Если честно, я вообще не знаю, с чего начать.
С малодушного ли признания о том, что фильм о Гале, который я всем-всем-всем своим и еще даже кому-то незнакомому обещала снять, не снят и никогда снят не будет? Потому что, как только я начинаю представлять себе этот фильм, то не могу дышать. Думать о Гале в том смысле, что ее больше нет, я так и не научилась.
Мне кажется, никто не научился. Разумеется, потеряв Галю, мы сомкнули ряды, не кто-то один и даже не двое, десятки нас взяли на себя что-то поменьше или побольше, из того, что входило в ее повседневные обязанности. Но жить без нее в мире, где ее нет, мы не научились. Думаю, никогда не научимся…
С чего еще начинают, когда поручено — вспоминать? С того, как познакомились? Но ничего такого в моей истории про Галю – не было. Я – журналист, в телефонной трубке которого однажды появился девчоночий голос с, как обычно у Гали, очень-срочным-вопросом-который-надо-решить-прямо-сейчас-потому-что-иначе-кто-то-умрет. Для скорости решения, перешли с девчоночьим голосом на ты. Ну не менять же все было обратно, когда увиделись?
Важно ли, что о том, что у меня будет дочка Саша или сын Гоша, Галечка узнавала самой первой. И крошечную Сашу я возила ей, уже лежащей, под бок и мы показывали ее в скайп итальянской Кате Марголис. А крошечный Гоша сам из Италии улыбался Гале во весь рот уже в другом скайпе. Тем временем мы меняли сюжет про техасских быков-производителей на срочную американскую визу, которая нужна была Гале и сопровождающему доктору, чтобы поехать в США, чтобы испробовать еще хотя бы один шанс.
Оттуда, из США, Галя, которой уже было и больно, и тяжело, умудрилась передать розового вельветового кота и желтую вельветовую утку Саше и Гоше. И колокольчик – мне. Утка и кот живут с нами и ездят во все поездки. Их принято беречь, как дорогих членов семьи: это подарила “тетя Галя, которая теперь живет на небе. Она стала Ангелом. Ура! У нас есть свой Ангел. Мама, позвони в колокольчик?”.
Я не знаю, с чего начать, рассказывая о Гале, потому что любое начало – неочевидно и маломерно для того, чтобы в точности рассказать людям, незнавшим ее, как много жизненного пространства каждого из нас занимала эта хрупкая женщина. И как мы поняли это только тогда, когда Гали уже не было. Гугл-группа “Как Галя”, сообщавшая при Галиной жизни новости о ее здоровье, теперь служит справочником и подмогой в нерешаемых случаях. Но в отсутствие Гали “нерешаемые” случаи решаются дольше и хуже: мы не справляемся.
Галина жизнь и Галина смерть научила меня, пожалуй, одной из самых важных вещей, которые я теперь более менее умею: не откладывать, не бояться.
Потому что вот эта нехватка воздуха, это неумение произнести: “Гали больше нет”, — тесно связано с тем, что, когда Галя болела и “уходила” я не могла себе признаться даже в гипотетической возможности того, что Галечки может не быть, что Галя может “кончиться”. Я обманывала себя и придумывала какой-то там план дейстсвий и план жизни: “Сейчас чуть-чуть и, знаешь, мы поедем в санаторий под Монтрё, Галечка, ты не представляешь, я видела шикарные фотографии”. Я не решалась приехать с диктофоном в больницу разговаривать с ней часами, потому что убеждала себя: таких возможностей будет миллион, всегда успеем. Я никогда не снимала Галю на видео, потому что родных не снимают, да и вообще, еще будет повод. Я никогда ей не говорила, как это важно, что ей можно позвонить хоть в два часа ночи, хоть в пять утра и, прорвавшись через занято, поговорить о чем хочешь: об очередных поисках денег, о шутке кого-то из детей, о книжках, о бесперспективности жизни или, наоборот, о новом романе или о сплетнях. Галя, кстати, страшно любила и с упоением обсуждала сплетни. Это важно?
На Галином отпевании я стояла, прижатая людским потоком, к жизнерадостному крупу коня Георгия Победоносца на одной из икон. Угловатый конь был сильно больше и крепче Георгия и, кажется, именно его угрожающий вид выводил из равновесия Дракона. Я хохотала сквозь слезы: икона была поразительная. Что называется, детский взгляд. Несколько месяцев спустя, Галин муж Валентин мне расскажет: именно эту икону для прихода Космы и Дамиана писала Галя Чаликова. Но мы уже никогда с ней об этом не поговорим.
Когда Галя была, во всех нас, бывших вокруг, жила совершенно детская уверенность в том, что люди умеют летать: подниматься над бытом и бедой, над болью и несчастьем, над метелью, дождем, лужами и неумелыми чиновниками из Думы или правительства – и летать. Галина смерть – это отнятные (пускай только лишь мнимые) крылья. И болючие шрамы в тех местах, где они могли бы отрасти. Но так и не выросли. И застрявший в горле упрек: “Галечка, ты не имела права умирать, слышишь?”.
Когда Галя была – мы, кажется об этом не думали, но теперь в точности знаем: мы несколько лет провели бок о бок со Святой. Да-да, я своими глазами видела нескольких святых в этой жизни. Галя Чаликова – одна из них.
От нее осталось как будто бы всего ничего: по колокольчику у каждого из нас, по пластмассовой копии витража Марка Шагала из церкви, в которую она влюбилась в ту свою американскую поездку, “Игры победителей”, о которых она мечтала, фонд «Галчонок», носящий ее имя, детский хоспис «Дом с маяком», придуманный ею, тысячи дел, посвященных ее памяти, сотни тысяч мыслей о ней, боль, про которую невозможно словами, потому что сразу плачешь… И еще вот это движение: когда в самой тупиковой из безвыходных историй, тянешься набрать ее номер. И одергиваешь руку, потому что там ее нет. С тех пор, как нет Гали, я даже никогда не пробовала набрать эти цифры. А номер помню наизусть.
Мне часто снится сон, я звоню и в трубке что-то гудит и воет. А я жду, не вешаю и молю, чтобы мне дали возможность, дождаться и услышать ее детское-бубенчиками: “Алло? Привет, Кать”. И иметь время хотя бы на вот этот вот один телефонный звонок. Глупость, конечно, но мне кажется, я успею хотя бы что-то из того, что не успела, пока Галя была жива.
Галина Чаликова
Председатель правления благотворительного фонда «Подари жизнь» Галина Владиленовна Чаликова начала заниматься благотворительностью с 1989 года. Тогда она первый раз пришла в Российскую детскую клиническую больницу (РДКБ) после землетрясения в Спитаке — в больнице находились пострадавшие дети. С тех пор она была в РДКБ и других больницах бессчетное количество раз и всегда не с пустыми руками.
Галина Чаликова была вице-президентом Общественного благотворительного фонда помощи тяжелобольным и обездоленным детям, Группа милосердия имени отца Александра Меня, РДКБ Москва.
В 2006 году Галина Чаликова вместе с Галиной Новичковой и актрисами Чулпан Хаматовой и Диной Корзун создали благотворительный фонд «Подари жизнь», помогающий детям с онкологическими, гематологическими и другими тяжелыми заболеваниями. Чаликова стала директором фонда.
Она искала деньги на лечение больных детей, редкое лекарство, место в больнице, работу для оставшихся без денег мам…
18 сентября 2011 года Галина Чаликова умерла от онкологического заболевания.
У нее остались муж и сын.
