Профессия – «мама»
Жители улицы Гмайнера
Адрес – подмосковный поселок Томилино, улица Гмайнера, дом 1. Кто такой этот самый Гмайнер, названной именем которого улицы нет на карте? Гораздо проще, выйдя из электрички, спросить у первого встречного: «А где здесь детская деревня?» И сразу покажут, куда идти. Еще бы не знать, ведь таких деревень в России всего четыре.
Вот она, эта загадочная улица – более десятка аккуратненьких домиков, расположенных на уютной огороженной территории. 
А Герман Гмайнер, оказывается, автор идеи вот такого устройства детей-сирот, поясняет директор Детской деревне SOS в поселке Томилино Леонид Митяев: «В 1949 году он впервые построил детскую деревню в австрийском городе Имст. Гмайнер нашел поддержку в людях, и создал эту модель на трудовые деньги. Он не просил у банкиров, потому что они ему отказывали. Он ходил по семьям рабочих и крестьян и просил один шиллинг, и на эти шиллинги была построена первая деревня. Так же строятся детские деревни и сейчас. Существовать нам помогают тысячи наших друзей».
Детская деревня – это несколько домиков, в каждом из которых своя жизнь. В каждом доме проживает приемная мама с пятью-шестью детьми. В Томилине сейчас 11 мам и 53 ребенка. Семьи без отца, но мамы своими любовью, заботой, вниманием стараются восполнить и эту недостачу. Женщины, которые выбрали для себя этот путь – жить вместе с брошенными собственными родителями детьми, делить с ними и радости, и горести, быть для них настоящими мамами, – много ли таких?
«Гениальность идеи Гмайнера, – говорит Леонид Митяев, – в ее простоте. Он заметил, что женщины, способные и готовые отдать нерастраченную до конца любовь и желание воспитывать детей, есть независимо от социальных, политических, экономических условий, от национальностей и стран. Это вне каких-то таких рамок. Я не могу сказать, что таких женщин очень легко найти, но они есть».
В 132 странах мира, в 450-ти детских деревнях есть те, кто приходят мамами «работать», а становятся мамами по-настоящему. Правда, у «профессиональных мам» есть один выходной в неделю и 28 дней отпуска в году. Но не всегда они ими пользуются. Самая первая томилинская мама Елена Федоровна Долгопольская смеется: «Это уже не работа – образ жизни. Ну, вот в обычной семье может разве мама сказать про своих детей, пусть подождут, сейчас мне нужно время на мою отдельную личную жизнь?»
Неписанные законы
«Вы никогда не задумывались, можно ли вырасти нормальным человеком, ни разу не поев яичницу-глазунью? – задает вопрос Леонид Митяев. – А жареную картошку с салом? Вы скажете: «Наверное, можно». А если все-таки задуматься и представить ситуацию – человек, помещенный в интернат, никогда не попробует глазунью, потому что жарить яйцо не положено по санитарным и еще каким-то там нормам…»
Это в детской деревне ребята с удовольствием помогают маме готовить совершенно разные блюда, о которых их сверстники из интернатов, может быть, ничего даже и не знают. Это здесь девочки наперебой рассказывают, как вместе с мамой готовят пироги… А в госучреждении дети живут в определенной системе, которая не приемлет таких вещей.
«Интернатная система воспитания детей удобна для взрослых, – продолжает развивать свою мысль Леонид Митяев. – Проявляя заботу об этом ребенке, мы, на самом деле, заботимся скорее о себе: как бы у нас чего с ним не вышло. Но, создавая такие замкнутые условия, мы забываем, что чем больше даешь ему возможностей жить, как обыкновенные дети в семье, тем больше шансов, что он и будет обыкновенным ребенком».
Ребята из детской деревни ходят в обычные школы. Кто-то здесь — в поселке Томилино, кто-то ездит в специализированные школы подальше. Они посещают врача в обычной поликлинике, занимаются в кружках, музыкальных школах, спортивных секциях. Их мир гораздо шире, чем улица Гмайнера. Более того, в отличие от воспитанников госучреждений, эти дети могут общаться со своими родственниками, пусть и лишенными прав.
«Предыдущая жизнь наших детей, – вздыхает Леонид Митяев, – не может служить им фундаментом. Но когда совсем ничего нет, то и почвы нет у этого человечка… Мне кажется это очень важным – знать о своих корнях, может быть, постараться исправить их. Я знаю такие примеры в нашей жизни, когда девочка тринадцати лет бросалась спасать свою мать, ездила к ней. Конечно, формально я не имел никаких законных прав ее отпускать, но у девочки было такое сильное желание, ощущение, что она сможет вытащить маму с того дна, на котором она оказалась со своим пьянством. Она не смогла ее вытащить… Но нужно было дать ребенку попробовать – это не по писаным, это по человеческим законам…»
«Заслуженная» мама
В каждом доме в Детской деревне в Томилине тоже свои правила, представления и законы. Две из одиннадцати семей – православные. Елена Федоровна Долгопольская и ее нынешние дочки и сыночки еженедельно посещают храм. Да и «профессиональной» мамой Елена стала не просто так. Вспоминает: «У меня было благословение очень известного батюшки, который сейчас почил, отца Глеба (Каледы). Много было разговоров у нас…» О детских деревнях она прочитала в «Огоньке», когда журналистка, а впоследствии президент российского комитета детских деревень, Елена Брускова только еще изучала такую модель устройства сирот в Австрии. Ждать, пока что-то подобное появится в России, пришлось шесть лет. И все это время Елена Долгопольская знала, что хочет попасть именно на эту работу. И вот, наконец, 20 мая 1996 года первая в нашей стране детская деревня приняла первого ребенка.
«Когда мы, мамы, пришли сюда, – рассказывает Елена, – были такие окрыленные. Но все, конечно, оказалось не так просто, как мы думали. Все-таки и гены этих ребят играют свою роль… Влияет даже не то, что они пережили – детская психология сохранная, они забывают многое, иначе им тяжело жить. А вот какие-то проявления остаются – все напропалую врут, например. Воровство у меня бывало периодически – тоже очень обидно и тяжело это переносить: ведь все равно для них же деньги, или же друг у друга что-нибудь берут…»
Но при этом дети, оказавшиеся в одной семье, все равно любят друг друга. Братско-сестринские ли эти отношения, сказать сложно. Но «они скучают, если на длительный срок разлучаются, – делится своими наблюдениями мама Елена. – Или вот Максим – старший, он, например, всегда в школе следит за самой младшей нашей Настенькой. Она у нас не очень красиво ест, так он переживает, ротик ей вытирает. То есть он понимает, что она – его. Из его дома. Его сестра… Много таких мелочей, которые показывают, что они все вместе».
Все вместе, а значит, семья, а значит – не сироты. То есть задача, поставленная когда-то Германом Гмайнером, «просто дать этим детям то, что есть у других детей», – выполнена. И это главное. А если сложно, тяжело, обидно, Елена прибегает к своему способу не впадать в отчаяние: «Бывает, что и всплакну. А вообще, начинаю убираться. Такой у меня метод – если уныние, или вообще настроение не то, начинаю убирать дом. Мне это очень помогает…» В доме у Елены Федоровны очень уютно, дети, занятые своими делами – кто рисует, кто читает – сидят за общим столом, мама – добрая, улыбчивая – готовит обед. И в доме сегодня очень чисто прибрано.
Елена, можно сказать, «заслуженная мама», «ветеран детских деревень», воспитавшая собственного сына, а затем выпустившая еще пятерых ребят во взрослую жизнь, и сейчас растящая еще семерых. Все — как родные. Но особенно близкие отношения со старшей Аллой, несколько лет назад уехавшей из детской деревни, окончившей Свято-Димитриевское училище сестер милосердия, вышедшей замуж и уже родившей дочку. За старшими тянутся и младшие. Алла приезжает в гости в детскую деревню – так уже и средняя Кристина загорелась мечтой тоже стать сестрой милосердия.
А Елена Федоровна теперь мечтает о немного другой роли:
– Я по возрасту скоро буду заканчивать с этой работой, потому что детей маленьких мне уже не дают. Вырастим вот это поколение, а потом буду заниматься внучками многочисленными. Почему-то у меня все внучки, – смеется. – У сына моего две девочки, у Аллы, ну, и у тех, кто пока еще небольшие, тоже же будут дети… Надо будет всем помогать.
– То есть вы станете просто обычной бабушкой?
– Думаю, да. А пока я чуть-чуть вроде как на работе, – улыбается Елена Федоровна и ласково, с любовью смотрит на своих ребят…
