Патриарх: Вера артикулирует Богом вложенный нравственный закон
Ваши Высокопреосвященства и Преосвященства! Дорогие отцы, братья и сестры!
Сегодня, в пятое воскресенье после Пятидесятницы, мы празднуем память святой равноапостольной княгини Ольги, через которую православная вера вошла в сознание многих русских людей и которая приуготовила пути к Крещению Руси ее внуком — святым равноапостольным великим князем Владимиром. Сегодняшнее воскресное Евангелие напрямую как бы не связано с княгиней Ольгой, да и не могло быть связано, ведь это лишь совпадение, что именно в 5-ю Неделю после Пятидесятницы мы празднуем память святой княгини, но, тем не менее, внутренняя связь между сегодняшним Евангельским чтением и тем, что совершила Ольга, существуют. И я попытаюсь поделиться с вами своими мыслями об этой связи.
Евангелие повествует нам об исцелении двух бесноватых. Они не могли жить в обществе, они разрывали цепи, которыми их сковывали, чтобы избежать многих бед. И вот эти самые бесноватые получили исцеление от Господа и Спасителя и вернулись в человеческое общество, стали разумными и способными к общежитию людьми. Возникает вопрос: а что же такое беснование? Это явление не обязательно связано с яростью и гневом. Бесноватый не обязательно рвет цепи, ломает замки или наносит иной ущерб окружающим его людям. Бесноватый — это тот, в ком омрачен или почти разрушен образ Божий.
Человек создан по образу Божиему, но если в человека входит темная сила, то она разрушает этот образ, потому что Бог и диавол несовместимы. Про бесноватого нельзя сказать, что он несет в себе образ Божий, — он несет в себе образ зверя, образ диавола. А что является знаком того, что человек полностью попал под власть диавола? Это разрушение его нравственного чувства, разрушение его совести. Такого человека ничто не удерживает от самых страшных поступков, с него спали всякие оковы ответственности перед Богом и перед другими людьми. Если человек ведет себя неадекватно, но в нем сохраняется нравственное чувство, то мы можем сказать, что он болен. У него либо с психикой не все в порядке, либо нервы расстроены, но, покуда сохраняется нравственное чувство, про него нельзя сказать, что он бесноватый.
Мне приходилось посещать дома, где содержатся психически больные люди, и, встречаясь с ними, я вспоминал Достоевского — то, как он прозревал глубину и смысл этой болезни. В таких людях теплится нравственный Божий закон, несмотря на то, что их реакция на окружающий мир расстроена, несмотря на то, что их мысли путаются. В них сохраняется Божий образ, а покуда так, человек не бесноватый, бес им не овладел.
Преподобному Ефрему Сирину принадлежат замечательные слова: «Господи Владыко, покуда Ты даешь нам благодать, мы способны отражать силу диавола, но без благодати мы и минуту не устоим перед его силой».
Какова же во всем этом роль веры? А вера этот нравственный закон, закон совести, который Бог положил в сердце каждого человека, выражает в категориях человеческой мысли. Можно сказать, что вера артикулирует нравственный закон, Богом вложенный в человеческую природу. Об истинности веры можно судить именно потому, насколько вера выражает в рациональных человеческих категориях Богом определенный нравственный закон бытия.
А что же княгиня Ольга? Она отказалась от язычества, а в язычестве нравственный закон немыслим. Опыт язычества — это опыт жизни вне нравственного закона. Конечно, у людей сохранялось нравственное чувство, потому что Бог нас создал такими, но вера это нравственное чувство никак не поддерживала, — напротив, раскрепощала внутренние инстинкты. Язычество превращалось в идолослужение, и недаром святые отцы единогласно считают, что идолы суть диаволы, — потому что нет Божественного начала, потому что эта суетная вера никак не поддерживала нравственный Божественный закон в человеке. Однако это не значит, что самого закона не было. Почему же произошел отказ Ольги, затем Владимира, а затем и всего народа нашего от язычества? Именно потому, что невозможно было жить в этой раздвоенности, когда, с одной стороны, нравственное чувство в сердце, с другой — совершенно иные религиозные установки. Нам говорят, что Ольга была мудрая правительница, которая поехала в Византию, чтобы заручиться поддержкой этого могущественного государства, и поэтому, мол, крестилась. Наверное, в этом есть какая-то доля истины, но мизерная, ведь если кто и сменит веру ради политических интересов, то уж святым его никак не назовешь. Но Ольга чувствовала сердцем это внутреннее разделение, эту пропасть между языческой верой и нравственным законом, и, приняв мужественное решение, вошла в купель крещения во граде Константинополе.
Мы сегодня вспоминаем святую Ольгу не как великую княгиню, а как подвижницу духа, как женщину, сумевшую осознать суетность язычества, как ту, что открыла перед собой бездну Божественной мудрости, явленной в вере православной. Мы преклоняемся пред ней как носительницей особого ума, особой внутренней духовной силы, особой воли, по праву считая ее предвестницей Крещения всего нашего народа. Верим, что и сегодня святая праведная Ольга вместе с нами. Ей не может быть безразличен ее народ, вышедший из купели киевского Крещения. Она молится за всех нас, молится за единство нашей Церкви, за духовное единство нашего народа, живущего в разных странах и ныне даже именуемогопо-разному. Она молится за сохранение образа Святой Руси в сознании наших современников. Ее молитвами да хранит Господь страну нашу, все братские славянские страны, объединенные единой Русской Православной Церковью. Аминь.
Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси.
