Протоиерей Дмитрий Смирнов, член Патриаршего совета по семье, выступил в своем блоге по поводу очередного убийства в США приемного ребенка из России.
Дорогие братья и сестры. Пришла еще одна печальная весть о том, что очередного ребенка умертвили усыновители из США.
Я давно вопрошал у самого себя, задавал на телевидении такой риторический вопрос: сколько нужно еще детей убить, чтобы это жертвоприношение, этот холокост по отношению к русским детям прекратить? Но общество молчит.
Я очень рад, что было замечено, что мы по самоубийствам детей в нашей стране впереди планеты всей, что на это обратили внимание. Некоторые говорят, что это связано с выборами. Но неважно, с чем это связано, важно, что это нельзя оставить без внимания. Раз дети кончают с собой, значит им плохо, взрослые должны им помочь.
Я педагогикой занимаюсь всю свою жизнь, и один из мотивов моего желания стать священником — это моя педагогическая деятельность. Занимаясь с детьми, я понял, что если мы хотим что-то сделать для наших детей, мы должны также заниматься с их родителями. А это лучше всего делать в храме. У священника небольшой ареал воздействия. Тогда еще не шла речь о СМИ, никто из нас не думал, что мы сможем иметь доступ ко всем, кто хочет нас слышать.
Проблему с детским суицидом решить непросто, а проблему с тем, чтобы не продавать детей на запад, решить очень легко. Ее можно решить даже сегодня — соответствующим указом президента.
Еще мне определенно известно: то, что детей наших убивают — это не вся проблема. То, что детей сажают в самолеты и отправляют в Россию без сопровождения — это тоже не все. Очень многих детей, за которых заплатили, бросают там, в Америке. Они оказываются в других приемных семьях, в третьих, в четвертых, в пятых. Сами понимаете, что воспитания в этой ситуации вообще никакого не предвидится.
В Америке тоже появились учреждения, немного другого типа, чем у нас, в которые приходят дети, от которых отказались американские усыновители. Слава Богу, что не убили, конечно.
Я не буду сейчас анализировать, почему это происходит, но скажу, что усыновители. как правило, не подготовлены к тому, что их ждет, когда они усыновляют дитя. Скажу может быть не очень популярную вещь, но я даже не обвиняю этих родителей. Потому что их неготовность такова, что они не могут сдержать свое раздражение, злобу, которая обращена на ребенка.
Его поведение в ситуации, когда он продан, оказался в иноязычной среде — неадекватно. У ребенка формируется ужасающий протест, который выражается во внутренней борьбе против приемных родителей. Этот вызов приводит к тому, что родители идут на эту борьбу, разумеется, они сильнее — и все кончается смертью ребенка.
Поэтому я призываю всех, кто нас видит и слышит, начать борьбу за наших детей, за то, чтобы их не продавали. Бизнес по продаже детей среди наших чиновников провоцирует трудности для усыновления здесь, в России. Что также вредно для нашего народа.
Что нужно делать? Нужно завалить письмами все инстанции, но только не нужно сбора подписей. Нужно, чтобы каждый из нас взял на себя такую обязанность, чтобы день не проходил без письма или двух. А у кого есть к тому средства — по мере финансовых возможностей отправлять телеграммы, в том числе депутатам Думы, которых вы знаете. А смысл должен быть в требовании прекратить продажу детей. Можно это связать с выборами. Что мы будем голосовать за кандидата, который первым заявит о том, что прекратит продажу детей.
Это будет эффективнее всяких митингов, потому что это будет из всех регионов и даже из-за границы. Поэтому я обращаюсь и к тем русским людям, которые живут за границей. Разумеется, я говорю «русские» в общем плане, потому что среди убитых есть не только этнические русские.
Поэтому давайте то малое, что мы можем, постараемся сделать. Если нам это удастся, мы сумеем почувствовать наши возможности — мы сможем что-то еще улучшить в нашей державе.
Бог вам в помощь. Пусть Бог благословит тех, кто поможет спасти наших детей. Только я прошу в этом деле не ослабевать и не останавливаться. Эту работу нужно проводить до тех пор, пока государство не издаст какой-то документ.
Поэтому постарайтесь (не все ведь пользуются интернетом) как-то расширить круг людей, которые могут хотя бы по одному письму или по одной телеграмме послать. Давайте потрудимся. Не знаю, как вы, но мне это уже просто невозможно терпеть. Я все время об этом думаю: что в данный момент где-то истязается дитя. Это, конечно, не только в Америке происходит, и в России тоже, и правы те, кто говорит, что у нас этого больше. Но я не вижу пока механизма, как защитить всех. А вот это мне представляется совершенно очевидным делом.
