Об уважении к духовному пути другого (+Видео)
О том, что можно сказать о духовности того или иного человека, — Андрей Андреевич Золотов, искусствовед, художественный и музыкальный критик, основатель и главный редактор Студии фильмов об искусстве Творческого объединения «Экран» Гостелерадио СССР (с 1973). Советник Председателя правления – ныне Главного редактора Агентства печати «Новости» – «РИА Новости» (с 1994 года). Действительный член и вице-президент Российской академии художеств.
Знаете, у Гоголя в «Выбранных местах из переписки с друзьями» есть замечательная поэма об одностороннем взгляде на театр и вообще об односторонности. Я со своими студентами в Щепкинском училище, где вот уже пятнадцать лет профессорствую, прохожу её, очень внимательно читаем. И там есть такие строчки, я пересказываю: «Многое можно испортить, превратить в карикатуру. Человек же на это способен». Но есть ещё что-то, что этому противостоит.
Можно, конечно, говорить о том, что душевность и духовность — это совсем не одно и то же. Но проявления духовности тоже очень многообразны, и, я бы сказал, сфера её присутствия, сфера существования, сфера влияния — тоже чрезвычайно разнообразна и очень индивидуальна. Поэтому я иногда напрягаюсь, когда говорят: «Это не то, это не так». Ну, может быть, и не так.
Но в этой сфере, как и в любой другой, с одной стороны, нужно быть знатоком и специалистом — богословие есть наука. Но нельзя упрекать другого человека в том, что он чего-то не знает и не чувствует. Ему надо указать путь, сказать, где он может что-то узнать: захочет — узнает, не захочет — не узнает.
фото Юлии Маковейчук
Вот я очень люблю Альберта Швейцера. Его книга о Бахе — фантастическое произведение, его деятельность как врача. Я не богослов и не берусь судить о правильности или неправильности его взглядов, но его книга «Культура и этика» в своё время, когда она была переведена, и когда даже сначала был опубликован небольшой фрагмент, имела немалое влияние на жизнь интеллигенции.
У меня много книг Швейцера — всё, что в своё время на русском языке выходило. Недавно взял и в одном издании, которое я раньше так внимательно не читал, прочёл послесловие Александра Меня.
Конечно, он был священник, трагическая фигура, богослов, и, наверное, ему виднее, где Швейцер — истинный христианин, а где неистинный — он об этом пишет. Но я как-то это прочел с некоторой долей удивления. Не потому, что он неправ — не берусь судить. Но вот само по себе… Где внутреннее моральное право — у меня, во всяком случае — говорить о том, что Швейцер в чём-то неправ? Я такого права за собой не чувствую.
Меня интересует Швейцер как духовное явление, как личность сама по себе. Правда, и о. Александр Мень, светлая ему память, говорит, что, вот когда он как врач в Ламбарене лечит — вот это христианин. А когда он историю Христа пытается изучить, то куда-то не туда уходит. Наверное, не туда — не знаю. Но само по себе право судить — я не знаю, у кого оно есть?
Я своим студентам в Щепкинском училище говорю: «Любой разговор — об искусстве, не об искусстве — начинайте с того: «Наверное, я неправ, скорее всего, я не смею судить, я не до конца изучил проблему, я сегодня не готов. Но, если уж Вы так настаиваете, моё мнение такое».
Поэтому я бы так сказал: нужно иметь уважение к духовному пути каждого отдельного человека, может быть, завершённому, может быть, очень калейдоскопичному. Может быть, этот путь только начинается, или он уже есть, и даже пройден большой участок, но человек ещё не дал этому названия, не определил это для самого себя. В общем, всё по-разному.
Подготовила Дарья Менделеева
