«Как-то пришел к нам один мужичок. Осунувшийся, смертельно уставший. Его один знакомый привёл. Сели в кабинете. Мужик молчал, а потом поднял на меня глаза, и говорит:
– Дайте мне, пожалуйста, героина…
Я посмотрел на него, и мне показалось, что он не в себе. А мужик продолжает:
– Ну, вы же долбите цыган, ну возьмите для меня немножко героина!
И вдруг заплакал. И не может говорить.
А друг мне говорит:
– У него жена умирает от рака. Неоперабельна. Из больницы выписали умирать. Велели встать на учёт в поликлинике. И не могут ничего решить с обезболиванием. А у нее боли страшные, и она все время кричит. А он от нее не отходит, и когда она начинает кричать – он тоже кричит. Детей его родители забрали. И он с ней день и ночь, и помочь ничем не может. Только все время кричит вместе с ней. А она все не умирает. Помогите ему героина купить!»
Евгений Ройзман
Подобных просьб Евгений Ройзман получал за то время, что вёл приём граждан, не одну и не две – и когда был депутатом Государственной Думы, и когда уже перестал им быть. Он уверен – в Екатеринбурге легче купить дозу наркотика, чем добиться обезболивания для смертельно больного человека. Люди умирают, и умирают не только от рака. От болевого шока. И при этом в регионе нет ни одного хосписа.
Евгений Ройзман рассказывает – когда до 2004-го года начальником Областного клинического психоневрологического госпиталя ветеранов войн был Семён Спектр, тот под свою личную ответственность решал каждый вопрос индивидуально. Цифры ужасают: 3% больных умирают в стационарах, остальные – у себя дома. Для Ройзмана это – не просто цифры, а живые люди, судьбы, имена.
– Дети умирали на руках у родителей. Я помню, индивидуально решали вопрос по каждому ребёнку. И по взрослым тоже. Как-то, помню, люди обратились за помощью. Надо было решить вопрос с кладбищем. Старика надо было к родственникам подхоронить.
Старик заслуженный, воевал в разведке. На заводе около пятидесяти лет проработал. Крепкий, упёртый, самостоятельный. Обнаружили рак. Полечили. Не получилось. Выписали умирать. Боли сумасшедшие. Отворачивался к стене. Терпел, сколько мог. А потом просто начинал верещать. Сорвал голос. Мычал. И умер от болевого шока, – рассказывает Евгений.
Заслуженный врач Российской Федерации, кандидат медицинских наук, главный онколог Уральского федерального округа Вячеслав Шаманский сочувственно вздыхает – чтобы получить рецепт на обезболивание, нужно пройти минимум трёх врачей, потом ещё и строго отчитываться: сдавать пустые колбы и т.д. Пациент-то не прочь отчитаться, только редкий врач захочет связываться с подобной головной болью. А часто бывает и так: выписывают безнадёжного больного умирать домой на выходные или на праздники, предлагают встать на учёт в поликлинике по месту жительства. Которая, разумеется, открывается только в рабочие дни. И «праздновать» приходится с адской болью. А тем временем в Свердловской области порядка восьмидесяти тысяч онкологических больных. Ежегодно выявляется пятнадцать тысяч новых. Из них более трети находятся на четвертой стадии рака, с которой умирают в течение года.
Словом, необходимость создавать в области хоспис возникла уже давно, лет двадцать назад точно. Решение о его создании приняли два года назад, но дело с мёртвой точки так и не сдвинулось – то не хватало финансирования, то не могли подыскать подходящее здание. И тогда Ройзман решил ускорить решение наболевшего вопроса – поехал в Москву и привёз оттуда в Екатеринбург врача, специалиста в области паллиативной медицины, создателя и руководителя первого бесплатного украинского хосписа, исполнительного директора благотворительного фонда «Справедливая помощь» Елизавету Глинка.
Елизавета Глинка
В самом начале своего визита «доктор Лиза» встретилась с губернатором области Александром Мишариным – по её словам, успешно. Глава региона твёрдо решил, что хоспис будет если не в самой уральской столице, то, по крайней мере, в её окрестностях. Правда, сама доктор Лиза уверена – открывать хоспис лучше ближе к центру города, к онкодиспансеру, чтобы умирающие могли получать помощь не только психологов, но и онкологов, и других специалистов.
Хоспис обещает быть хорошо оборудованным, с одноместными палатами, на 330 мест. На данный момент в Екатеринбурге 245 человек ежедневно нуждаются в ежедневных инъекциях обезболивания, и подобное учреждение сможет покрыть по крайней мере их нужды. Всего же в области в постороннем уходе нуждается примерно 1700 пациентов.
Как пояснила Елизавета Глинка, помощь осуществляется не только больному, но и всем его родственникам и друзьям. Их подготавливают к смерти близкого человека и продолжают оказывать психологическую помощь в течение года после его кончины. Доктор Лиза подчёркивает: работа с родственниками ведётся индивидуально.
– Как не бывает двух одинаковых смертей, не бывает и двух одинаковых семей. Ребёнка, молодого человека, старика – всех нужно по-разному готовить к потере близкого, – поясняет она.
Начальник отдела оказания специализированной помощи свердловского минздрава Елена Чадова не скрывает – главная проблема на сегодняшний день заключается в подготовке кадров. Специалистов паллиативной медицины крайне мало, да и квалифицированных психологов не хватает. Тем не менее, доктор Лиза уверена – создать хоспис не так уже сложно, и начать можно с самого малого.
– В Киеве двенадцать лет назад мы начали со службы выездной помощи. Затем нам выделили одну из палат в хирургическом отделении, потом предоставили целый этаж, а спустя время появилось и отдельное здание, – рассказывает Елизавета Глинка.
Доктор Лиза приехала на Урал не просто поделиться опытом – она готова помочь и средствами ухода за больными, и даже личной работой на первых порах в выездной службе помощи, когда та будет создана. О своих мотивах говорит просто: «Я люблю свою работу».
Нам же остаётся только ждать, что когда-нибудь и на Урале тяжело больные будут покидать этот мир, достойно готовясь к смерти и не страдая от адских мук.
Ксения Кириллова, Екатеринбург
Читайте также:
Паллиатив
