Прошла Масленица — Сырная седмица, прошли ее последние, очень важные в богослужебном отношении дни. Наступило Прощеное Воскресенье. Мы не успели поговорить об этом нашем достоянии заранее, но оно вводило нас в Пост, которым нам идти 40 дней, и хотя бы задним числом надо понять, что же сказано нам в эти дни и что дано.
А начну я с письма и ответа на него.
У кого-то масленица ассоциируется с блинами, с какой-то тихой радостью, а для меня, почему-то это всегда момент напряженного выжидания, наверно, как у фигуриста пред прыжком: прыгну — не прыгну? Смогу — не смогу? В гастрономическом смысле, скорее всего, что прыгну — я вообще живучая, а вот в плане духовном — очень страшно, что пост сведётся к банальной диете. Или к чему-нибудь вообще непотребному, — ну, например, сидишь вечером, читаешь Псалтырь и, вместо, осмысления того, что читаешь, мысленно отсчитываешь, сколько глав из намеченных до конца осталось… А ведь надеешься всегда на обновление, на то, что, как змейка, сбросишь старую шкурку и покроешься новой… Как хочется! Но пока не получалось… Не получается слиться с собой в единое: вот — как я выгляжу в глазах окружающих; вот — что я реально делаю; а вот —мои представления о себе в идеале. Вот так надеешься-надеешься, а потом сама себя и подведёшь. Так уже было… Воодушевления хватило на неделю — я снова сплетничаю, я снова пялюсь в пустой телевизор, я лучше буду сплетничать, чем пойду что-нибудь для кого-нибудь делать, или еще занятие — размышлять, стоит ли для этого человека что-нибудь делать: старая карга всю жизнь всех с грязью мешала, а вот теперь сидит немощная, никому не нужная — её бы пожалеть, а вот пыжусь-пыжусь, а не получается…
Но, если и не стремиться ни к чему, ничего и не будет — чтоб хоть куда-то прийти, нужно хотя бы выйти из дома, а уж если попутчики хорошие попадутся — это вообще счастье!
..Мне кажется, что те два «я», о которых ты пишешь — это «внешний человек». Понятие это взято из апостола Павла:
Посему мы не унываем; но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется (2 Кор.4:16).
Меня эта строка волнует и питает много лет…
Внешний человек — это, собственно, тот человек, которого описывает наука: психология (в том числе и «православная психология»), социология… физиология — тот, кого обычно знают в нас другие и обычно знаем в себе мы. Внешний человек худо-бедно знаком каждому. И внешних людей у одного человека может быть и несколько… А если научиться играть… ооо!
Внутренний человек — это подлинное «я», подлинная личность человека. Это тот, кто стоит пред Богом. «Душа христианка» Тертуллиана — это как раз внутренний человек — тот, что даже и не зная о Боге, ищет и всё же знает Его. Он есть у каждого, совесть (со-весть, та весть, что с Богом, от Него) — принадлежит внутреннему человеку. Внутреннему же человеку и только ему могут принадлежать главные дары образа Божия — любовь и свобода. Но со своим внутренним человеком, увы, мало кто знаком…
Внутренний, подлинный и главный человек не описывается и не объясняется психологией и социологией, ему посвящены другие науки: именно он находится в центре христианской антропологии и к нему должна возводить аскетика.
А цель-то поста — даже не столько к Пасхе подвести, сколько выявить и оживить этого внутреннего человека. Он-то и сможет хоть «краешком», да восприять Страсти Христовы и Воскресение…
Посему мы не унываем; но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется. Вот и формула для поста, его эссенция; а еда — телевизор — диван — интернет — поклоны — мечтания — борения — это уже определяется данным, основным.
И ведь нельзя познакомиться с собой-настоящим одним «жестом доброй воли» — «Здравствуй, дорогой мой Внутренний Человек, как давно я хотел с тобой познакомиться!»
Пост несет много того, что позволяет «познать себя» (что так ценили древние) — вот этого внутреннего.
Так я и понимаю тему наших будущих бесед: рассказывать прежде всего о том, что несет Церковь постом именно для этого открытия, откровения, нахождения внутреннего человека.
Мы с вами прошли уже всю сырную седмицу. В субботу (и в пятницу вечером) была служба, посвященная всем преподобным отцам, в подвиге просиявшим.
В стихире о них поется: «сия древеса, яже насади Бог наш; сия плоды неленныя жизни процветшая принесоша Христу, питающее наши души».
Так нас подводили к следующему дню – воспоминанию рая, воспоминанию Адамова изгнаниня (всё — на всенощной!). Преподобные – древа райского сада, насажденные на земле Богом уже после грехопадения; они принесли плоды вечной жизни Христу, и этими плодами мы можем питать наши души.
А вот еще о том же:
Якоже в раи добродетелей цветущем, богоносных постников обходяще, вони [запаха] исполняемся сладкоухания: страданьми бо наострившеся искушений, тело воздержанием раболепно покориша духу, ангельское на земли житие поживше, темже славы сподобишася.
То есть – мы обходим это дивный сад, где растут благоуханные «древеса, яже насади Бог наш» – преподобные отцы и матери… «Раболепно» в выражении «тело воздержанием раболепно покориша духу» — означает, что тело стало у них рабом духа, как и пристало ему (в ином случае дух легко становится рабом тела); в этом весь смысл науки аскетики: чтобы дух безраздельно мог управлять телом.
Мы в этом саду просто любуемся… Мы – радуемся. Но плоды его (см. первую стихиру) – они и для нас. Они питают наши души.
Отсюда мой личный совет многим и многим – о чтении постом. Есть удивительный род книг, который открыт не всеми – патерики, рассказы о монахах древности. Сюда относится и «Луг духовный» Иоанна Мосха, «Жизнь пустынных отец» Руфина Пресвитера, «Лавсаик», Древний Патерик и Алфавитные патерики, «Отечник» святителя Игнатия Брянчанинова…
Эти книги сейчас широко издаются и продаются. Они бесконечно увлекательны для любого человека, начиная от дошкольника, и неисчерпаемы по духовной глубине. Это – возможность постоянно питаться этими самими плодами рая сладости… Попробуйте в Пост прильнуть к этому чистому роднику!
Бог в помощь!
В субботу на всенощной — воспоминание Адамова изгнания — Церковь оплакала потерю рая и начертала путь, на который мы вступим – сорокадневное странствие.
В песнопениях этого дня порой героем выступает Адам (Он), но порой, с самого начала вечерни, со стихир на «Господи, воззвах» — это Я. « Одежды боготканныя совлекохся, окаянный, Твое Божественное повеление преслушав, Господи, советом врага, и смоковничным листвием и кожными ризами ныне облекохся; потом бо осужден бых хлеб трудный снести; терние же и волчец мне принести. Земля проклята бысть. Но в последняя лета воплотивыйся от Девы, воззвав мя, введи паки в рай».
Канон призывает:
Гряди, душе моя страстная, плачи твоя деяния днесь, поминающе первое обнажение во Едеме, имже изгнана еси от сладости и непрестанныя радости.
Душа – моя! Она – помнит! Для нее это изгнание – реальность, и в глубине своей помнит она и сладость со-бытия с Богом, которой лишилась…
Это она, душа моя, была «владычица гадам и зверям» — и собеседовала «гаду душетленному», забыв об этом своем господстве и приняв его, лживого, за правдивого советника (канон, песнь 8). Это я «рыдаю, стеню и плачу, херувимы с пламенным оружием зря» (песнь 9).
И еще герой этих песнопений – рай. К нему, одушевленному, живому, неравнодушному к участи изгнанного человека, обращаюсь я – человек – человечество – Адам.
Раю всечестный, краснейшая доброто [прекраснейшая красота], богозданное селение, веселие нескончаемое и наслаждение, славо праведных, пророков красото и святых жилище! Шумом листвий твоих Содетеля всех моли врата отверстии ми, яже преступлением затворих, и сподобитися древа животнаго [Древа жизни… это, как вспомнится позже, в Крестопоклонную – Крест!] приятии, и радости, е/яже прежде в тебе насладихся.
…Р́аю святейший, мене ради насажденный быв, и Евы ради затворенный, моли тебе сотворшаго и мене создавшаго, яко да твоих цветов исполнюся!
Но стихира завершается ответом:
…темже и к нему Спас: Моему созданию не хощу погибнути, но хощу сему спастися и в познание истины приити, яко грядущаго ко Мне не изгоняю вон!
И вот:
…темже потщимся вси время подъяти поста, послушающе евангельских преданий, да сими благоугодни бывше Христу, ра/я жилище паки восприимем.
Приспе время, духовных подвигов начало, на демоны победа, всеоружное воздержание, ангельское благолепие, к Богу дерзновение: тем бо Моисей бысть Зиждителя собеседник, и глас невидимо в слухи прият. Господи, тем сподоби и нас поклонитися Твоим Страстем и Святому Воскресению, яко Человеколюбец.
Недаром вспоминается Моисей: нам предлагается путь к Боговидению. Но и тем, кто не в силах подъять на себя «духовные подвиги», предстоит путь к родной обетованной земле, сорокадневный путь к духовной отчизне.
Синаксарь (поучение, которое по уставу полагается читать после 6-й песни канона) приводит «из святых отец» суждение о том, что поскольку мы согрешаем в течение всего года, то и освящать постом должны каждое из времен года. Но именно святая Четыредесятница – «десятина всего лета» — главная десятина, которую мы отдаем Богу, десятая часть нашего года, которую мы живем не для себя, а Ему, для Него.
Это я про храмовый чин, лишиться которого (с его уже постовым облачением, с постовыми распевами, с общим умилением, земными поклонами, тишиной и сосредоточенностью) – горько. Но у нас целый день с ближними. Телефон. Электронная и простая почта. И – с кем можете, проститесь с земным поклоном, не смущаясь, а возводя жизнь к естественности возвышенного (ибо высокому состоянию души и жизни должен отвечать высокий жест, а бытовая отмашка будет ложью). Позвоните тем, кому позвонить не смели. Напишите тем. Кому не собрались. А кому все-таки не смогли ни написать. Ни позвонить – обратитесь к ним мысленно и просите у Бога нашего прощения перед ними.
Господи, помоги нам быть с Тобою!
В Прощеное воскресенье Евангелие рассказало всё о грядущем посте: зачем нам перед ним испрашивать прощения друг у друга, зачем поститься (чтобы собирать сокровища на небесах) и как поститься:
Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших.
Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, 18 чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.
Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.
Мф. 6, 14-21:
Я вот что думаю про это «помажь голову, умой лице» — про то, с каким чувством надо встать в понедельник (а потом и вторник, и среду, и четверг…) и как идти на работу, на учебу и «в мiръ». Утром надо встать с мыслью: вот пришла весна. Вот пришел свет! Весна наступила! С этим и идите на работу (учебу, да просто на улицу – в невоцерковленное внешнее пространство). Путь в душе у вас будет чувство человека, который знает, что его ждет огромный подарок, непредсказуемый, но прекрасный, многоценный: он уже обещан, он точно будет, но он – тайна. Вот ваше умытое лице!
Может быть, иные удивятся, что я вместо предстоящих трудов, подвигов, сораспятия говорю о подарке, да еще гарантированном – не туда, мол, занесло! Нет, дорогие, вы поймите лучше, о чем я! Во-первых, вряд ли любой человек, хоть немножко собирающийся поститься, настолько увлечется идеей «подарка», чтобы потерять всякое чувство реальности и отбросить все старания.
А во-вторых, полутора- и более чем тысячелетней практикой в лабораториях Духа, от фиваидских пустынь до лагерных подвижничеств, подтверждено: приступающего к посту как к личному подвигу Господь милосердно смиряет, а если смирить не удается – то человек больно и страшно падает. «Сораспятие» — это цель четыредесятницы, это как раз дар; нам принадлежит доброе произволение, но мы все с вами – не люди подвига, нам до этого подниматься и подниматься, и спасения «своей мозолистой рукой» нам не добиться, какие бы труды и лишения мы не пытались подъять. Важно усвоить, что постом не мы одалживаем Бога, а Бог одаряет нас – дает нам возможность приблизиться к Нему, почувствовать дыхание духовной весны и вкусить тех драгоценных плодов, о которых говорилось в субботу сырную. Мы не отдаем, а получаем… хотя бы поперву. Но получаем щедро! Пусть же это будет – с благодарностью, радостью и изумлением, каковое свойственно ангельским силам.
Вот в этом радостном удивлении да пойдем мы с вами в мир. Его и храним в себе. Как «умытое лице». А вечером понедельника омоемся слезами покаяния на Великом каноне.
Возсия благодать Твоя, Господи, возсия просвещение душам нашим, се время благоприятное, се время покаяния, отложим дела тьмы, и облечемся во оружия света: яко да преплывше поста великую пучину, в тридневное воскресение достигнем, Господа и Спаса нашего Иисуса Христа, спасающаго души наша .
И вот пришел сам Пост.
Откуду начну плакати окаяннаго моего жития деяний? кое ли положу начало, Христе, нынешнему рыданию?
Но, яко благоутробен, даждь ми прегрешений оставление.
Четыре вечера. Как заступ, разбивающий иссохшую почву души. Уж в Пост мы погружаемся целиком. Будет прожита эта седмица, даст Бог – причастимся, и наступит некоторое видимое расслабление, а закалка этой седмицы все-таки останется. Почва вспахана, она уже способна взращивать что-то… Но если так вот целиком не окунуться – ничего и не выйдет…
Поэтому, кто не может ходить все вечера – хоть дома читайте, пусть это и не заменит храмовой полноты. Или слушайте с кассеты. И вдумывайтесь в слова, и ищите внутреннего созвучия библейским образам, на которых он замешан… или хотя бы стремления ознакомиться с ними и принять их в сердце и жизнь.
Помилуй мя, Боже, помилуй мя.
…Из года в год приходит Пост, из года в год читается Канон Великий, воистину великий силой и глубиной покаяния, и всякий год какие-то строки особо ложатся на сердце. Так, особо, ложатся они на сердце и всем, кто слушает и читает.
Приведу одно подобие в связи с целью поста — освобождением внутреннего человека. Это как в иерархии у стайных животных. Вот есть лидер (тело), а сегодня появляется новый лидер. Схватка может быть очень нешуточный. У зверей так — когда исход схватки определится и новый лидер займет место в иерархии, прежний совершенно спокойно и покорно отойдет на свою вторую ступень и больше «пробовать» не будет. Но встряхнуть его вначале придется основательно! Для обоих битва решает всё: кто главнее.
Так вот поэтому в Великий Пост и входим — резко. И в первые деньки ох приходится побороться, чтобы показать, «кто в доме хозяин». Так просто лидерство не уступают.
Желаю всем глубоко прожить эти дни и войти в клеть своего сердца.
