26 сентября состоялась встреча Владимира Путина с российскими писателями. Михаил Веллер в беседе с премьером затронул вопрос «разговора писателя с властью», упомянув при этом имена Александра Солженицына и Иосифа Бродского.
Член правления Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России иерей Алексий Мороз, комментируя информагентствам решение о включении «Архипелага Гулага» в школьную программу, сказал, что произведения Солженицына нанесли огромный ущерб репутации русского народа:
Я не являюсь поклонником произведений Солженицына. Местами его книги вызывают не только непонимание, а даже неприятие. Потому что в ряде произведений он выставил русских перед Западом в крайне неприглядном виде. Мы знаем, что, уехав на Запад, автор стал там активно печататься, его воспринимали как «рупор правды» о России, но, к сожалению, о людях и о России хорошего он не сказал ни слова. Он описывает зверства, несчастные случаи, предательства, ложь, обман, которые, конечно, имели место в нашей истории, но в его произведениях нет ничего позитивного, как будто русские люди состоят только из воров, убийц, обманщиков, трусов и подлецов. Никаких положительных примеров мы в его работах не видим вообще. И когда западный читатель воспринимал такую информацию как правду о России в последней инстанции, то у него создавался соответствующий образ русского человека. Но это же абсолютная неправда!
Вице-президент «Медиа Союза» Елена Зелинская не согласна с этим суждением:
Способность артикулировать мысль большинство из нас, пусть не до конца, еще сохранило, но навык слушать, читать написанное другим, вникать в чужой текст – безвозвратно утерян.
Множество раз обращала я внимание, что читатели моих колонок комментируют так, как будто бы они и вовсе их не читали: достаточно выхватить тему или одно — два слова из текста, часто даже не связанные накрепко с содержанием, и – пошло-поехало. Они критикуют меня, что бы и ладно, для того и пишу — пробудить мысль, — но мне бы хотелось, чтобы комментарии не отстояли от текста дальше, чем бузина от Киева.
Прогрессивная общественность зашлась от возмущения и гнева, не прочитав до конца и не вникнув, а так — схватив лишь пару фраз из выступления иерея Алексия, который не лестно отозвался о двух столпах российской литературы, Александре Исаевиче Солженицыне и Иосифе Бродском.
Из комментария о.Алексия Мороза:
Когда человек уезжает из своей Родины и начинает поливать ее грязью, то это есть проявления самолюбия, гордыни, эгоизма, обиды, — за то, что его, такого «гения», не поняли, не признали и не возвеличили.
Я читала Солженицына. Читала бледные фотокопии, ночью, в ванной, при тусклом свете голой лампочки. Время от времени я опускала руки с тяжелой пачкой твердых листов и просто сидела, переводя дыхание, потому что кончались физические возможности восприятия того, что я узнавала из этих горьких страниц. В отличие от большинства участников дискуссии, я хранила, передавала и распространяла запрещенного тогда Солженицына. Как и другой самиздат. На моих глазах увольняли с работы людей, застуканных за запрещенным чтением, в мордовские лагеря отправляли друзей, у которых при обысках находили копии, распечатанные на «Эриках».
Я говорю об этом так подробно, чтобы у невнимательного читателя не сложилось впечатления, что есть у меня хоть малейшая тень осуждения, критики – ничего, поверьте, кроме колоссального уважения, почтения и преклонения перед подвигом, который совершил великий русский писатель Александр Солженицын.
Однако заметьте и то, что внимательно прочитав заметки отца Алексея, я не пришла в бешенство, но поняла и даже в чем-то согласилась с ним. А в чем-то и нет.
В те же годы, когда я читала запрещенного Солженицына, вопрос — уезжать, бросать опоганенную Родину или оставаться и принимать все — был для нас чрезвычайно важным. Кто-то решался уехать, кто-то оставался и старался выжить, сохранить человеческое достоинство и честно воспитывать детей, кто-то вступал в открытую борьбу — зависело от характера, темперамента и внутренних сил.
Когда я вникала в слова иерея, избыточно гневные, то увидела в первую очередь то, что давно испарилось из дискуссий просвещенной общественности – искреннюю боль и сострадание.
Из комментария о.Алексия Мороза:
Если мы посмотрим на работы Солженицына, то мы не найдем в них почти ни одного позитивного, положительного героя и образа. Почитайте его «Раковый корпус», «В круге первом» или хотя бы его коротенькое произведение «Один день Ивана Денисовича». Герой этой повести – маленький человек с маленькой душой, который ненавидит всех окружающих, занимает себя маленькими ничтожными радостями и всегда готов предать своих сокамерников.
Отче, возьмите снова в руки «Архипелаг ГУЛАГ». Как филолог, осмелюсь объяснить вам, что положительным героем в этом великом романе являться сам автор. В русской литературе существуют подобные образцы. Лучший пример – «Мертвые души»: в первой, сохранившейся части столбового произведения российской словесности нет положительного героя, есть Гоголь, его страдание, его боль, смех сквозь слезы.
Не маленький, озлобленный, несчастный человек – Акакий Акакиевич, не жалкий, нелепый Макар Девушкин, не загнанный Холстомер и даже не Муму – душевная мука великих русских писателей является героем. Так устроена русская литература.
Из комментария о.Алексия Мороза:
А где богатыри русского духа? Где сотни тысяч верующих, священников, монахов, которые шли на смерть за Россию и Христа? Где миллионы крестьян, которые боролись за свою землю и веру против большевиков? Их как будто и нет. Как будто одни пресмыкающиеся рабы являют собой русскую землю и представляют ее всему миру в произведениях Солженицына.
Замечу также, что целая глава в «Архипелаге» посвящена тому, чтобы развеять лживый миф о том, что никто не сопротивлялся сталинскиму режиму, неназванным до сих пор героям, которые продолжали борьбу за человеческое достоинство прямо в лагерях. Много пишет Александр Исаевич и о тех людях, которые, находясь в страшных тисках режима, не становились такими же, а это уже подвиг.
Александр Солженицын и Иосиф Бродский покинули отчизну не по своей воле. Неужели вас бы устроило, если бы они, уехав, молчали? Огромное количество русских людей оказавшись, повторю, не по свое воле вне России, будучи лишенными гражданства, выгнанными из страны гражданской войной и страхом преследований, жили, работали и вносили свой вклад в человеческую цивилизацию. Должны были они молчать, не работать, не изобретать? Видимо, этого и добивались большевики, но нет — не молчали: ни Бродский, ни Солженицын.
Читайте «Архипелаг». Там все есть: и жертвы, и палачи, и герои. А самое главное – невероятное сострадание ко всем. К жертвам. К палачам. К героям.
Читайте также:
