Якутская православная газета «Логос» провела опрос среди ученых. Спрашивали:
1. Повлияла ли склонность и привычка к критически-аналитическому мышлению на ваш приход к вере?
2. Воздействует ли каким-то образом вера на вашу научную деятельность?
Не может не быть
Владимир Александрович МОРОВ, кандидат физико-технических наук. Работал в Институте физико-технических проблем Севера, потом в Институте неметаллических материалов Якутского филиала Сибирского отделения Академии наук СССР, г. Якутск.
Занимался теоретическими расчётами, связанными с механикой, трением и износом машин.
1. Трудно сказать. Я много лет работал в науке, а потом много лет читал Библию, духовную литературу, критические книги о религии. И в какой-то момент не то что уверовал, что Бог есть, но определённо и чётко понял – Его не может не быть. Сказать определённо, что Бог существует, Он там-то, и такой-то, невозможно. Все доказательства существования Бога, в сущности, сводятся к тому, что наш мир не мог бы существовать, если бы не было Бога.
В математике есть такое понятие, как «доказательство существования решений». Скажем, имеется некая задача математическая или физическая. Учёные ставят вопрос: она вообще разрешима или нет? Есть очень точные математические методы, которые доказывают, что да, решение у данной задачи имеется, и оно – единственное, других не может быть. Причём самого решения никто, может быть, не знает, его найти очень трудно, но доказательство его существования есть, оно всеми математиками признаётся как научное. Так вот для меня вопрос прихода к вере в первую очередь свёлся к тому, что я понял – Бога не может не быть. А уж дальше пошло всё…
Помогло ли моё научное занятие прийти в Церковь? Не знаю. Каждого Господь ведёт своей дорогой. Учёный всё время занимается поиском ответов на вопросы. Когда-то, поставив перед собой вопрос о Боге, я пытался найти на него ответ и нашёл. Всё дальнейшее знакомство с библейской, духовной литературой убедило меня в правильности сделанного вывода.
Почему православная Церковь? Нужно быть последовательным в своих мыслях, поступках и действиях. Если уж ты веруешь, что Бог есть, что тебя останавливает перед дверью храма? Почему не делается следующий шаг? Я не знаю. Но, как пишут святые отцы, причина всех наших бед – гордыня. Возможно, человеку трудно склонить голову перед иконой, да ещё в присутствии других людей.
2. Думаю, что прямой связи нет. Это совершенно разные сферы и деятельности, и человеческого сознания. Учёный исследует то, что он видит (или думает, что видит), изучает объективный, материальный мир, и если даже и духовный, то – мир конкретных людей, которые рядом с ним. А вопросы веры связаны с миром иным.
Но, наверное, верующий человек немножко по-другому относится к своему делу. Не могу сказать, я крестился четыре года назад, когда уже в науке не работал. Во всяком случае, вера никак не может навредить, помешать в научном исследовании, потому что это совершенно разные сферы приложения человеческого ума. Вера направлена на душу человека, его поведение, мировосприятие; научная деятельность – познание естественного мира. Противопоставлять их не следует, но и смешивать тоже ни к чему.
Благодаря вере
Наталья Владимировна УФИМЦЕВА, доктор филологических наук, главный научный сотрудник Института языкознания РАН, г. Москва.
Сфера научных интересов: психолингвистика.
1. Нет, не повлияла. Сначала, действительно, поиск шёл чисто рационально. Но это оказался не тот путь, который ведёт к Богу и к Православию. В результате аналитическое мышление было побеждено женской интуицией. К тому же, как мне кажется, русскому человеку вообще свойственна потребность в вере. И когда находишь правильный путь (т.е. Православие), то дальше всё как-то само собой происходит – и в храм придёшь, и воцерковишься.
2. Да, воздействует. И весьма многообразно. Начну с того, что даже докторскую диссертацию я защитила благодаря тому, что крестилась и начала воцерковляться. До этого не было ни сил, ни идей. А тут я как бы попала в какой-то поток, в котором можно было черпать и то, и другое. Вообще жизнь радикально изменилась, прежде всего – её смысл.
Благодаря православной вере я нашла и магистральную тему своих научных исследований – русскую культуру, так как она живёт в сознании современного человека. Почувствовала (и попыталась показать в своих работах) её цельность, самобытность и православную основу, которая до сих пор является определяющей для нашей культуры. Я обрела нравственный смысл своей научной работы. И горизонт моих научных воззрений стал гораздо шире, а работа – радостней. Ведь, как говорил свт. Феофан Затворник «дело – не главное в жизни, главное – настроение сердца, к Богу обращённое». С таким настроением любое занятие становится истинно творческим, поскольку меняет, прежде всего, самого человека, а благодаря этому, – и мир вокруг, но не насильственно, а в гармонии с мирозданием, т.е. с Божественным промыслом о мире.
Я часто выступаю на научных конференциях. После одного такого выступления ко мне подошла коллега и сказала, что, видимо, я владею какими-то суггестивными техниками, поскольку то, что говорю, очень убедительно, в это хочется верить. Я попыталась объяснить, что никаких таких техник не использую, поскольку просто с ними не знакома, но она явно не поверила. А дело всё в том, что на каждое выступление я беру благословение, да и говорить стараюсь то, во что сама верю. Вот и весь секрет.
Способность рассуждать пригодилась
Константин МОШКУНОВ, аспирант Московского инженерно-физического института, научный сотрудник Института физики плазмы сообщества им. Макса Планка в Гархинге, Германия.
Занимается проблемами захвата водорода в различные материалы. Катехизатор Патриаршего центра духовного развития детей и молодёжи при Даниловом монастыре.
1. Моя настоящая научная жизнь началась уже после того, как я пришёл к Богу. Её значение в видении мира, Бога и Церкви проявилось позже, а до встречи со Христом я метался в поисках покоя и мира для души. Не могу точно сказать, повлиял ли мой склад ума на решение быть с Богом, скорее, нет. Это было именно личной встречей умирающего со Спасителем.
Прошло уже несколько лет с моего обращения, я поступил в аспирантуру и готовлюсь защищать диссертацию. Я стал более жёстким, научился решать многие вопросы, у меня появилась твёрдая жизненная позиция. Но и сейчас внутреннее чувство истины (кто-то назовёт это совестью) является часто определяющим и в научном, и в религиозном выборе.
В отличие от этапа прихода к вере, в последующей духовной жизни научное мышление, способность чётко формулировать проблему или задачу, оценивать возможности и принимать решения помогли достигнуть многого. Способность рассуждать пригодилась уже в начальный период. Сейчас это называется «воцерковлением», но мне такой термин не нравится. После сознательного крещения и причащения Христа верующий становится полноценным членом Церкви, он уже воцерковлён. Чаще всего под воцерковлением имеются в виду всякие непринципиальные околоправославные вещи – культурное привыкание к храмовой атмосфере, способность разбираться в подсвечниках, постах, формах обращения к батюшке, ворох идеологем и легенд, стиль одежды. И, наконец, – выбор духовника. Здесь и проявилось моё научное мышление, позволив отделить существенное от несущественного. Оно спасло от впадения во всякие псевдохристианские состояния ума, наблюдающиеся в нашей Церкви.
Кстати, у меня нет духовника, есть авторитетные знакомые – эксперты в духовной жизни, многое я почерпнул из святоотеческой литературы, ну и, конечно же, – Евангелия. Этого достаточно, чтобы разобраться в своих вопросах. Может быть, не сразу: некоторые решения приходят спустя годы. В науке тоже очень важно умение ждать.
2. Научное мышление – это, прежде всего, отстранённый поиск правильных решений, трезвый и взвешенный подход к рассмотрению любой задачи и проблемы. Но в жизни невозможно руководствоваться одними «строго научными» методами, и здесь я возвращаюсь к тому, что дала мне вера – внутреннему голосу совести, интуитивно подсказывающему, что есть добро, а что зло. В научной практике это проявляется в более ответственном подходе к работе, заставляет доводить дело до максимально возможного результата. В моём видении принципиальных основ науки вера играет роль ограничителя, чётко разграничивая область компетенции науки. Наука же, в свою очередь, показывает, где в отношении естествознания корректно пользоваться вероучительными источниками, а где – нет. Не скажу, что это симбиоз научного и религиозного мышления, или что это – конфликт. Им, скорее всего, просто по пути.
Личный пример
Мария Дмитриевна БУЛГАКОВА, кандидат геолого-минералогических наук, научный сотрудник Института геологии алмаза и благородных металлов СО РАН, г. Якутск.
Сфера научных интересов: седиментология и палеогеография палеозоя – раннего мезозоя Якутии.
1. Характер и научная тематика моих работ никак не повлияли на путь к Богу. Рещающее значение в обретении веры имел личный пример архиепископа Германа (Моралина). Это он привёл меня к вере и ко Христу. Летом 1993 года я «случайно» зашла в церковь на ул. Ушакова, как водится, на пике всевозможных тяжёлых житейских проблем и событий. «Случайно» попала на службу Владыки. Он тогда только начинал своё епископское служение в Якутской епархии. Это была встреча с Человеком другого мира.
Такой веры – чистой, светлой, радостной, деятельной, такой цельности, искренности, полной самоотдачи своему делу мне за всю мою долгую жизнь встречать не приходилось. При всём этом в нём поражала особая церковная культура общения с прихожанами, культура слова, образованность, феноменальная память, необыкновенной красоты голос, прекрасная дикция. Я понимала, что при всех своих ярких талантах и достоинствах этот человек мог легко сделать блестящую карьеру на любом мирском поприще. Но он выбрал другой путь. Доверие к нему возникло безоглядное: было ясно, что нужно менять свои привычные ориентиры и, не теряя времени, идти за Владыкой, вливаться в его «стадо». Нет худа без добра: не было тогда ни священников, ни диаконов, епископ Герман был в храме один во всех ипостасях – и крестил, и отпевал, и исповедь принимал… Первую в жизни тяжелейшую исповедь за все свои 59 лет я принесла ему. Это был первый опыт, первые благодатные уроки церковной жизни, преподанные Владыкой.
Дальнейшая жизнь в Церкви шла и идёт очень непросто. Воцерковление затянулось, и причина, наверное, не столько в «критическо-аналитическом» мышлении, сколько в длительности и болезненности ломки своих привычек, психологии, общего стиля жизни, собственной неорганизованности, безответственности, прикрывающихся нехваткой времени, церковной безграмотностью и т.п. Конечно, сказывается и отсутствие духовников. Хорошо, что сейчас нет дефицита православной литературы. Но книжное самообразование – очень долгий путь. При этом, как пишет о. Паисий Святогорец, «не имея духовного руководителя, человек может, читая духовные книги, истолковывать прочитанное на свой лад и, таким образом, впадать в прелесть». Тем не менее, при всех сложностях духовные посевы Владыки Германа продолжают жить, теперь уже, конечно, с благой помощью Владыки Зосимы и наших молодых сверхзанятых, но совершенно замечательных священников. Спасибо им огромное!
И, конечно же, поддерживают, вдохновляют примеры известных учёных-геологов, тесно связавших свою жизнь с Православием. Это – доктор геолого-минералогических наук, профессор, протоиерей, основатель пастырского служения в тюрьмах, первый ректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета Глеб Александрович Каледа; кандидат геолого-минералогических наук, священник, настоятель храма на полигоне Бутово Кирилл Каледа; доктор геолого-минералогических наук, профессор, зав. кафедрой СпбГУ, лауреат президентской премии для молодых учёных 2009 г. (между прочим, отец шестерых детей) дьякон Сергей Кривовичев. Знаю, что ещё в 1995 г. готовился к служению в церкви кандидат геолого-минералогических наук М.Б.Преображенский. О. Сергей Кривовичев объяснил выбор служения так: «Всё в жизни – сквозь работу, родину и семью – делается ради Истины. Которая есть Христос».
2. Да, моя вера на научную деятельность воздействует. Косвенно. Работа – это существенная часть жизни и нужно было, чтобы она органично вписалась в новую (православную) систему координат. У современных богословов есть чёткие критерии отношения христианина к работе, в том числе и к научной. Главный из них – посвящение, отдание своих трудов Богу. Я приняла в свою жизнь те поучения, которые сразу же «легли на душу». О. Александр Ельчанинов: «Человек не должен работать «во имя свое», надеясь на свои силы, свой шарм, красноречие, доброту, он должен надеяться на благодать Божию». О. Михаил Зайцев: «Я должен перед Христом стоять, перед Христом жить, перед Христом думать, перед Христом работать». О. Андрей Кураев: «Ты хочешь служить Христу? Стань добротным профессионалом, добейся успеха ради Христа, а не ради номенклатурных благ»…
С приходом в Православие я к работе стала относиться как к послушанию, данному мне (как талант) Господом, за которое с меня спросится в своё время по полной программе. С помощью о. Глеба Каледы более возвышенно и ответственно определилась общая цель литологических (тектоно-седиментологических) исследований – познание законов мира, созданного Богом.
Если ещё учесть произошедшие естественные изменения личностного характера (отсечение гордыни, излишнего самолюбия, честолюбия, обидчивости и т.п.), станет понятно, что с приходом к вере суеты стало меньше, изменился уровень ответственности, работать стало спокойнее и интереснее. Жаль, что произошло это слишком поздно.
Не будите яко конь и меск
Алексей СТРЕЛЬЧЕНКО, кандидат физико-математических наук, физик-теоретик. Работал в Германии, сейчас – научный сотрудник в Кипрском институте (the Cyprus Institute).
Сфера научных интересов: физика высоких энергий.
1. Мой приход в Православие не был «внезапным», и, наверное, правильней сказать «меня привели к вере», чем «я сам пришёл к ней». Мама привела в храм, причём в тот период, когда я ещё не был критически мыслящим. Но в духовной сфере «критиковать» нечего, либо человек верит, либо нет – это иррациональное. Мой скептический ум говорит мне, например, что дева не может родить ребёнка, но я почему-то верю в непорочность Девы Марии.
Не думаю, что склонность к научному мышлению играет какую-либо значимую роль в выборе религиозного пути, хотя и не исключаю этого. Почему я стал именно православным – вопрос уже к Богу. Господь в одном из Евангелий сказал: «Никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня» (Ин. 6, 44). Всё, что от нас порой требуется, как мне кажется, это не сильно сопротивляться. «Не будите яко конь и меск, имже несть разума: броздами и уздою челюсти их востягнеши» (Пс. 31, 9).
Ум, интеллект, вероятно, могут повлиять на уход от Православия, но это с гордыней скорее связано, а не с особыми свойствами высокоразвитого мозга. Просто человек будет считать, что он «самодостаточен», что его критический ум – само совершенство, а суждения о религии – непреложная истина. Это, наверное, лучше было бы «умной глупостью» назвать, но не хотелось бы обижать уверенных в себе учёных мужей-атеистов. Среди моих коллег из Кипрского института нет верующих. Мясо едят в пост, даже завидно немного, но терплю. Праздников не знают (кроме основных, разумеется). Правда, у некоторых всё-таки есть признаки наличия некоторого внутреннего почитания Православия. Возможно, это семейное, не знаю.
2. Убеждён, что Православие затрагивает так или иначе всю мою жизнь, включая и научную деятельность: «Без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15, 5). Безусловно, у нас всегда есть свобода в творчестве, в частности, я могу заблуждаться в тех или иных своих суждениях. Но уже само стремление к пониманию истины (а без этого научная деятельность невозможна, пусть даже на «физическом» уровне) рассматриваю как часть моей религиозной жизни, вне зависимости от того, насколько я успешен на этом поприще.
Ум помог сердцу
Надежда Викторовна ЗАЯКИНА, кандидат геолого-минералогических наук, старший научный сотрудник Института геологии алмаза и благородных металлов СО РАН, г. Якутск.
Занимается изучением минералов рентгеновскими методами, кристаллохимией.
1. И да, и нет. Ум как помогает мне, так и мешает временами. Помогает путём добавления новых знаний: сопоставления богословских и атеистических данных, чтения и размышления, общения с сыном. Трудность связана с крепко укоренёнными знаниями, полученными в школе, университете, с общим скепсисом в моём окружении. Чтобы посеять что-то новое, надо сначала прополоть и убрать старое. Этот довольно длительный процесс и сейчас ещё продолжается.
Крестили меня в младенчестве – бабушка с какой-то родственницей тайно отнесли в церковь, поскольку в то время оглашать всему свету о свершившемся было крайне неразумно. Пройдя вполне обычный путь советского пионерского детства, школы, университетских курсов диалектического и исторического материализма, научного коммунизма, я была занята обычной жизнью, поисками своего места в ней и не очень задумывалась над вопросами веры и Православия. Однако всегда чувствовала, что какая-то значительная часть жизни скрыта от меня, что я не знаю слишком многого о мире и человеке, ощущение «недообразованности», если так можно сказать, не оставляло. Ситуация начала меняться с появлением сына. Я понимала, что ребёнок должен иметь не только стандартный набор знаний, а больше – поэтому параллельно со сказками, приключениями и книгами об эволюции, звёздах и планетах в доме появились Библия (с дореволюционной орфографией, первым её начал читать сын) и «Закон Божий», ещё позднее – Евангелия, печатавшиеся тогда только в журналах.
Мы очень много обсуждали с ним, как же могло произойти, что появился на земле человек разумный, пришёл к людям Христос. Через какое-то время вполне сознательно и самостоятельно в 12 лет сын принял крещение. И если первое время я только провожала его в храм, то постепенно через несколько лет уже и сама пришла в церковь. Очень помогли мне в этом книги митрополита Антония Сурожского, которые присылал и привозил сын, ставший уже студентом.
Получается, что ум помог сердцу. Вспоминаю, как, будучи студенткой физфака, рассказывала своей бабушке научно-естественные теории о возникновении Земли и человека, она внимательно слушала, а потом всегда говорила: «А всё-таки Бог есть». Я ей завидую, это – вера, а не аналитический подход, рассуждения, сомнения. Для неё верить было естественно, как жить.
2. Ничего вразумительного сказать не могу. Просто не знаю.
Сам Бог указывает путь
Леонид Георгиевич НЕРАДОВСКИЙ, кандидат технических наук, старший научный сотрудник лаборатории инженерной геокриологии Института мерзлотоведения им. П.И.Мельникова СО РАН, г. Якутск.
Сфера научных интересов: петрофизика многолетнемёрзлых пород в освоенных районах криолитозоны.
1. Нет, не повлияла. Вера в Бога, выбор Православной Церкви и воцерковление в её жизнь родились во мне и явились таинственным, хотя и очевидно-видимым образом в житейской простоте цепочки будничных событий. Ключиком же для взрыва моего атеистического инженерного сознания явились первые слова апостола Иоанна, которые прочитал, открыв Святое Евангелие. Произошло это, когда я ещё работал главным геофизиком в Якутском тресте инженерно-строительных изысканий.
2. Да, воздействует и весьма основательно. Но при этом ни в малейшей степени не мешает заниматься наукой. Более того, решение многих сложных задач намного облегчается, а поиск и перебор множества вариантов связей геофизических параметров с физическими, химическими и механическими свойствами пород сужается и концентрируется в области правдоподобных гипотез. Да и сама постановка задач становится предметной и чёткой, а не отвлечённой и размазанной в общих формулировках. Это является первоосновой инженерной и научной деятельности.
Сам Бог указывает через Ангела-хранителя, и в этом нет преувеличения, путь поиска истины и разгадки тайн вечной мерзлоты. Не зря же сам Сын Божий наш Спаситель Иисус Христос сказал в Евангелии, что Он есть путь и истина.
Когда личным опытом христианской жизни убедишься в том, что Господь незримо участвует во всех уголках твоей жизни, то одновременно становится и страшно, и радостно. Ни за какие сладкие коврижки такую жизнь не захочешь променять. При одной мысли потерять её не по себе становится.
Вера – всегда таинство
Сергей Валерианович СОФРОНЕЕВ, кандидат физико-математических наук, ведущий научный сотрудник Научно-исследовательского геологоразведочного предприятия АК «АЛРОСА» (ЗАО), г. Мирный.
Сфера научных интересов в настоящее время: физика алмаза, кристаллогенезис.
1. Думаю, что нет. Мне кажется, наука и жизнь духовная непосредственно никак не связаны. Есть куча вполне успешных, маститых учёных, которые являются полными атеистами. Так же, как, впрочем, и множество плодотворных, крупных и даже великих учёных, которые глубоко и искренне верят в Бога, что нисколько не мешает им успешно заниматься наукой.
У Феофана Затворника всё это хорошо разложено. Он говорит о трёх уровнях жизни: плотской, душевной, духовной. Наука относится к душевной деятельности, а духовная сфера выше, она питает человека. Успехи или неудачи в науке, как и в любой другой мирской сфере, не влияют на спасение души.
Обычно противопоставляют науку и веру, полагая, что рациональное знание должно отрицать Бога. Но в основе такого подхода лежит неправильное, атеистическое, понятие о вере: Бог – дедушка на небе, а чудеса всегда можно объяснить естественными причинами. Но вера настоящая – всегда таинство, которое происходит в сердце, и убеждается человек тоже сердцем. Тут нет ничего рационального. Теплота сердечная, плодотворность молитвы, успехи духовные, внутренние тебе помогают, и постепенно ты понимаешь, что это хорошо, это то, что нужно тебе.
Человек, у которого есть талант математический, конечно, выше в возможностях рационального мышления. И возникает искушение гордыней. Это может помешать, но не сам рационализм, а грех гордости, высокоумия, с ним связанный. Любое знание естественных наук касается материального мира, который описывается законами природы. И этого некоторым учёным достаточно, они думают, что мир понимают. Наука же всё время двигается вперёд, и каждое последующее знание дополняет предыдущее, научное знание всегда относительно. Но тщеславному человеку приятно чувствовать себя принадлежащим к интеллектуальной элите, ему Бог не нужен.
2. Мне кажется, любому верующему, каким бы делом он ни занимался, вера помогает. Вспомним слова Спасителя «…ибо без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15, 5). Это и к духовной сфере относится, но и к обычной жизни. Обратная связь есть, это ясно. Научным работникам часто мешает тщеславие. А вера смиряет, и смирение приводит к более продуктивным вещам.
Человек, уверовав, воцерковившись, понимает, как правильно относиться к успехам и неудачам. Я лично на себе ощущаю это. Если меня критикуют, скажем, на учёном совете, даже оставаясь уверенным в своей правоте, понимаю, что сейчас не время спорить, доказывать что-то. И доля смирения, даже такого маленького, помогает. Раньше я с пеной у рта начал бы что-то доказывать, мы перешли бы на повышенные тона, и ни к чему хорошему это не привело бы. Сейчас думаю: «Не понимают? Значит, позднее поймут». Так обычно и происходит, если был близок к истине. Либо позже у меня глаза открываются, если был неправ. Это, может, и небольшой, но всё же какой-то духовный результат. Воцерковлённый человек более сдержан в проявлении эмоций, он не будет сильно страдать из-за критики, или от того, что у него украли идею, такое бывает в науке. Внутреннее смирение ограждает от мнительности, беспокойства ненужного. Да, научный поиск рационален. И надо быть профессионалом. Наука – обычный труд. Но когда снимается греховный груз тщеславия, обид, раздражения – это освобождает ум человека.
Богохульная профессия – не против Бога
Светлана Александровна ФЕДОСЕЕВА, директор Центра Арктической археологии и палеоэкологии человека АН РС (Я), доктор исторических наук, почётный академик РАЕН и АН РС (Я), почётный гражданин Якутии, заслуженный деятель науки Российской Федерации и Республики Саха (Якутия), г. Якутск.
Сфера научных интересов: исторические этапы и биокультурные механизмы приспособления человека к дискомфортно-холодным условиям северо-восточной Азии.
1. Не повлияла. У меня мама верующая была, а папа военный, но в юности в церковном хоре пел. Дед – коммунист, не разрешал бабушке детей крестить; их звездили – приносили на собрание, речи произносили, а бабушка тихонечко потом в церкви крестила. Так что мама у меня и «звездёная», и крещёная. У нас в доме Бог был всегда. Когда я выбирала в жизни профессию, абсолютно не задумывалась над тем, что археология – профессия богохульная. Мы ведь вскрываем могилы, правда, в основном древние. Потом, на каком-то этапе, возникло противоречие. Человек произошёл от Бога, а археолог показывает эволюцию его физического тела от примата. Мы много говорили об этом с мужем, он же происхождением человека занимается (Юрий Алексеевич Мочанов, академик РАЕН и АН РС (Я), начальник Приленской археологической экспедиции – прим. ред.). В своей книжке «Диринг» он написал: «С моей точки зрения, концепция внетропического происхождения человечества находится в значительно большем согласии с основными законами диалектики и эволюции, чем тропическая концепция. Но сама по себе эта концепция не решает извечной проблемы происхождения разума на планете Земля. Она очень важна, если считать… человека просто одним из, пускай и высших, видов приматов и относить его к царству животных. Однако появление разума в результате эволюции только органического мира, сколько бы она ни указывала на генетическое и этологическое сходство человека и шимпанзе, остаётся необъяснимым. Разум появляется на планете Земля после почти четырёхмиллиардной эволюции органического мира внезапно и, как свидетельствуют древнейшие орудия человека в Африке и Северной Азии, в развитом виде. Археологическими комплексами Олдована и Диринга представлена целая система мышления, а не первые робкие попытки примитивного предчеловека встать на путь культурной эволюции, которая через каких-то 2-3 млн. лет выведет человека в космос».
2. Ещё как воздействует. Я молю Бога, когда очень тяжело, чтобы Он послал мне удачу.
Расскажу, как в 2000 г. я открыла стоянку Мунхарыма на Вилюе. После тяжеленной операции, думая, что это мой последний выезд в поле, я всё же поехала в экспедицию. Довольно трудно мы пробивались по реке. На 224-ом километре, где красивая речка Мунхарыма впадает в Вилюй, остановились. Там очень древние террасы и Юрий Алексеевич послал группу посмотреть, нет ли по левому берегу стоянки древнего палеолита. А меня перебросили на правый берег. Я чувствую, что здесь что-то есть, интуиция подсказывает – не может быть, чтобы такая площадка не была заселена. Прошла уже метров 600 – ничего. Был июль, жара стояла дикая, оводов тьма, комары… Чувствую, у меня давление поднимается, плохо совсем… Я взмолилась нашему семейному покровителю – Георгию Победоносцу: «Помоги! Ты посмотри, я старая, больная, еле иду, сейчас меня солнечный удар хватит, и одна тут рухну. Ведь должно быть что-то, чувствую, что есть!» Дунул свеженький лёгкий ветерок, в берег ударила волна (видимо судно прошло). Я уже назад возвращалась, но почему-то оглянулась и увидела, что на омытом водой большом кварцитовом валуне, мимо которого только что прошла, лежит орудие, причём очень древнее – примерно 100 тыс. лет, средний палеолит. Думаю: «Ну, всё, глюки начались!» Кварцит же на солнце блестит, переливается. Отвернулась, снова поворачиваю голову – лежит… Я вернулась и увидела рядом отщеп, ещё один осколок, ещё орудие…
Как-то известный врач Л.И.Бабенко спросила у Юрия Алексеевича: «Как вы находите свои стоянки?» Он объяснил: ходим, ищем, копаем шурфы, надеясь, что какое-нибудь орудие попадёт. Она: «А если не попадается?» – «Тогда обращаемся к Богу». – «А если не помогает?» – «Тогда прекращаем работу». Я всегда Бога прошу, и Он помогает, если ничего дурного не делаешь и не ищешь для себя какой-то корысти.
Подготовила Марина ГОРИНОВА
Благодарим православную газету Якутии «Логос» за предоставленную публикацию
