Террористические акты последнего времени вновь оживили разговоры о «войне с террором». Это слово – «война» – верно в определенной степени, для тех, кто непосредственно воюет. Но для большинства из нас слово «война» вызывает ложные аналогии.
Сергей Худиев
Я считаю более уместным сравнить ситуацию с эпидемией, при которой борьба с заразой требует скорее дисциплинированной гигиены, чем яростных атак. Психологической и даже духовной гигиены, поскольку терроризм – это, прежде всего, психологистическое оружие.
Гнев, ярость, ненависть – это реакции, которые могут мотивировать того, кто непосредственно идет в бой. Но абсолютное большинство граждан стран, которым грозят теракты, в бой не ходят. Они не видят перед собой противника, которого им надлежит атаковать – и подогрев агрессивности приведет только к тому, что она будет выливаться на кого-то еще. На соседей, на власти, друг на друга.
Именно так и работает терроризм – вызвать у людей чувство гнева и ярости, которые они не смогут обрушить на самих террористов и которые поэтому будут истрачены на разогрев внутренних раздоров в обществе.
Цель террористов ровно в том и состоит, чтобы заставить нас бояться, метаться и ненавидеть – причем ненавидеть друг друга. Это работает; я вижу это, читая некоторые публикации в сети. Множество народу призывает осознать, что нам противостоит злой Ислам и надо, в связи с этим, отложить идиотскую политкорректность. Политкорректность действительно бывает идиотской (впрочем, это не наша проблема), но вот про злой Ислам – это злая глупость. Но, прежде всего, определимся с истоками зла.
У Ницше есть известная фраза «Вы говорите, что благая цель освящает даже войну? Я же говорю вам, что благо войны освящает всякую цель». Сумрачный германский гений выдал то, что другие стыдятся или боятся сказать – человеческая агрессивность, враждебность и гордыня первична. Идеологические обоснования ненависти и насилия вторичны – первичны сами по себе ненависть и насилие.
Зло не навязывается человеческим сердцам злыми идеологиями – напротив, это зло изнутри человеческих сердец создает такие идеологии. Это то, что богословы называют первородным грехом – глубокой порчей человеческой природы, которая проявляется в нашей удобопреклонности ко злу. «Ибо извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство, – всё это зло извнутрь исходит и оскверняет человека» (Мар.7:21-23).
Падший человек склонен ненавидеть Бога и ближнего своего – под любыми знаменами и с любыми идейными основаниями – религиозными, атеистическими, националистическими и какими угодно еще. Как пьянице подойдет любой повод, чтобы напиться, падшего человека устроит любой повод, чтобы ненавидеть.
Бодрые неверы любят упрекать доктрину первородного греха в угрюмой мизантропии; на самом деле угрюмой мизантропией было бы признавать нынешнее положение человеческого рода нормальным – в то время как наша вера признает его ненормальным. Человек пал и нуждается в спасении – и Бог являет это спасение в Иисусе Христе.
Но в доктрине падения важно то, что, как отмечал Честертон, это единственная христианская доктрина, доступная непосредственному наблюдению – так, что что-то похожее на веру в человеческую испорченность можно встретить и у вполне неверующих мыслителей. И эта доктрина спасает нас от ряда как чрезвычайно популярных, так и чрезвычайно пагубных заблуждений.
Первое из этих заблуждений – вера в исключительное Зло Других. Злые Другие – обычно люди другой крови, языка и культуры (другой оттенок кожи тоже сильно помогает), но не обязательно – это могут быть люди ровно той же крови и культуры, которым «голову задурили из другого репродуктора».
Злые Другие – носители абсолютной, вечной угрозы, для предотвращения которой допустимы любые меры. Они всегда были и будут Злыми Другими. Смысл нашей жизни, наша идентичность и общность определяется тем, что мы противостоим Злым Другим. Наши отношения между собой определяются тем, что мы должны бороться со Злыми Другими – и пока мы боремся, мы можем переживать сознание нашего братства и единства, потому что если Злые Другие куда-то пропадут, мы тут же передеремся между собой.
Преступления Злых Других свидетельствуют о том, что все люди, принадлежащие к их общности, извечно, по своей природе неизменно злы. Наши преступления – либо вымыслы враждебной пропаганды, либо суровые, но необходимые меры в борьбе со Злыми, либо, максимум, эксцессы исполнителей. При этом Злые Другие должны четко отличаться от наших – психологически невыносимо не быть в состоянии отличить друзей от врагов. Поэтому легче записать в Другие кого-то лишнего, чем пропустить возможный источник зла и опасности.
Вера в Зло Других, разумеется, активно эксплуатируется и поддерживается теми, кто в этой вере заинтересован. В данном случае – террористами. Это общее место – говорить о том, что цель терактов не в последнюю очередь состоит в том, чтобы вызвать ненависть к мусульманам. Но от этого оно не перестает быть истинным.
Атмосфера страха и враждебности в отношении мусульман – это ровно то, что нужно для успеха вербовочной кампании террористов. Поэтому когда я читаю, что мусульмане – это Злые Другие, я понимаю, что те, кто это пишут, ненамеренно, но от этого не менее эффективно работают на террористов. В схеме «мы, представители белой христианской цивилизации, против них – небелых мусульманских варваров» настоящие варвары как раз чувствуют себя очень уютно. Им того и надо.
На самом деле исламская цивилизация существует уже больше тысячи лет (представление об исламе как о «молодой вере» мне кажется очень странным) и говорить о том, что она отличалась от других цивилизаций какой-то особой кровожадностью, трудно. История ислама полна крови и греха – но история человеческая вообще полна греха и крови. Читая историю Крестовых походов, трудно отделаться от впечатления, что кровожадный изверг там – Ричард Львиное Сердце, а благородный рыцарь – как раз Саладин.
Мусульмане – не Исключительно Злые Другие, а подобные нам грешные человеки. Мусульманская молодежь может соблазняться радикализмом и насилием. Разумеется. Но, увы, любая молодежь может соблазняться радикализмом и насилием. Мы, увы, много раз в истории имели возможность (и имеем ее прямо сейчас) наблюдать рвение поубивать своих ближних (в том числе случайных и невинных), которое никак не связано с исламом.
Более того, первыми жертвами террористов являются именно мусульмане, которые либо отказывают им в поддержке, либо придерживаются (как суфии) «неправильных» с точки зрения экстремистов версий ислама. Противостояние экстремистам – это, прежде всего, внутриисламское противостояние.
Другое, противоположное заблуждение – вера в случайность человеческого зла. Прекраснодушное убеждение в том, что зло является чем-то поверхностным и случайным, люди по своей природе склонны к благоразумию и братскому сотрудничеству, мирному созиданию и невинным удовольствиям, и стоит дать им возможность мирной и благополучной жизни – ненависть и насилие прекратится. Это явно не так – организаторы и совершители терактов нередко граждане западных же стран, у которых была возможность мирной и благополучной жизни, которые могли наслаждаться всеми благами цивилизации, миром, покоем и достатком – и не захотели.
Зло, увы, не рассасывается само собой от сытости или даже наличия айфонов. Оно вообще остается с нами – до Второго и славного Пришествия Господа – и для того, чтобы сдерживать его, существует государство. Тот самый начальствующий с мечом, который отмщает злому. Вооруженный ответ терроризму неизбежен – и является долгом государства. Но это – работа специально уполномоченных и специально обученных людей, большинство из нас к ним не относятся.
А нашим долгом как граждан является поддержание мира в нашем стане – стане не-террористов, людей, которые хотят жить в мире, молиться Богу по своей вере, работать, растить детей, заниматься своими обычными делами. Потому что зло, которое нам противостоит, больше похоже не на неприятельскую армию, а на эпидемию – которой противостоят не яростными атаками, а мерами дисциплинированной гигиены. Сохраняя спокойствие. Игнорируя провокаторов. Помогая, там, где это от нас зависит, властям исполнять их работу по предотвращению терактов. Поддерживая отношения солидарности с нашими соседями – в том числе соседями-мусульманами.
