нулевой вариант» имеет хоть какие-то шансы.
Но банальной истины «не узнают на уроках, узнают на перемене» никто не отменял, какой бы избитой она ни была и как бы ни ассоциировалась с апологетами «новой морали». Речь не только о половых отношениях, не стоит думать, что в головах подростков все сводится только к этому. Речь и о любви, и о дружбе, и обо всех остальных межличностных связях. Все это комплекс вопросов, на которые школа не отвечает, а если и захочет — не сможет: потому что сегодня она не дает того фундамента, на котором можно было бы строить разговор о столь сложных темах.
Человек у школьной доски не может заранее ответить на все вопросы, максимум, на что он способен, — научить школьника искать ответы самостоятельно, помочь навести порядок у него в голове, подсказать, где главное в жизни, а где второстепенное. Но, для начала, порядок должен быть в самой школе, где на первом месте должен стоять разговор о вечном, а не вопросы предохранения при сексуальном контакте.
Так что как ни крути сперва придется навести порядок в самой школе. Причем совместными усилиями всех нас, без попыток оставить чиновникам и ответственность за содеянное, и право управлять судьбами наших детей.
