игумен Игнатий: Мы рады в праздник Вознесения приветствовать Вас в нашем монастыре и благодарим Господа за Божественную Литургию, которую мы смогли совершить вместе, свидетельствуя о единстве Вселенского Православия. Вчера и сегодня в праздничных Евангельских чтениях мы слышали, как Господь призвал Своих учеников идти по всему миру и проповедовать Евангелие всем народам, начиная с Иерусалима. С тех пор Слово Благой Вести распространилось по всему миру, и Православие стало поистине вселенским. Поэтому нам особенно радостно сегодня видеть Вас в нашей обители. Кто бы мог подумать, что в Бельгии, в самом сердце Европы, есть православные христиане, и что в Генте существует православный приход, настоятелем которого Вы являетесь. Многие в России, да и не только в России, до сих пор с трудом представляют, что Православие существует и в других странах, что оно не ограничено историческими рамками определенной духовной и культурной традиции — в России ли, в Греции или Сербии. Расскажите, пожалуйста, об истории и современной жизни православной Церкви в Бельгии, о Вашем приходе в Генте.
отец Игнатий Пекстад: Для Бога действительно нет границ, и Бог всюду — один и тот же. Когда мы смотрим на восходящее или заходящее солнце, то мы всегда видим одно и то же солнце, а не какое-нибудь другое. Поэтому мы так близки и в наших сердцах, и в нашей Церкви, и в Святом Причащении. Вы меня спросили: когда и откуда появились православные в Бельгии — ведь для многих в России это необычно, ибо здесь думают, что Православие возможно только среди русских. Я много путешествовал со своей семьей — мы были в Румынии, в Болгарии, в Греции. И когда я разговаривал с православным греком, то он был убежден, что Православие возможно только для греков. И когда я бывал в Румынии, то слышал: “Что вы, православный не может быть не румыном!” То же и в Болгарии. У нас же православные находятся в меньшинстве среди неверующих или среди неправославных, которые к Православию приближаются, и некоторые от него совсем недалеки — особенно в последние годы. В моей общине, в моем приходе около 600 верующих. Наша община — региональная, объединяющая не только верующих Гента, но и других, живущих от города в 20–50 километрах. Так вот, в нашей общине более 40 русских, более 30 сербов, около 50 греков. Есть и приехавшие с Ближнего Востока, из Ливана. Есть киприоты, есть около 40 эмигрантов из Болгарии. Остальные — бельгийцы. Некоторые наши прихожане — православные по рождению, другие — в прошлом католики или протестанты, но они приняли Православие не в результате православного прозелитизма. Когда к нам в храм приходят неправославные, мы никогда не спрашиваем у них, хотят ли они стать православными. Но через некоторое время эти люди сами спрашивают: “Можно ли нам стать православными? Или Православие — это только привилегия русских, болгар или греков? Можем ли и мы, — бельгийцы, фламандцы — стать православными?” — “Да, — отвечаем мы, — но к этому вам необходимо подготовиться, пройти катехизацию. Походите на Литургию и не торопитесь с Причащением”. Среди тех, кто к нам приходит, инославных — 90%, и это в основном взрослые. Поэтому основное направление нашей деятельности — это катехизация взрослых.
игумен Игнатий: А откуда и когда пришло Православие в Бельгию?
о. И. П.: После революции многие русские вынуждены были покинуть родину. Это была национальная трагедия. Но одновременно это было и началом Православия в Бельгии — ибо Дух дышит, где хочет. Раньше, до двадцатых годов в книгах можно было прочесть, что кроме католиков и протестантов есть еще и православные. Кроме этого, о православных ничего больше не знали, и с Православием не было никаких контактов. До первой мировой войны у нас в Бельгии было только два православных прихода: греческий приход для моряков в Антверпене и русский посольский храм в Брюсселе. И это все. Позднее, в 1930 г., в моем родном Генте открылся первый православный приход, где простым священником служил будущий архиепископ Парижский Георгий (Тарасов). Это был приход для русских студентов. Просуществовал он до 1953 г., до отъезда отца Георгия в Париж. В 1972 г. наша семья — я, моя жена и четверо детей — стали членами православного прихода Святого Апостола Андрея в Генте. Он был основан после второй мировой войны, когда в Бельгию на работу в угольных шахтах приехало около двадцати тысяч рабочих из Греции. Тогда Вселенский Патриарх послал в Бельгию трех священников, одним из которых был мой нынешний епископ, митрополит Пантелеимон. Не было храма, где он мог бы служить, не было жилья; три месяца он должен был спать на полу. И вот однажды один католический священник, итальянец, сказал ему: “Вы можете разделить со мной мою комнату. Вы православный священник, я — католический; мы — братья, и я хочу вам помочь”. С того дня все пошло успешно. То, что сегодня, возможно, трудно понять в России, так это то, что на Западе католическая Церковь очень помогает Православной. Знаете, наша община получила от католического епископа Брюгге 150 тысяч франков на строительство нового храма, а один из католических монастырей предоставил нам 100 тысяч франков. Они знают, что мы православные. У нас прекрасные отношения, мы уважаем друг друга. И мы спокойно относимся к переходу католика в Православие.
игумен Игнатий: Как Вы можете объяснить эти переходы?
о. И. П.: Знаете, у нас, в Западной Европе, очень много людей, которые крещение приняли в детстве, но в сознательном возрасте, в 20–30 лет, утратили веру, И много верующих номинально, ушедших из католической Церкви. После второго Ватиканского собора многие стали лучше узнавать Православие. Они говорят: “В Православии вера сохранилась чище, и это то, чего мы хотим”. Многие стали православными во Франции, в Англии, в Бельгии, в Голландии, в Германии. И открытость нашей общины всем делает ее поистине универсальной. В богослужении мы употребляем наш родной язык. А почему нет? По поводу языка у меня было много дискуссий. Хочу сказать, что если мы в современной Бельгии в наших храмах будем употреблять чужой язык, то неправославные, зайдя в наш храм, просто больше к нам не вернутся. Мы стараемся сохранить прекрасные славянские песнопения, напевы — и в этом мы следуем русской литур- гической традиции — но, повторяю, на нашем родном фламандском языке.
игумен Игнатий: Когда и кем богослужебные тексты были переведены на фламандский язык? Кто был, так сказать, Кириллом и Мефодием в Бельгии двадцатого века?
о. И. П.: Все эти тексты были переведены в монастыре святого Иоанна Предтечи в Гааге, в Голландии. Наш фламандский язык, хотя мы и говорим: мы фламандцы, мы фламандский народ, — это тот же язык, что и в Голландии, только несколько отличается от голландского по произношению. Наше письмо, наша лексика — те же, что и у голландцев. Основные богослужебные книги были переведены на фламандский язык после второй мировой войны настоятелем гаагского монастыря архимандритом Адрианом, посвятившим этому делу всю свою жизнь. Интересно, что в Бельгии переводы литургических текстов появились раньше, чем во Франции. Так что для наших прихожан, в том числе и для эмигрантов из других стран, для которых фламандский язык стал просто вторым родным, вовсе нет никаких языковых проблем.
игумен Игнатий: А каков юридический статус православной Церкви в Бельгии сегодня и какие отношения сложились между православной Церковью и государством?
о. И. П.: В 1985 г. православная Церковь была признана государственной и получила равные с другими религиями юридические права. В бельгийских школах появились хорошие возможности для обучения православных детей. В начале каждого учебного года родители заполняют анкету, где есть вопрос: “Какое воспитание Вы хотите дать своим детям — католическое, протестантское, православное, иудейское, мусульманское?” Как видите, все религии и конфессии уравнены в правах, ни одной не отдается предпочтения. Мой племянник — он диакон — является инспектором бельгийского правительства в православных школах.
игумен Игнатий: Расскажите, пожалуйста, как складываются Ваши отношения с православными других стран?
о. И. П.: Условно говоря, я принадлежу к “парижской школе” богословия. Мой духовник — отец Борис Бобринский. Среди моих друзей — Оливье Клеман, отец Михаил Евдокимов, Николай Лосский, Иван Чекан и другие. Все мы стояли у истоков Православного Братства в Западной Европе. Я являюсь его членом уже двадцать пять лет. Каждые три года мы организуем большие православные конгрессы — всего их прошло уже восемь, шесть во Франции и два в Бельгии. Причем организатором бельгийских конгрессов 1983 и 1993 гг. была именно наша община. В последнем конгрессе принимало участие семьсот человек разных юрисдикций. И вот что я считаю необходимым отметить: мы, православные, не должны разделяться по юрисдикциям. Я — священник Вселенского Патриархата. Но для меня не так уж важно всюду ставить печать своей юрисдикционной принадлежности. Где бы я ни бывал, с кем бы я ни встречался — я никогда не чувствовал себя чужаком. Юрисдикционное различие относится только к организации отдельных Поместных Церквей, что, конечно же, важно, но не должно приводить к взаимному отчуждению. Наше единство — в Православии.
Я бывал неоднократно в бенедектинском монастыре Шеветонь, и с его настоятелем аббатом Мишелем ван Парейсом, уроженцем Гента, у нас большая дружба. Мы с ним друзья с детства, его отец был преподавателем в моей гимназии. Монахи Шеветони налаживают добрые контакты между католической и православной Церквями. И когда я там бываю, меня всегда там тепло принимают. В нашем приходе мы отвечаем взаимностью. Мы не можем вместе сослужить, но мы перед Богом — братья во Христе, мы должны стремиться к единству. В одном из своих докладов, прочитанных недавно в Бельгии, отец Борис Бобринский сказал, что перегородки между нашими Церквями не доходят до неба.
игумен Игнатий: Это слова Киевского митрополита Платона (Городецкого).
о. И. П.: Совершенно верно. Интересно, что в самом Генте рядом находятся четыре храма разных конфессий: католический, протестантский, англиканский и православный. Один раз в месяц мы, священники разных исповеданий, собираемся вместе, чтобы обсудить различные проблемы. Мы — друзья, наше общение абсолютно открытое, между нами нет никакого напряжения. И так уже многие годы. Сейчас мы строим новый храм, поскольку старый уже не может вместить всех прихожан. Поэтому время от времени наш приход собирается для молитвы в протестантском храме, а затем православные вместе с другими христианами общаются друг с другом за совместной трапезой. Есть и традиция: за два месяца до Рождества Христова хоры всех храмов собираются в самом большом, католическом, и исполняют рождественские песнопения. Я сам — член смешанной экуменической комиссии в Бельгии, куда на равных правах — несмотря на то, что католиков в стране большинство — входят представители всех четырех конфессий. Мы много и плодотворно работаем.
В заключение отец Игнатий сказал: “Я хочу выразить глубокую благодарность Его Святейшеству Святейшему Патриарху Алексию, который так сердечно принимал меня и мою матушку.
Христос да будет всегда между нами”.
Беседа транслировалась по радио “София” 1 июня 1995 г. Публикуется с разрешения гл. редактора радио “София” прот. Иоанна Свиридова.
