Сергей Худиев
В сети – анонс фильма, который показывают по телевизору:
«Этот фильм о том, где и как, в каких кабинетах и при чьей поддержке в начале XIX века рождался Проект «Украина». Как появилось само слово «Украина», кто объяснял русским людям, что они особый народ – «украинцы»? Какую роковую роль в реализации проекта среди малороссов сыграли историк Костомаров, филолог Кулиш, историк Грушевский?»
По соседству – обещания президента Порошенко «возродить украинство на Донбассе».
В следующем сообщении люди горячо настаивают на своем праве оскорблять чужие святыни и советуют недовольным идти в монастырь.
Что общего у всех этих посланий? Они явно отражают что-то общее, исходят из какого-то одного источника, отражают одну философию. Как ее можно было бы коротко охарактеризовать? Как нежелание признавать других.
Возьмем первый пример – с фильмом по нашему ТВ, где украинцам разъясняется, что они на самом-то деле порченные злой волей врагов русские люди. Что же, ментальность наших народов действительно крайне близка – настолько, что дурные привычки «москалей» наблюдаются у «хохлов», а вся враждебность к «москалям» носит отчетливый оттенок самоненависти.
И одна из общих ментальных привычек – это как раз нежелание признавать других. Если человек не считает себя русским, а считает себя кем-то другим – да хоть нуменорским эльфом – с его самоопределением надо считаться. И если он не хочет считать себя украинцем – тоже. Это минимальное уважение к чужой личности и свободе.
Если прийти к человеку и сказать – «на самом деле ты порченный мукой и колдовством наш человек, твоя национальная идентичность такая-то, твоя история такая-то, твой язык такой-то, твои герои народа такие-то», он отнесется к этому с естественным неприятием. Он сам эти вопросы намерен решать.
Никого не надо русифицировать – и хорошо, что сейчас Российская Федерация воздерживается от такой политики в отношении своих народов. И никого не надо украинизировать.
Зачем разъяснять украинцам по ТВ, что их нет? Неужели кто-то верит, что украинцы посмотрят и скажут «ой… а мы-то, оказывается, порченные русские! Как мы сразу-то не догадались! Вот оно что!» С таким же успехом можно рассчитывать на то, что в Крыму и (тем более) на Донбассе возлюбят Бандеру и Шухевича.
Но телевизор – это телевизор, можно и не смотреть; точно такой же подход демонстрируется и на Украине – «Мы вас не спрашиваем, кто вы такие, мы лучше знаем. Вы, на самом деле, украинцы, и мы заставим вас это признать. Вот ваша история, вот ваши герои… вы не согласны? А вас никто и не спрашивает».
Этот подход аморален по своему пренебрежению к людям – и катастрофичен по своим последствиям. Большие массы людей ассимилируются очень плохо, даже если это близкородственные народы.
Наконец, третий пример – люди, выступающие под знамёнами самого возвышенного либерализма и толерантности, настаивают на своём праве издеваться над тем, что другие полагают священным.
Именно они обладают безоговорочным правом решать, что приемлемо, а что нет в «современном мире», а все, кто не разделяют их убеждений, должны сидеть в отведённых им резервациях и не высовываться в этот мир, по праву принадлежащий адептам свободы глумления.
И желание непременно насмехаться над чужим святынями (мол, у нас такой возвышенный принцип, чтоб насмехаться), и желание объявить украинцев – порченными русскими, а донецких – порченными украинцами, и желание продвинуть демократию по всему миру, если уж продолжать примеры, отражает одно и то же – нежелание видеть в других людях людей, у которых есть их личные убеждения, предпочтения, привязанности, мечты, надежды.
Не материал для осуществления чьих-то прекрасных проектов, а живых людей, которых надо выслушать, к человеческому достоинству которых надо относиться с уважением.
Человек имеет право быть другим. Возможно, меня бы устроил мир, где все бы говорили на моем языке, разделяли бы мои предпочтения, вкусы, взгляды на мир – но Бог не создал такого мира.
Бог создал людей, обладающий свободной волей, позволил расти и развиваться разным культурам и религиям, дал возможность мне и другим людям искать Его или отвернуться от Него, совершать открытия, ошибаться, блуждать, выходить на прямую дорогу, быть Его уникальным творением, о котором у Него есть уникальный замысел.
Эти другие, непохожие на меня люди зачем-то нужны в Его мироздании. Они могут придерживаться ошибочных взглядов и странных обычаев. Они могут мне не нравиться и внушать мне опасения.
Я могу видеть в них угрозу моим представлениям о мире – или даже физическую угрозу. Но Бог зачем-то создал их. Бог не создал унифицированного мироздания. Он создал невероятное разнообразие.
Он наделил людей свободой воли, которую отказывается контролировать даже Он – а я точно никогда не смогу контролировать, потому что это чужая свобода воли. И мне придётся с этим считаться.
Люди будут принимать решения, с которыми я не согласен. Почитать религиозные фигуры, которых я не почитаю. Говорить на языках, которые я не понимаю – или понимаю с трудом. Не выражать ни малейшей склонности участвовать в моих великолепных проектах по переустройству мира – или отдельно взятых стран.
На это можно реагировать с раздражением – «Предатели-хохлы не хотят быть русскими!», «Донецкое быдло не хочет быть истинными украинцами!», «Мусульмане хотят и дальше почитать Мухаммеда! Дикий народ!», «Русские не хотят устраивать демократическую революцию! Пьяное быдло с рабской психологией!». Это неизбежно приведёт к враждебности, а иногда, как мы видим, и к крови. К большой крови.
И тут фанатики, убивающие ради чести своего национального флага, или фанатики, убивающие ради чести демократии, ничуть не почтеннее фанатиков, убивающих ради чести почитаемого ими религиозного лидера.
А можно несколько смириться и умерить свои притязания строить весь мир под себя – тем более, что из этого ничего не выйдет. И признать в другом подобного мне свободного человека, который может быть другим – и также мало обязан подстраиваться под меня, как я под него. Тогда, возможно, мне удаться его выслушать. И, возможно, он согласится выслушать меня.
Возможно, даже мне в чем-то удастся его убедить – но не раньше, чем я соглашусь видеть в нем человека, который наделен его собственной свободной волей и разумом. Бог не создал его как материал для моих проектов. Бог создал как уникальную свободную личность.
