«Они меня облили и подожгли». В Пензенской области не хотят расследовать убийство 10-летнего ребенка

— У следователя-криминалиста Карамышева Р.Р. мелкий почерк, но буква «в» такая кудрявая, — говорит Алена Гришакова, мама Миши, она вглядывается в бесчисленные бумаги уголовного дела. — Я узнаю, где он подписи под допросами подделывал… А Карамышев Р.Р., тогда еще старший следователь Каменки, капитан юстиции, мне сказал: «Да ты хоть лоб расшиби, все равно ничего не добьешься». Почерк следователя Шведова В.Н. тоже сразу узнаю. В допросах, которые он вел, огромное количество подделок. 

Алена четыре года ищет правды у государства. Но все эти годы те, кто отвечают за закон и порядок в Каменке, Пензенской области и России, погружают ее в бумажный ад отписок и отказов. Сейчас делом занимается главное управление Следственного комитета России. Оно на личном контроле у председателя Следственного комитета России Александра Бастрыкина. 

— Они просто выматывают меня, чтобы я все бросила, — говорит Алена, — никакой надежды нет.

Разве это люди?

Каменка — город-деревня. Тут живет 40 тысяч человек, большинство из них — в частном секторе. Все друг друга знают. 

Ване (здесь и далее имена детей изменены) было 8 лет, когда над ним начали издеваться. Он маленький как воробушек. 

«Они меня избивали, — рассказывает он, — бычки о живот тушили. Зажженные спички в меня кидали». 

В 2015 году бабушка Вани, единственный опекун, пришла в школу №1 города Каменки с внуком на встречу с завучем по воспитательной работе и директором школы Кривошеиным С.А. Она показала учителям ожоги от окурков на животе и спине у Вани и сказала, что пойдет в полицию. Завуч и директор убедили пожилую женщину, что в полицию идти не нужно. Они разберутся сами. 

«Они меня заставляли в магазине воровать и избивали, если отказывался, — рассказывает 15-летний Сережа, ему вместе с мамой два года назад пришлось уехать из Каменки, чтобы скрыться от издевательств, — заставляли через костер прыгать. Говорили — иначе в речку бросим».

«Они мне весной 2016 года стену сожгли и шторку, — вспоминает бабушка Валя (имя изменено), — меня не было дома, я у дочки была. Дома только внук был с другом. Эти пришли, их никто не звал. Внук в погреб спустился что-то достать, а друг его с ними остался. Один из этих — младший — взял зажигалку со стола и поджег листок, который к обоям был прикреплен. Друг моего внука их пытался остановить. Говорил, что дом загорится. А этот дальше пошел в комнату и поджег шторку. 

В гараже они у меня все переколотили. В гараже у меня была солярка — канистра пятилитровая — так пропала. И бензин они слили из мотоцикла у зятя. По весне они наших ребят в речке топили. Внука моего топили. Загнали в реку и не давали выйти… Следователь, что в доме натворили и что в гараже, ничего не глядел. Я обращалась в… как ее… детскую комнату милиции. К инспектору по делам несовершеннолетних Шишкиной М.Н. обращалась. Она мне сказала — не надо заявление писать. Ничего не завели, даже моего поставили на учет, а этим ничего не было. Мой-то вообще ни при чем! Он же в погребе был!»

Материальный ущерб в итоге бабушке оплатили родители мальчика, который пытался остановить поджигателей. «Чтобы отстали от ребенка. Хотя он ни в чем не виноват». Инспектор по делам несовершеннолетних Каменки майор полиции Воробьева Ж. В. в отчете написала следующее: «В ходе проведенных мероприятий установить лиц, присутствовавших либо причастных к попытке поджога стены в домовладении гражданки, не представляется возможным». Это несмотря на то, что два мальчика называли имена тех, кто устроил поджог. 

«Я помню, как они пришли за Юрой. Ему 12 лет тогда было, — говорит сестра Юры, Галина. — Такие: “А Юрец выйдет?” Разговаривали со мной как будто с ровесницей. Юра отказался выходить. Он вообще два дня на улицу не выходил. Хотя лето было, погода отличная. (Мы вообще в Москве живем, в Каменку только на каникулы приезжаем.) Они мне: “А вы в курсе, что он нам денег должен?” 

Я вытянула Юру на улицу разбираться, — продолжает она. — Спрашиваю: Юра, ты должен? Он опустил голову. Я им, естественно, отдала эти деньги, чтобы ребенка оставили в покое — 800 рублей. А как еще нужно было поступить? Я тогда не знала. Моему брату 29 лет, он однажды сидел рядом с домом. Тут на улице играли малыши. Дети двухлетние, а эти на мопедах носились рядом. Он их попросил поаккуратнее быть, малыши же. Они ему такие: “Заткнись, что хотим, то и делаем”. Потом один из них подбежал и пинок моему брату отвесил. Тот подрывается: “Еще раз так сделаешь, уши надеру”. У них нет никаких границ, они ничего не осознают, они уже тогда были за чертой.

Что, с ними невозможно справиться?»

Сводные братья Коля и Саша (в 2016 году им было 10 и 13 лет) живут в не очень благополучной семье. Отец отсидел четыре срока в тюрьме — около девяти лет, мать пьет. У одноклассника Саши, Дениса (в 2016 году — 13 лет), вполне социально обычная семья. Эти трое подростков, по свидетельству жителей Каменки, до лета 2016 года, кроме издевательств над детьми и вымогательства денег, были причастны к поджогу в воинской части, воровству продуктов из магазина, краже телефона, порче имущества (разбили фары и стекла у припаркованного автомобиля) и нанесению телесных повреждений четырехлетнему ребенку. Бросили в маленькую девочку металлическим предметом и разбили ей голову. Топили маленьких детей в яме с водой. Сбросили туда и не давали выбраться. Им помог случайный прохожий. Только за 2015 год подростки совершили девять «антиобщественных деяний».

Жители Каменки регулярно в течение трех лет жаловались на подростков в полицию, в инспекцию по делам несовершеннолетних. Тем не менее, инспектор по делам несовершеннолетних Шишкина М.Н. не поставила их на учет, не приняла никаких мер и не возбуждала уголовных дел. Как она будет говорить следователям — «поскольку в совершении каких-либо правонарушений (кража, драка, курение, распитие спиртных напитков) подростки никогда замечены не были». Также они не были поставлены на внутришкольный учет завучем по воспитательной работе школы №1 Горшениной Н.Е. 

В апреле 2016 года родители Коли и Саши получили административное взыскание за ненадлежащее исполнение родительских обязанностей. В объяснительной отец мальчиков написал: «Они постоянно не готовятся к урокам. В школу они ходят неопрятные, грязные. У них имеются двойки. Они постоянно без уважительной причины пропускают занятия. Я за ними не слежу. Николай (10 лет) неоднократно был замечен на территории школы, когда он курил. Я предупрежден об усилении контроля за детьми. Я знаю, что мой сын Коля курит. Курить я ему разрешаю». 

То, что десятилетний мальчик регулярно курит на территории школы, инспектору по делам несовершеннолетних подтвердила и завуч школы №1: «Я неоднократно видела, как Николай курит на территории школы. В свободное от занятий время дети предоставлены сами себе. Ни мать, ни отец контроля за детьми не осуществляют. С ними неоднократно проводились беседы об улучшении контроля за детьми».

2 июня 2016 года инспектор по делам несовершеннолетних Каменки Шишкина М.Н. составила рапорт о том, что 10-летний Коля управляет мопедом, не имея на это прав. На этом ее работа по профилактике правонарушений закончилась. На следующий день Коля приехал на этом мопеде за Мишей Опря. 

Смерть

Алена по образованию швея. Пять лет проработала продавщицей в магазине. У нее еще двое детей, кроме Миши — старшая Маша, ей 17 лет, и младшая Даша, 10 лет. Алена в разводе. Муж живет в Казахстане. Дети учатся в лучшей школе Каменки. 

— Там два бассейна, сильные учителя, много кружков, — объясняет она. 

Миша с первого класса ходил в секцию по стрельбе, увлекался спортом. 

— На всех праздниках он был первым участником, — вспоминает Наталья Тарасова, учительница младших классов школы № 9 города Каменки. — Он был такой артистичный, непоседливый, ласковый и добрый. Не всякий мальчик бросится на шею матери, когда она только появится на пороге класса. Обнимал ее сразу. 

Дедушка Миши вспоминает, что подростки Саша, Коля и Денис в конце мая постоянно приходили к их дому, звали Мишу на улицу, а он не выходил. 

В конце мая Миша разговаривал по телефону с бабушкой из Казахстана и сказал ей, что хочет уехать в Пензу, потому что старшие ребята вымогают у него деньги. 

— Тогда в конце мая Миша в кошелек ко мне залез и взял у меня полторы тысячи рублей, — вспоминает учительница Наталья Тарасова, — и сделал это при девочке. Она мне рассказала. У нас никогда такого не было. Первый раз он сделал что-то нехорошее. Я стала с ним разговаривать. А он так плакал и повторял: «Я не вор, я не вор». Он сильный мальчишка, мужественный. А тут с ним прямо истерика приключилась. Я тогда подумала — что-то не то с ребенком. 29 мая я пришла поговорить об этом с Аленой. А 3 июня все это случилось. Если бы я знала, что эти дети на такое способны. Да пусть бы он взял эти деньги и отдал бы им, только бы они его оставили в покое…

Это произошло за 40 минут. Миша вместе с мамой убирались на участке. Коля заехал за ним на мопеде в четыре часа дня. «Только недолго и недалеко», — сказала Алена. В 16:40 Алена пересаживала петунью рядом с домом. Отец подростков Саши и Коли привез Мишу. С ним вместе был Денис, одноклассник Саши. Мужчина выскочил из машины и сказал: «Ваш Миша сгорел». 

Мальчик был весь обожжен. Но был в сознании, плакал, просил ему помочь. Мальчика посадил к себе в машину отец Алены и повез в больницу города Каменки.

В Каменской межрайонной больнице мальчика осматривал хирург Александр Елфимов. Ему мальчик также сказал: «Меня облили и подожгли». Это слышала медсестра, санитарка и находившаяся в приемном покое женщина. Было решено везти ребенка в больницу в Пензу. 

Несмотря на то, что в Каменке живет 40 тысяч человек, в городе нет реанимобиля. Его ждали около двух часов из Пензы. Анестезиолог-реаниматолог на всю Каменку один. Он был в отпуске. Его вызвали из другого поселка. Ждали, пока он приедет. 

Через два года после трагедии реаниматолог Тошов Абдунаби рассказывал московским следователям: 

«У мальчика был ожог третьей степени с повреждением 85 процентов тела. Мальчик находился в крайне тяжелом состоянии — у него были сильно обожжены лицо, шея, верхние конечности, нижние конечности до стоп, также были сожжены волосы на голове. Можно сказать, что кожи не было совсем. Что касается грудной клетки и живота, то она была черного цвета, но без повреждений кожи. 

По пути следования я разговаривал с мальчиком, поскольку тот находился в сознании, на вопросы, несмотря на то, что у мальчика был ожоговый шок, отвечал правильно, ориентация у него была правильная. На мои вопросы он ответил, что его зовут Миша, ему 10 лет и он закончил 3-й класс. На мой вопрос, что с ним случилось, как он получил ожоги, Миша ответил, что его сзади чем-то облили, после чего толкнули в костер, или он сам упал, точно не помнит… От тела Миши чувствовался запах то ли бензина, то ли солярки, точно сказать не могу». 

В Пензе Мишу осматривал заведующий ожоговым отделением больницы №4 Вячеслав Евсеев. Он спросил у мальчика, что случилось — тот ответил: «Прыгал через костер и упал в него». Врач сказал, что такие ожоги нельзя получить от падения в костер: «От тебя сильно пахнет бензином. Не бойся. Скажи правду». Тогда мальчик сказал: «Они меня облили и подожгли». Врач спросил, кто. Миша: «Я не видел, они стояли сзади». Это же он рассказал своему дяде. 

Таким образом, восьми людям Миша сказал, что его облили и подожгли. (В редакции есть письменные подтверждения этого от пяти из них.)

— Меня в пензенской больнице № 4 не пускали в реанимацию, — говорит Алена. — Он там плачет, а я за этой дверью стою. Меня не пускают. Я места себе не находила. Я сама звонила во все ожоговые центры. Искала, куда его можно перевести. В итоге я дозвонилась в ожоговый центр Нижнего Новгорода. Мне сказали, чтобы Мишеньку перевести, нужен только звонок заведующего пензенской больницей. Но в пензенской больнице мне сказали: «Вам нужна квота. А завтра выходной». В общем, заведующий больницей в Пензе никуда не позвонил. Мы с МЧС связались через знакомых моего брата. И они прислали за нами вертолет, который перевез Мишеньку в Нижний Новгород. Никто нам вызвать этот вертолет из чиновников не помогал. 

В Каменке для расследования трагедии была создана следственная группа из шести следователей, которую возглавил глава Каменского межрайонного следственного отдела подполковник юстиции Магдеев Р.Ш. Следователи опросить ребенка не приходили. 

Дедушка Миши обивал пороги Следственного комитета Каменки и спрашивал: «Вы думаете вообще кого-то опрашивать? Мальчик говорит, что его чем-то облили и подожгли. Но никто из следователей не приходит». Следователи к мальчику так и не пришли, но 6 июня, пока Миша боролся за жизнь и говорил врачам, что с ним произошло, Следственный комитет Каменки распространил пресс-релиз, который перепечатали все областные СМИ. 

«Мопед упал на мальчика, бензин из бака вылился на его одежду. От находившейся в руках ребенка сигареты вспыхнуло пламя», — рассказывала в эфире областного телевидения старший помощник руководителя СУ СК РФ по Пензенской области Фомина Л. 

Также пресса сообщала, что «на основании письма Министерства здравоохранения Пензенской области был выделен вертолет. Пострадавший доставлен в Нижний Новгород». 

— Никакого письма от Минздрава никогда не было, — говорит Алена. — Ни один чиновник помочь ребенку не пытался. 

Версию каменских следователей озвучивал прессе и губернатор Пензенской области Белозерцев И.А.

— Говорил про Мишу, что он и курит, и вообще из неблагополучной семьи. Родители за ним не смотрели, — вспоминает Наталья Тарасова, учительница Миши. — Я еще тогда думала: как же так, откуда он все это взял? Почему такую неправду губернатор распространяет?

В ожоговом центре Нижегородского НИИ травматологии и ортопедии 13 июня, через 10 дней после случившегося, Миша умер.

После похорон, в черном платке, Алена пришла на прием к руководителю Следственного управления Пензенской области генералу-лейтенанту юстиции Трошину О.А. Она спросила у него, почему не взяли показания у ее ребенка. Трошин ответил: «Мы были заняты. Мы пытались добиться, чтобы за вами вертолет прилетел». Тогда Алена впервые сказала высокопоставленному силовику: «Вы смотрите мне в глаза и врете». 

Потом Алена собрала все похвальные грамоты Миши и пошла на прием к губернатору. 

— Я бросила ему на стол все эти грамоты, — говорит Алена, — чтобы он знал — мой сын хорошо учился, Миша никогда не курил, я многодетная мама и я изо всех сил заботилась о своих детях. Я воспитывала их как надо. А пока Миша умирал в больнице, губернатор распространял про него лживую информацию.

Следствие

Из всех врачей, которые занимались Мишей и которым он сказал, что произошло, руководитель СК Каменки опросил только хирурга районной больницы Елфимова. И в своих показаниях он почему-то говорит только: «Мальчик сказал: “Я упал в костер”». Хотя врач неоднократно признавал, что ребенок говорил ему: «Меня облили и подожгли». Говорил об этом маме Миши. Сейчас с журналистами этот врач общаться отказывается. 

Одна из женщин, которая лежала в палате со свидетельницей и была шокирована услышанным от нее, написала о том, что говорил Миша, во «ВКонтакте» в группе «Типичная Каменка». Довольно быстро с ней связались следователи и потребовали удалить запись. Аргументировали они это тем, что женщина не является очевидцем трагедии. Допрашивать ее и принимать во внимание ее показания следователи не стали. Вместо этого они опрашивали соседей Алены. 

— Все, что они выясняли, — рассказывает соседка, — это пьет ли Алена. Курит ли Миша. Им очень хотелось их представить неблагополучной семьей, что, мол, Мишка вообще беспризорный был. А я следователю сказала, что семья хорошая, никто не пьет и даже не курит. Мальчишка был хороший, учился без троек. Когда идет, всегда поздоровается. Следователь за мной записывал, но читать не давал. Я расписывалась, не читая, потому что вернулась с огорода и руки были грязные. О правах, гарантированных Конституцией, меня не предупреждали. Первый раз слышу про права в Конституции. 

Старший следователь майор Карамышев Р.Р. допрашивал одноклассников Миши. Родителей на некоторых допросах не было. 

— Я и не знала, что на допросах должны обязательно быть родители, — рассказывает учительница, — мне сказали привезти детей, я и привезла. 

Как рассказали родители, следователи, оказывается, потом расписывались за них. Подделывали подписи. По словам учительницы, следователь спрашивал: «Ну, ты вспомни, он же курил? Ты же видел его с сигаретой?» 

— Вообще, ребятишки врать не умеют, — говорит Наталья Тарасова. — Если они замечают за кем-то, что он курил, то подходят и потихонечку говорят: «Наталья Николаевна, а он вот курит». Но про Мишу такого не было никогда.

Если Мишу следствие всячески пыталось очернить, то подростки Саша, Коля и Денис неожиданно предстали на бумаге очень положительными. 

9 июня 2016 года директор школы № 1, где они учились, подписал характеристику, в соответствии с которой Коля учился хорошо и не пропускал занятий без уважительной причины. В дальнейшем эта положительная характеристика стала основанием для того, чтобы не помещать его в центр временной изоляции несовершеннолетних. При этом слова одноклассников, которые характеризовали подростка «как не очень хорошего и задиристого человека», во внимание приняты не были. Отец подростков заявил следствию, что «ранее никогда не замечал, чтобы его сыновья курили сигареты». 

Версии о том, что подростки не курили, стала придерживаться и завуч школы Гришакова Н.Е., которая еще в апреле жаловалась в ПДН на их курение на территории школы. «Лично я такого никогда не видела, — сказала она на допросе. — В противном случае к ним были бы применены меры. Ранее они на внутришкольном учете не состояли, так как их не за что было ставить на учет. Для этого необходимо совершение нарушений устава учреждения. За ними до недавнего времени такого не было». 

Сашу, Колю и Дениса следователи опрашивали всех вместе. Когда отец Алены спросил у следователя Карамышева, почему их не допрашивали по отдельности, следователь ответил, что он лучше знает, как вести дело. Четыре раза подростки меняли показания. Сначала они заявили, что Миша упал в костер, потом, — что Миша сидел на мопеде, прикурил сигарету от спичек, упал, на него вылился бензин. И он загорелся от сигареты. Затем в их показаниях появились не спички, а зажигалка. 

«Я брату сказал, чтобы он говорил, что Миша от сигареты зажегся, — откровенно рассказывал следствию, как рождались версии, один из подростков, — с костром не я придумал, а с сигаретой — я. Я вообще хотел сказать, что от чиркаша (от спичек), когда Миша хотел прикурить сигарету». 

Тем не менее, каменские следователи не только почему-то верили подросткам, даже не проведя расследования, но и пустили одну из их версий в СМИ. После того, как изобретенную подростками историю с сигаретой опубликовала вся областная пресса, выяснилось, что от сигареты бензин загореться не может. Очень быстро родилась новая версия. Подростки показали, что Миша сидел на мопеде и вдыхал пары бензина из бака (как объяснял следователям один из подростков: Денис звонил, когда нам в ПДН надо было ехать, и сказал: «Скажи им, что Миша пыхал бензин»). По их словам, он надышался парами бензина до такой степени, что упал на землю, на него вылилось два литра горючего, после чего самый младший, 10-летний Коля, поджег лужу бензина, которая была в метре от Миши, зажигалкой из интереса. Но огонь перекинулся на Мишу. 

Подростки указали на то, что Миша сгорел на берегу реки Атмис. Там действительно была выжженная земля — размером 90 на 60 сантиметров. Но анализ грунта не показал там никаких следов бензина. Испарился, — сделал вывод эксперт. Два литра бензина на следующий день не оставили в почве никаких следов! 

Но мопеды такой модели работают на смеси масла с бензином. И даже если предположить, что бензин испарился, масло в грунте должно было остаться. Следователи провели на этом месте следственный эксперимент. И на его видеозаписи отчетливо видно, что площадь пожарища составляет несколько квадратных метров. И этот факт никак не стыкуется с официальной версией Следственного комитета, что место преступления — это клочок выжженной земли размером 60 на 90 сантиметров. Это следствие не объясняет вообще никак. Кроме того, на видеозаписи проверки показаний от 4 июня 2016 года (на следующий день после трагедии) сам следователь отмечает, что трава по краю пожарища почему-то не опалена.

Вот что рассказывают родители о том, как появилась последняя версия случившегося.

— Когда в кабинете нам сказали: «Оставляем вас, родителей, и ваших детей» — меня, Дениса, маму и троих наших детей, и сказали: «Поговорите с ними, или спички, или зажигалка, у кого-то че-то должно быть», Денис начал кричать, что зажигалка была у Коли. А я говорю: «Ну же, Денис, ты же про спички говорил». Но затем как-то это все пропустили, упустили и схватились вот за эту зажигалку. 

— Ваши дети согласились с зажигалкой? 

— Согласились, наверное. Не наверное, а согласились.

В показаниях, где подростки озвучивают версию с поджогом лужи, очень много противоречий. Они путаются в том, в какой очередности они приходили на берег реки. Кто где сидел, когда это случилось. Подростки рассказывали, что они сидели на мосту и видели, как Миша дышит парами бензина, но после следственного эксперимента, когда выяснилось, что с моста они видеть этого не могли, они изменили свои показания. 

«Я не помню, чтобы я это говорил, — менял свои показания Денис. — Я помню, что говорил то, что вообще не видно там было. Когда было следствие, там еще мопед привезли. Ну я, это, сел как сидел и посмотрел: там не было ни мопеда, никого видно. Я не видел, как он дышал бензином». Кроме того, один из детей признал на допросе, что они вымогали у Миши деньги. 

У Дениса после случившегося на руке оказался свежий ожог. Он убеждал следствие, что он получил его за три дня до трагедии. Медицинский эксперт установила, что он получен за полторы недели до трагедии. После этого допрос подростка, где он говорит о трех днях, исчез из материалов дела. (Копии допросов, где подросток говорит, что получил ожоги за три дня до трагедии, имеются в распоряжении редакции.) 

Также исчезла объяснительная Саши, которую в полиции взяли в день смерти Миши. Кроме того, внезапно из полиции испарилось целое уголовное дело, которое было заведено по факту кражи телефона. И потерпевший в материалах дела прямо указывал на одного из подростков.

Жалобы

Первую свою жалобу в областную прокуратуру на то, как безобразно ведется следствие, Алена Гришакова написала через два дня после похорон. И из районной прокуратуры, областной прокуратуры и областного следственного комитета ей начали приходить однотипные отказы.

«При расследовании уголовного дела фактов волокиты, необъективности следствия, процессуальных нарушений не допущено. Оснований для принятия мер прокурорского реагирования не имеется. Настоящий ответ вы можете обжаловать вышестоящему прокурору или в суд». Все адвокаты Каменки отказались помогать Алене. Также вся пресса Пензенской области, кроме одного издания, отказалась писать об ошибках следствия. 

— Мне очередной отказ придет. Я ложусь и встать не могу, — рассказывает Алена, — моего сына убили.

В материалах следствия есть заключение врачей Нижегородского ожогового центра о том, что у Миши ожог слизистой первой степени, незначительный. Врачи говорили, что если бы мальчик вдыхал пары бензина, то ожоги дыхательных путей были бы намного сильнее. С такими травмами он прожил бы максимум день. А Миша боролся за свою жизнь 10 дней. 

Из заключения судмедэксперта: «Объективных данных, свидетельствующих о том, что Михаил Опря мог вдыхать пары бензина, в представленной медицинской документации не имеется». Медицинские анализы подтверждают, что токсикологического отравления не было. Заместитель главного врача областной наркологической больницы Пензенской области в качестве эксперта поясняла следователям, что «только в тяжелых случаях отравление парами бензина может приводить к галлюцинациям и обморочным состояниям». То есть ребенок должен был очень сильно надышаться, чтобы упасть и лежать в обмороке в луже бензина, и в таком случае у него неизбежно были бы сильнейшие ожоги дыхательных путей. 

Все жалобы на ход следствия, которые Алена отправляла в Москву в федеральные органы, спускались в Пензу, а оттуда — в Каменку. 

Для того чтобы пробиться на прием к главе СКР Александру Бастрыкину, ей потребовалось два месяца. Сначала она отправляла обращения по электронной почте. Потом стала звонить по телефонам приемной. Наконец ей назначили дату — 14 сентября, однако принять не смогли: вычеркнули в последний момент. Алене пришлось вернуться из Москвы в Каменку. 

— Я вернулась в Каменку убитая, но опять стала звонить, — вспоминает Алена Гришакова. — Первую неделю вообще не могла дозвониться, а потом мне все-таки назначили на 12 октября.

За несколько дней до встречи с Бастрыкиным Алена пришла к следователю Карамышеву Р.Р. и попросила ознакомиться с материалами дела. 

(Мол, все мои жалобы все равно в Каменку вернут.) Ты хоть лоб свой разбей, все равно ничего не добьешься».

Для подростков, не достигших 16 лет, есть два вида наказания — помещение в центр временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей (максимальный срок — месяц). И помещение в учебное заведение закрытого типа. Ребенок живет там по строгому режиму и не может покидать территорию.

11 октября суд отказался поместить Колю в центр временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей, так как с места учебы была предоставлена положительная характеристика. 

На встрече с Бастрыкиным кроме Алены был руководитель следственного управления Пензенской области генерал-лейтенант юстиции Трошин О.А., его помощник Махницкая Т., начальник Каменского управления СКР Магдеев Р.Ш. и старший следователь Карамышев Р.Р. 

— Я и не знала, что следователей вызовут, — говорит Алена, — там, в Следственном комитете у Бастрыкина, Карамышев меня увидел и за колонной спрятался.

Александр Бастрыкин заявил следователям, что из-за таких сотрудников Следственный комитет теряет престиж и доверие в глазах населения. 

«На самом деле Следственный комитет должен бояться людей, а не люди Следственного комитета», — сказал он. Глава Следственного комитета России взял дело под свой контроль. 

— Я приехала домой такая вдохновленная, — говорит Алена, — думала, сейчас будет порядок, раз Бастрыкин взял на свой контроль. Да не тут-то было.

Как впоследствии выяснили московские следователи, сотрудники Каменского следственного управления продолжили фальсифицировать материалы дела. Они подделывали подписи друг друга. Первые подделки появляются уже через два дня после встречи с Бастрыкиным. 

Из шести каменских следователей в материалах дела подделаны подписи пяти. Старшего лейтенанта юстиции Олунина, старшего следователя капитана юстиции Карамышева Р.Р., следователя-криминалиста Белинского МСО Шведова В.Н., следователя майора Кохова Д.Н., старшего следователя Белинского МСО Митянина А.Г. Также отличаются подписи начальника ОМВД по Каменскому району Резанова О.И., капитана полиции по Каменскому району Качурина А.А., начальника ПДН ОМВД по Каменскому району майора полиции Баткаевой Е.Н. и капитана полиции по Каменскому району Серкова В.В. Следователи продолжили подделывать подписи родителей детей, в том числе родителей подозреваемых подростков. Даже подпись сотрудника компании «МегаФон», который предоставлял детализацию телефонных звонков подозреваемых, подделана. Фальсифицировались документы о следственных экспериментах. 

18 октября 2016 года, через шесть дней после визита к Бастрыкину, старший следователь Карамышев Р.Р. принимал участие в следственном эксперименте на берегу реки Атмис. Об этом свидетельствует протокол. Однако из других документов следует, что в эти же минуты Карамышев находился в своем кабинете на улице Центральной, 8 и допрашивал двух свидетелей, одного за другим. 

То же самое произошло 27 октября 2016 года. Сотрудник СК одновременно принимал участие в следственном эксперименте на берегу реки и допрашивал в своем кабинете несовершеннолетнего, да еще с участием педагога. Материалы уголовного дела свидетельствуют также о том, что 1 ноября 2016 года, в одно и то же время, следователь Карамышев допросил сразу двух несовершеннолетних с участием педагогов. Причем первый допрос он проводил в своем кабинете, а второй – в школе. 

Родители пострадавших детей снова стали обращаться в полицию. Четверо детей показали, что подростки вымогали у них деньги. Но им всем в возбуждении уголовных дел инспектором ПДН Каменки Шишкиной М.Н. было отказано за отсутствием состава преступления. 

Алена также писала жалобу в областную прокуратуру на бездействие ПДН, которые знали о том, что творят подростки, но ничего не делали. Она получила стандартный ответ. 

«Оснований для принятия мер прокурорского реагирования не имеется. Настоящий ответ вы можете обжаловать прокурору области или в суд». 

В это же время инспектор ПДН привела маленького Ваню, о которого подростки тушили окурки, в школу на встречу с ними. Там при них она стала спрашивать у него, кто это сделал. Мальчик испугался. Капитан полиции Шишкина вывела его в коридор, когда они вернулись, мальчик стал говорить, что издевались над ним другие подростки. Об этом следствию позже рассказывала бабушка мальчика. 

— Я не понимаю, в чем заключается личный контроль Бастрыкина, — говорит Алена, — им же всем плевать на него. Они тут цари. А что там им из Москвы говорят, тут абсолютно безразлично. 

В конце 2016 года в трубу дома, где живет отец Алены, кто-то засунул войлочный мешок. Тогда же поступали звонки с угрозами одному человеку, который пытался помочь маме Миши добиться справедливости. Сказано было следующее: «У тебя же тоже есть дети». 

Дерево 

В начале ноября Алена вместе с отцом обнаружили недалеко от реки, где, как рассказывали подростки, произошла трагедия, обгоревшее дерево. Летом его загораживали высокие кусты. Дерево находилось недалеко от турника, где, по словам подростков, они часто сидели. Кора дерева с одной стороны сильно обгорела. На высоту около полутора метров. Рядом с деревом валялись две пластиковые бутылки. На берегу несколькими днями ранее Алена нашла кроссовку сына. Тут же, недалеко от дерева, мама с помощью металлоискателя обнаружила медальон Миши. Он был к обгоревшему дереву в два раза ближе, чем к месту, на которое указывали подростки. За пять месяцев следователи эти улики не нашли.

Следователь-криминалист Шведов, которого вызвала Алена, забрал кроссовку. И даже не измерил расстояние до места, на которое указывали подростки. Он это сделал, только когда мама Миши настояла. 

Через три дня с Аленой связался старший следователь следственного отдела по особо важным делам Пензенской области и сказал, что дело передано ему.

Московская экспертиза показала, что в грунте, взятом в двух местах под деревом, есть следы горючих материалов. Такие же следы есть и на пластиковых бутылках. Тем не менее, эти данные почему-то не попали на пожарно-техническую экспертизу. 

Следственный комитет, теперь уже областной, их просто проигнорировал. Мама Миши сама нашла двух пастухов, которые рассказали, что часто на том месте, на которое показали подростки, жгли костер, чтобы отогнать комаров. Отсюда и кострище. Один из друзей Миши говорил следствию, что дерево было местом для игр, здесь даже сделали настил. Но следов возгорания до трагедии с Мишей на нем не было. 

На новых допросах Саша, Коля и Денис рассказывали следователям, как они меняли версии. Судя по допросам, они не пытались вызвать скорую, когда все случилось, а повели Мишу к себе домой и по дороге говорили обожженному мальчику, как он должен будет объяснять ожоги.

— О чем-то разговор был между вами?

— Да.

— О чем?

— Кто сказал ему?

— Я.

Тем не менее областные следователи не допросили ни одного человека, которому Миша сказал: «Они меня облили и подожгли». Зато областная прокуратура придумала показания за младшую дочь Алены. В материалах дела ее называют «А» и она якобы показывает, как видела, что Миша однажды дышал парами бензина. 

— Моей младшей дочери восемь лет тогда было, у нее аутизм, — говорит Алена. — Она ни на какие допросы не ездила. Что она могла показать?

Проверок по фактам издевательств над детьми Каменки областные следователи также не проводили. Они отказали Алене в повторном проведении следственного эксперимента и дополнительном допросе подростков. Их не смутило, что во время следственного эксперимента и во время допросов они все время путаются в показаниях. Ходатайства от лица губернатора Пензенской области, Владимира Жириновского и от главного федерального инспектора по Пензенской области о процессуальных нарушениях в ходе расследования дела прокуратура Пензенской области также топорно отклонила. 

Зато областная прокуратура официально подтвердила, что «в ходе следствия не установлен факт того, что Опря М.В., находясь 03.06.2016 на берегу реки Атмис, вдыхал пары бензина».

Несмотря на все это 1 июня 2017-го, в День защиты детей, руководитель первого отдела по особо важным делам СК Пензенской области Чапанов А.Н. закрыл уголовное дело. Областное следственное управление отчиталось, что ими проведено 2 осмотра места происшествия, 10 допросов свидетелей, 3 проверки показаний на месте свидетелей, 3 очные ставки, 3 выемки предметов, 1 следственный эксперимент, 5 судебных экспертиз, направлено 20 запросов. Прокуратура подтвердила, что расследование проведено полно и всесторонне. Процессуальное решение соответствует установленным объективным данным. 

Таким образом, несмотря на вопиющие противоречия, следствие согласилось с последней версией 13-летних подростков, которые несколько лет терроризировали Каменку. Миша сидел на мопеде, дышал парами бензина, упал в обморок, бензин вылился на него, 10-летний Коля поджег лужу бензина в метре от него. Коля был на месяц помещен в центр временного содержания несовершеннолетних нарушителей. 

— Я обращалась к депутатам, Путину два раза дозвонилась на прямую линию — до сих пор ответа жду, — говорит Алена. — Толку ноль. Они хотели как можно быстрее закрыть дело. Потому что если не закрыть его за год, нужно продлевать через Москву, а там бы увидели, что они натворили. Пензенские — они же просто подтирают за каменскими.

Впрочем, небольшой нагоняй от руководителя СК Пензенской области генерала Трошина О.А. под конец 2016 года каменские следователи получили. Преданность, наглость и безумие, с которыми область покрывает районных следователей, в этом приказе проявились особенно ярко. 

«Приказываю

за ненадлежащее исполнение служебных обязанностей старшему следователю Каменского межрайонного следственного отдела Карамышеву Р.Р. объявить замечание. На период действия дисциплинарного взыскания Карамышеву Р.Р. установить доплату за сложность, напряженность и высокие достижения в службе в размере 10 процентов должностного оклада». 

Следователю Шведову был объявлен выговор, и на время его действия (год) ему также повысили зарплату за «напряженность и высокие достижения». 

Угрозы

То, как велось следствие, заставило жителей Каменки подозревать, что глава Следственного комитета города Магдеев Р.Ш. и отец подростков как-то связаны. Тем более, они учились в одной школе. Разница в возрасте между ними всего один год. Отец подростков занимается перепродажей машин. И жители города показывали, что на следующий день после трагедии новая «Нива-Шевроле», которая стояла перед его домом, исчезла. А главу Следственного комитета Магдеева видели за рулем похожей машины всего через несколько дней после трагедии. Это народное обвинение в коррупции проверяли пензенские следователи. 

Мама Миши через страховую и налоговую выяснила, что у отца подростков было две «Нивы-Шевроле». Номер одной из них — 0433НР. Об этом она рассказала пензенским следователям. Но проверять они почему-то начали машину с номером 0433НК. Почему пензенские следователи заменили одну букву — остается только догадываться. Магдеев показал, что у него есть «Нива-Шевроле», но она старая. И он купил ее вскладчину с троюродным братом за 50 тысяч рублей, так как личный автомобиль позволить себе не может. Сложная финансовая ситуация у главы Следственного комитета. Новая «Нива» из Каменки исчезла. Проверка заняла около пяти месяцев. В конце концов, из ГИБДД пришел ответ, что под таким номером «Ниву-Шевроле» никто не регистрировал, а значится под ним «транспортное средство ВАЗ-21074 2005 года выпуска». 

В августе 2017 года, отчаявшись добиться управы на подростков, Алена начала снимать рассказы детей об избиениях и вымогательствах на видео. Все они были отправлены с жалобой на бездействие полиции за подписью всех родителей пострадавших подростков в администрацию президента на имя уполномоченного по защите прав человека Михаила Федотова. С тех пор жалоба и видео вот уже два с половиной года гуляют по инстанциям. Но результат все-таки был.

В Каменку приехал главный инспектор МВД Скляр И.А. Алена была у него на личном приеме. О том, что у Алены есть видео, где дети обо всем рассказывают, он не знал. Скляр рассматривал только письменную жалобу. В конце концов, женщине пришел от него ответ, что данные, изложенные в ее жалобе, не подтвердились. Алене с огромным трудом удалось подтвердить поджог в доме бабушки Вали после того, как она отвезла жалобу с видеозаписью в ОСБ Пензы.

После этого мама Миши была на личном приеме у главы МВД Пензенской области Щеткина С.М. и жаловалась на бездействие полиции, инспекторов ПДН. «Ты такая умная, — сказал ей Щеткин, — детей на видео снимаешь. Хочешь все на инспектора ПДН повесить? Не боишься, что тебе бумерангом прилетит». Эту угрозу он повторил несколько раз. 

Через месяц на мобильный телефон дедушки Миши позвонил инспектор ПДН и вызвал в управление МВД. 

«В суд поедем. Судить тебя будем», — сказал он.

Оказывается, в полицию обратилась мать подростков, причастных к смерти Миши, которая заявила, что у нее есть свидетель, которая видела, как на ступеньках магазина дедушка Миши ударил ее сына. Дедушка погибшего ребенка утверждает, что этого не было. 

Алена нашла через знакомых адвоката, который готов был помочь им в этой ситуации. Выяснилось, что свидетельница изначально давала показания о том, «что неизвестный ей мужчина спускался по лестнице магазина, а подросток поднимался. Но самого удара как такового она не видела». 

— Подписи под ее заявлениями сильно отличаются, — говорит Алена, — как будто это два разных человека писали. 

Через некоторое время отцу Алены позвонили еще раз. «Скрываешься? — сказали в трубке. — Ты у меня сядешь вместе со своим защитником». 

Москва

В конце сентября 2018 года Алене удалось второй раз попасть на прием к главе СК Бастрыкину. Она сидела перед ним, а за ее спиной в форме и погонах — восемь следователей Каменки и Пензенской области, которые расследовали смерть ее сына. Алена представила результаты собственного расследования — рассказала о дереве, найденной кроссовке и прочем. Как говорит Алена, Бастрыкин был в бешенстве. 

— Он орал на них, — говорит женщина, — мол, развели штат, а ничего не делают. Отстранить всех!

Информация о том, что материалы уголовного дела будут изучать сотрудники центрального аппарата, появилась на сайте Следственного комитета России в тот же вечер. 

«Александр Бастрыкин поручил отстранить от должности всех следователей и сотрудников, причастных к расследованию этого преступления, и провести в отношении них служебные и процессуальные проверки, а в случае выявления признаков должностных преступлений в их действиях незамедлительно возбудить уголовное дело», — писала пресс-служба СКР. 

Московские следователи центрального аппарата начали служебную и процессуальную проверку. Именно они нашли подделки подписей. 

Старший следователь Карамышев Р.Р. уволился по собственному желанию. И его почти сразу взяли на работу в администрацию Каменки начальником юридического отдела. 

Следователь-криминалист Шведов В.Н. также ушел по собственному желанию. Он устроился в следственный комитет Саратовской области. Но, очевидно, там иные стандарты работы, чем в Пензенской области. Через год он получил три года условно за фальсификацию и подделку доказательств в как минимум трех уголовных делах. 

Инспектор ПДН Шишкина была отстранена от должности, сейчас на нее заведено уголовное дело. Следствием установлено, что инспектор умышленно искажала объяснения тех, кто пострадал от действий проблемных подростков задолго до смерти Миши. Это делалось якобы для того, чтобы не портить статистику. Несколько детей, пострадавших от издевательств подростков, наконец, признаны потерпевшими. После смерти ребенка и двух визитов Алены к Бастрыкину.

25 декабря 2018 года Первомайский районный суд города Пензы рассмотрел ходатайство подполковника СУ СКР по Пензенской области Свечникова И.Н., который просил реанимировать уголовное дело «в связи с установленными нарушениями, влекущими за собой признание полученных доказательств недопустимыми». Однако судья пришел к выводу, что «оснований сомневаться в выводах органа предварительного следствия не имеется, поскольку они основаны на полном, всестороннем и объективном расследовании обстоятельств дела». Уголовное дело оставили закрытым.

— У меня еще оставалась надежда на то, что при апелляции на решение судьи меня поддержит прокуратура, — говорит Алена. — Мне адвокат сказал: усмири гордыню. Сходи к прокурору области. Попроси их. И я пошла на прием к прокурору области Канцеровой Н.Е. и просила, чтобы та помогла реанимировать уголовное дело. Для этого всего лишь требовалось поддержать в апелляционной инстанции ходатайство СКР о возвращении на доследование.

Но прокуратура не поддержала ходатайство, потому что, по мнению прокурора области, «оснований сомневаться в выводах органа предварительного следствия не имеется, поскольку они основаны на полном, всестороннем и объективном расследовании обстоятельств дела».

— Прокуратура не хочет возвращать дело, потому что в результате нового расследования может вскрыться информация о том, как на самом деле велось следствие и как за этим надзирала прокуратура, — считает Алена. 

В прошлом году глава МВД Пензенской области Щеткин, который угрожал маме погибшего мальчика, получил звание генерала, а главе Каменского СК Магдееву на днях дали полковника (документы о присвоении звания подписывает лично Бастрыкин). Все, кроме трех человек, продолжают работать. 

Москва занимается служебной и процессуальной проверкой Мишиного дела уже полтора года. Алена неоднократно запрашивала результаты проверки. В итоге ей пришел ответ о том, что результаты проверки нужно запросить в СК Пензенской области. Алена запросила. Оттуда ей пришел ответ, что Пензенским СК никаких проверок не проводилось и необходимо запрашивать результаты у центрального аппарата Следственного комитета. 

Круг замкнулся. В Каменке никто не хочет говорить о трагедии с Мишей. Перед журналистами захлопывают двери. «Ничего не знаю. К подросткам этим претензий не имею», — говорят даже родственники тех детей, которые пострадали. С Аленой многие стараются не общаться. Бабушка Валя отрицает, что у нее из гаража пропал бензин. Все боятся. Взрослые люди запуганы так же, как раньше были запуганы дети.

И можно было бы отгородиться от этого поражающего целый город страха. Это же не про нас. Это только у них. Единичный случай. Но еще в 2014 году в Пензенской области дети облили бензином и подожгли ветерана войны. Он погиб. Никто не был наказан. В июле 2016 года два 13-летних подростка облили бензином и подожгли 10-летнего мальчика в Тамбовской области. С тех пор он борется за жизнь и никто не понес наказания. 

Безнаказанность и бесчеловечность облеченных властью взрослых отзывается тем же в детях.

— Они меня снова водят по кругу, — говорит мама Миши, — теперь уже московские следователи. Нет у этого берегов, и где искать защиты — я не знаю. Я уже ни во что не верю и никому. Ни в какую власть, ни в какую справедливость. У этих людей в погонах нет ничего человеческого. Стремление к новому званию, желание получить звезду, не портить статистику уничтожило в них человека. Они вырвали у меня сердце. Столько лет борьбы, и никакого результата. Я хочу, чтобы дело о смерти моего сына было расследовано должным образом. Буду третий раз пробиваться к Бастрыкину и, если надо, — призывать его к ответу за смерть моего сына. Что я могу еще сделать?