В. Иванов
Я посох мой доверил Богу
И не гадаю ни о чем.
Пусть выбирает Сам дорогу,
Какой меня ведет в Свой дом.
А где тот дом, — от всех сокрыто;
Далече ль он, — утаено.
Что в нем оставил я, — забыто,
Но будет вновь обретено,
Когда, от чар земных излечен
Я повернусь туда лицом,
Где — знает сердце — буду встречен
Меня дождавшимся Отцом.
Горизонтальные полосы на фелони священника символизируют потоки крови, изливаемые Христом на кресте. Кровь эта пролита по любви к нам. Пролита и проливается, чтобы мы не погибли, но имели жизнь вечную.
Гибель души страшнее смерти тела. Разврат души страшнее блуда. Но наш ласковый враг позаботился о том, чтобы смерть обернуть в сладкую упаковку. Как, например:
Все это случилось так быстро, что философ едва мог опомниться и схватил обеими руками себя за колени, желая удержать ноги; но они, к величайшему изумлению его, подымались против воли и производили скачки быстрее черкесского бегуна. Когда уже минули они хутор и перед ними открылась ровная лощина, а в стороне потянулся черный, как уголь, лес, тогда только сказал он сам в себе: «Эге, да это ведьма».
Обращенный месячный серп светлел на небе. Робкое полночное сияние, как сквозное покрывало, ложилось легко и дымилось на земле. Леса, луга, небо, долины — все, казалось, как будто спало с открытыми глазами. Ветер хоть бы раз вспорхнул где-нибудь. В ночной свежести было что-то влажно-теплое. Тени от дерев и кустов, как кометы, острыми клинами падали на отлогую равнину.
Такая была ночь, когда философ Хома Брут скакал с непонятным всадником на спине. Он чувствовал какое-то томительное, неприятное и вместе сладкое чувство, подступавшее к его сердцу. Он опустил голову вниз и видел, что трава, бывшая почти под ногами его, казалось, росла глубоко и далеко и что сверх ее находилась прозрачная, как горный ключ, вода, и трава казалась дном какого-то светлого, прозрачного до самой глубины моря; по крайней мере, он видел ясно, как он отражался в нем вместе с сидевшею на спине старухою. Он видел, как вместо месяца светило там какое-то солнце; он слышал, как голубые колокольчики, наклоняя свои головки, звенели. Он видел, как из-за осоки выплывала русалка, мелькала спина и нога, выпуклая, упругая, вся созданная из блеска и трепета. Она оборотилась к нему — и вот ее лицо, с глазами светлыми, сверкающими, острыми, с пеньем вторгавшимися в душу, уже приближалось к нему, уже было на поверхности и, задрожав сверкающим смехом, удалялось, — и вот она опрокинулась на спину, и облачные перси ее, матовые, как фарфор, не покрытый глазурью, просвечивали пред солнцем по краям своей белой, эластически-нежной окружности. Вода в виде маленьких пузырьков, как бисер, обсыпала их. Она вся дрожит и смеется в воде…
Видит ли он это или не видит? Наяву ли это или снится? Но там что? Ветер или музыка: звенит, звенит, и вьется, и подступает, и вонзается в душу какою-то нестерпимою трелью…
Так описал это щемящее, холодное и приторное чувство греха великий Гоголь. Здорово слышать, как тихо смеются цветы, смотреть в сердце реки, подслушивать беседу звезд, летать как птица и обмирать от радости того, что ты, как будто, вернулся в сады Адама. Это типичный бесовский дурман, пьяный угар души, непременно кончающийся смертью. Это дверь смерти. Этого чувства надо бояться больше чем огня.
Так работает демо-версия «счастья» без Бога. Сегодня мы читаем в Евангелии притчу о блудном сыне. Историю именно о демо-версии «радости» в пороке. Влекомый острым холодком сладкого греха блудный сын вышел из отчего дома в «страну далече». Наше воображение легко рисует нам образ богатого сынка богатого отца, и промотавшего деньги на разврат, и павшего к свиному корыту. Жалко и немного скучно. Ну, глупый сын, ну и что?
Евангелие — как ларец с двойным дном. Его читаешь всю жизнь, и каждый раз поднимается новый пласт, обнаруживаются новые смыслы.
Первое, что сразу приходит на ум — это то, что притча не о загулявшем сыне, а об Адаме, об изгнании человека из Рая. Мы хорошо себе представляем, что не какой-то абстрактный отец ждет какого-то сына, а нас всех ждет в Раю Сам Отец Небесный.
Но в тоже время мы как-то плохо видим в себе блудного сына, сидящего у корыта со свиньями и питающегося какими-то рожками. Все-таки, мы «приличные люди».
— «Увы мне, грехи мои тяжкие», — услышать можно от знакомых. Обычно слова эти наполнены фальшивым юродством, и от них можно поморщиться. Но, если бы мы имели открытыми духовные очи и могли видеть свои души, то, возможно, этот вздох уже не был бы притворным.
Сегодня никто из наших современников не летает на метле над спящей Москвой, как Маргарита, и не глядит в лицо русалкам под Киевом, как Хома Философ. Другие грехи владеют современниками. Однако, плотские грехи современных безбожников так же опасны, как и прямые отношения с темными силами. Блуд души губит и тело. Тело, служащее греху, губит душу. И, главное, они отводят душу очень далеко от Бога, в «страну далече».
Блуд и пьянство — две смертельных раны нашей страны. Сладость этих грехов похожа на сладость чувств испытываемых Хомой Брутом, летящем под ведьмой. Эта сладость не от Бога
Сегодня так много состоятельных мужчин, могущих позволить себе содержание второй семьи. Часто обе семьи знают об этом скверном союзе, но мирятся ради детей, мамы, работы и стыда перед людьми. На беседу в храм эти люди приходят с такими словами:
«- Я живу на две семьи
— Ты ее любишь?
— Да!
— А как же тогда ты ее так унижаешь? Ведь любая женщина мечтает о своей семье. Она виновата только в том, что хочет быть счастлива, хочет быть другом и матерью. А ты, не знаю, как тебя назвать, манишь ее и ломаешь на куски ее сердце. Ты вот догадался прийти в храм и исповедать грех, а она от любого случая, нераскаянная, попадет сразу головой вниз на вечную муку? Если она хорошая — отпусти, она достойна счастья. Если она плохая — брось. Зверь убивает тело, а ты хуже — убиваешь душу. Это ты называешь любовью? Если и вправду любишь, отпусти ее Христа ради.
— Ты его любишь?
— Да!
— Как же ты можешь годами верить этому вранью про то, что вот, он доделает ремонт в доме и возьмет тебя. Ты ведь ясно понимаешь, что воруешь чужую любовь, пьешь горе и слезы его детей, матери, жены. Из-за тебя в его доме грустно. Ты сама не знаешь радости, и из-за тебя в его доме мертвая убийственная тишина. Твоя «любовь», как обоюдоострый меч пронзает твою и его душу. А раны от твоей любви смертельные. И это ты называешь любовью? Если и вправду любишь, отпусти Христа ради.
Вернитесь оба к Богу».
Так бывает, когда людям не хватает радости, и они, не умея любить, берут радость греха, легкую и смертельную. Если бы мы могли видеть духовными очами, то вместо очаровательных дам и представительных мужчин мы увидели серый, тленный и печальный образ их душ в лохмотьях одежды целомудрия, данной им при крещении.
Люди умеют скрывать грехи и, слава Богу, Он попустил нам скрывать мысли и лукавство. А если бы видели друг друга в истинном свете или слышали мысли друг друга, то, боюсь, не выдержали бы этой муки.
А вот пьяницы уже не умеют так лгать, как блудники, сребролюбцы и воры. Отвратительной грех пьянства на виду. Но души скрытых грешников-блудников и воров ничуть не краше и также зловонны и мерзки.
Пьянство из того же корня, что и блуд. Душа не хочет взять радость, дающуюся Богом. Она ищет радости без Бога. И находит за деньги. Вино, как и любой другой грех, — костыль радости. Оно, как механик безжизненного организма, на минуты оживляет ржавую машину, приводя в движение скрипучие члены.
Не будем думать, что среди нас есть отдельные пьяницы и отдельные блудники. Вся наша страна, ища радости на стороне, разрушила Божии храмы, растерзала священников и снова распяла Тело Христово — Церковь, и оказалась у разбитого корыта.
Таким образом, уход от Бога трехступенчатый. Первый – это, как наши революционеры или поклонники сектантских культов, которые нашли бога иного и оттолкнули от себя Царство Небесное. Так же поступают все те, у кого вместо Бога деньги, страсти и эго. Второй путь – человек уходит из малой Церкви – семьи. И третий – человек разрушает себя как храм Божий, как обитель Святого Духа – пьяницы, наркоманы и все им подобные, зависимые от искусственной радости. Сюда можно добавить и новый тип – медиа- и интернет-наркоманов.
Потерянная радость и ностальгия по ней, умноженная на лукавство — корень блуда души, измены Богу. А блуд от слова «блуждать,» «уходить», «потеряться».
Обратим внимание на то, что сыновья Отца из сегодняшней притчи работали в Его доме. Грех начинается тогда, когда хочется радости и имения, но не хочется трудов ради этой радости.
Есть радость трудов в семье. Есть радость трудов для Отчества. Есть радость трудов ради невидимого, но близкого Бога. Человек, получив землю, сначала ухаживает за ней, прежде чем она покроется доброзрачными деревьями, цветами. В цветущий сад охотно прилетят птицы и придут люди. Это сад нашей души. Когда она через труды становится как сад, она никогда не будет ни одинока, ни печальна. Душа, живущая в согласии с Отцом небесным, всегда будет любима, потому что сама любит. Одиночество и безрадостность — верные симптомы пристального внимания к себе, зацикленности на себе. Плод их — утерянная радость. Это состояние может оживиться лишь суррогатами радости — наживкой на крючке ласкового врага: блудом, вином, полетом с ведьмой.
Душа, любящая себя вместо Бога, погружается в наемничество — фарисейство. Душа, любящая себя вместо людей и Бога, попадает в рабство к тому, кто пока имеет власть под небом. Точнее, дьявол не имеет никакой власти, кроме той, что дарят ему сами люди. Рабство ведет с свиному корыту. Ласковому врагу не нужны партнеры. И он никогда нам не простит того, что мы плевали ему в лицо при крещении, и того, что нас избрал Бог вместо него, избрал этих планетарных червяков. Он очень ревнив.
Формы рабства могут быть разными — деньги, власть, вино, блуд, а финал один — кучка тлена. Читать это место в Евангелии о блудном сыне всегда страшно, потому что видим, как человек, еще живя на земле, сам себя отвел себя в дом Врага. И такие случаи не редкость, когда, казалось бы, люди, все имеющие для счастья, сами себя уже сейчас привели во тьму кромешную, в область зла и горя. Уже сейчас они живут в Аду.
Богу нас очень жалко. Все, у кого были дети, и уехали, рассорившись с родителями, знают, как щемит сердце об утраченном ребенке, о разбитой любви. И, казалось бы, чего только ни дал бы, чтобы только вернулось время детства, когда теплая и влажная детская рука ложилась в твою ладонь.
Вот и Бог так. Ему скучно без нас. Без меня, без тебя, любви к тебе и ко мне, Он дал и дает свои ладони для креста и гвоздей, чтобы потом мы могли вложить свою ладошку в Его длани. И в память об этом у священника на фелони горизонтальные полосы как следы потоков крови. Это печать любви к нам и напоминание о Его Отцовстве.
В притче написано, что Отец не просто вышел навстречу сыну, ОН ПОБЕЖАЛ!!! Господь так смирен, так наполнен любовью, что готов БЕЖАТЬ к каждому из нас, чтобы припасть к нам на грудь, дать перстень на руку, обняв и поцеловав, ввести в дом. День нашего возвращения в Рай будет пиром радости в Царстве Небесном. Что же стоим?
Нам нужно только вынуть руку из-за спины, и вложить ее в руку Бога. Всего-то.
Ангелы наши сродники и братья дадут нам новую одежду
