Когда церковная жизнь стала рутинной (+Видео)
В субботу, на исповедь, в воскресение — на Литургию. Посты, праздники — чередование стало привычным, знакомым. И однажды человек замечает, что его церковная жизнь превращается в рутину… Об этой ситуации — протоиерей Андрей Юревич.
Есть такая проблема, когда церковная жизнь человека становится как бы рутиной. Это искушение духовно-взрослого человека, духовно-взрослого христианина. Приходит время, когда в духовной церковной жизни все встает как бы на свои места, все устанавливается, начинает двигаться согласно некоему распорядку: молитва, посты, богослужения, приходская жизнь.
Даже появляется некий православный сленг, особые выражения. Например, человек привыкает говорить: «Спаси, Господи» почти в любой жизненной ситуации. Каждый раз, при встрече он не просто здоровается, а непременно добавляет: «С праздником». Хотя иногда думаешь, с каким праздником поздравляют? Обычная будничная служба. С другой стороны, в Церкви каждый день праздник. Но, тем не менее, все-таки появляется некий сленг.
Протоиерей Андрей Юревич
То, что в нашей церковной жизни упорядочивается, с одной стороны, может быть, и хорошо. «Привычка свыше нам дана: Замена счастию она». В этом смысле определенное чинопоследование жизни дает свои преимущества. Но, с другой стороны, многое мы начинаем делать и воспринимать как-то автоматически, может быть, даже иногда немножечко бездушно. И, что самое главное, уходит горение. Появляется некоторая теплохладность.
Об этой проблеме в книге Откровения Иоанна Богослова среди Послания семи церквам: «И Ангелу Лаодикийской церкви напиши: так говорит Аминь, Верный и Истинный Свидетель, Начало Творения Божьего; Я знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч: о, если бы ты был холоден или горяч! Но как ты тёпл, а не холоден и не горяч, то извергну тебя из уст Моих» (Откр. 13:14–16).
По-церковнославянски слово «извергну» звучит еще более резко: «изблюю тебя из уст Моих». То есть человек может вообще превратиться в некую блевотину из уст Божиих. Все, тебя нет. Почему? Только из-за одного того, что ты стал таким тепленьким, комнатной температуры, которую даже не чувствуешь, которую даже не определишь.
Холодный — это откровенный враг. Их видно сразу, можно от них отойти, их можно гнушаться, и можно с ними бороться. Горячий человек — это сподвижник, это друг. А теплый — он никакой, он и не туда, и не сюда, он равнодушный — это большая проблема.
О чем не написал Пушкин
Как без горения может что-то происходить? Ведь жизнь христианина — это сплошной подвиг, поскольку себя нужно все время двигать вперед. А куда и зачем двигать, будучи холодным, будучи тепленьким? Как-то все нормально, все идет, как идет, все как-то естественно.
Мне очень нравится один отрывок из Священного Писания у пророка Исаии, я его очень люблю. Это место, все мы его прекрасно знаем, все мы его помним, оно описано даже Пушкиным в его стихотворении «Пророк». Мы помним, когда пророк Исаия оказался на Небе и описывает свое видение: «…видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном и края риз Его наполняли весь храм. Вокруг Него стояли Серафимы; у каждого из них по шести крыл; двумя закрывал каждый лицо свое и двумя закрывал ноги свои и двумя летал. И взывали они друг к другу и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его! И сказал я: горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами и живу среди народа также с нечистыми устами, — и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа» (Исайи, 6: 1–5). Что тогда происходит? Слетает к нему один из Серафимов, берет уголь с жертвенника клещами, и этим углем прижигает ему уста и говорит: «Вот, беззакония твои удалены, и грехи твои очищены». Собственно, на этом месте и заканчивается пушкинское стихотворение.
Но самое главное, на мой взгляд, происходит дальше. Дальше Исаия говорит: «И услышал я голос Господа, говорящего: „Кого мне послать? И кто пойдет для Нас?“ (Исайи. 6: 8). Бог ищет Себе помощников, Бог ищет исполнителей Его воли, потому что все, что Господь хочет совершать в этом мире, Он старается совершать через нас, через людей, через события, в которых мы участвуем. Мы эти события совершаем, исполняя тем самым волю Божию. Но это должно быть добровольно. Поэтому Господь спрашивает: „Кто хочет пойти ради Меня? Кто пойдет трудиться ради Меня?“
И тут Исаия как раз отвечает: „Вот я. Пошли меня“. Это великие слова. Он в эти слова вкладывает очень многое, он понимает, на что он просится. Дальше идет описание того, как посылает его Господь, как говорит: „Иди и скажи народу Моему“. Что скажи народу? Ласкательные слова? Нет, Исаии предстоит обличать его. Трудись над ним, как пастырь. Стараться, чтобы этот народ от своих грехов освобождался и принимал в жизнь свою Бога, и жил по-Божьи.
Очень часто многим это не нравилось, поэтому пророки были гонимы. Поэтому Исаия понимает, что он просится в какой-то степени на крест. Вернее, он не просится, он готов, он говорит: „Пошли меня, я к этому готов“. Он идет не сам, он просит послания Бога, и Господь его на это посылает. Как проповедовать, не будучи посланным? Вот здесь как раз и есть некое послание.
Услышать послание
Но как быть готовым к этому посланию, не будучи горячим? Это невозможно. Человек не захочет никогда быть посланным Богом ни на какой труд, если у него в душе не будет горячего отношения к Богу, горячей веры, доверия, любви, желания потрудиться, желания совершить, стать инструментом в руках Божьих.
Это очень важно в жизни, когда ты это чувствуешь, ты молишься об этом: „Господи, я хочу стать инструментом в твоих руках. Используй меня, как Ты считаешь нужным, как Ты хочешь. Что Ты хочешь, чтобы я сделал? Что Ты хочешь, чтобы я в своей жизни совершил, как я прожил? Используй меня“. Потому что, если человек пролежит, как неиспользованный инструмент, то какой тогда в нем будет прок? Никакого. Это все совершается только при одном условии, если человек отзывчив, горяч. Из этой горячей массы тогда можно что-то сделать, можно ее как-то слепить.
Я думаю, здесь стоит вспомнить такие слова, часто встречающиеся выражения еще в Ветхом Завете — „хождение пред Богом“. Например, Енох, праведник Ветхого завета. Про него сказано: „И ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его“ (Быт.5:24)». Святой пророк Илия говорит: «Жив Господь Саваоф, пред Которым я стою» (3 Цар. 17, 1). Стоять перед Богом, ходить перед Богом — это очень важно. Это все время чувствовать себя не в каких-то своих внутренних представлениях, которые могут дойти до прелести. Человек стоит как бы с раскрытой дверью, со своим раскрытым сердцем и умом, и готов откликнуться на призыв Бога. Это доверчивость, это открытость, это искренность. С искренним Господь поступит искренно. А с лукавым — по лукавству его.
Это очень важно. Мы очень часто лукавим с Богом. Мы, вроде бы, Ему молимся, а в то же время в нашу жизнь не пускаем. Мы пытаемся все решить сами, думая, что богаты своим собственным умом. Мы, как правило, даже в молитвах формируем действия Божьи, потому что говорим: «Господи, дай мне вот это и вот это. Сделай вот это и вот это. Того-то человека поставь туда-то или смири его» — или еще что-то. Интересно, что чаще «смири его», а не меня почему-то.
Или просим: «Смири меня». А когда Господь начинает скорбными обстоятельствами смирять, сразу же сетуем: «Господи, я же не просил у Тебя болезни, я же не просил у Тебя потери своего бизнеса или своих денег, или того, что меня оскорблять начинают, или уволили с работы, или еще что-то. Я же просил у Тебя смирения, почему Ты мне дал совсем не того?» Господь дает то, что нам полезно. Зачем мы формируем Его поступки? Его воля суверенна, Он сам знает, что нам лучше. В любом случае надо быть уверенным в том, что бы ни происходило, какие бы обстоятельства у нас ни возникали, и что бы Господь нам ни давал, на все есть Его благая воля, как раз благая для нас. Это благо, поэтому за все, конечно, надо Его благодарить.
Но для этого условие: «ходить пред Богом и стоять пред Ним» — очень важно. Ходить пред Богом — это значит, в любую минуту своей жизни быть готовым к изменениям. К изменениям, которые происходят, конечно же, от Господа. И быть перед Ним искренним и откровенным. Это значит, что у человека должно быть постоянное покаянное чувство. То есть ему, по сути, даже не нужно готовиться к исповеди. Он в любую секунду может исповедоваться. Это значит, что человек не стесняется, не боится признаться в своих недостатках перед другими людьми.
Он не боится просить прощения. Даже более того, он готов и стремится к тому, чтобы просить прощения. Прощать — это понятно, мы любим прощать, особенно так, как бы свысока. Важно — просить прощения. «Прости меня» — это и есть ходить пред Богом.
Напряжение жизни
Конечно, все сказанное связано с горением. А если нет горения, нет хождения пред Богом, тогда все становится формальным. В том числе вера становится формальной, превращается в обрядоверие. Тогда выступает на первый план закон, а не благодать, в которой человек свободен. И начинаются все эти костыли, поддержки, всякие разные шоры, всякие стеночки, которые мы себе коридорчиками выстраиваем. Собственно, и не мы, они давно уже выстроены. Для чего? Вот для таких людей, которые не горят и не ходят пред Богом, для того чтобы они хоть как-то соблюдали некую свою идентичность с верующим человеком. Но, понятно, сказать так можно уже с очень большой натяжкой.
Это как раз то, что называл Христос фарисейством. Этим и жили. Никакой особой горячности, никакого особого хождения пред Богом, перед живым Богом. Никакого чувства ощущения Бога живой Личностью, Которая живет во мне.
А у фарисеев был набор определенных правил, который они исполняли и считали: «При этом я уже праведен, и я уже имею доступ в те сферы, в которые я и стремлюсь» « — скажем, в Вечную Жизнь. Это неправильно.
Хотя жизнь горячего человека, который ходит перед Богом, — это крест, это большое напряжение, это, можно сказать, подвиг. Подвиг не в смысле некоего броска — сразу закрыть грудью амбразуру дзота, нет. Это подвиг ежедневный, все время себя двигать, двигать, двигать. Хотя бы на миллиметр, но сдвинуться, не стоять на месте. Это очень важно. Это может быть только тогда, когда человек горит, потому что горячий — это мотор, который работает в человеке, и он совершает какую-то определенную двигательную работу.
А, если человек теплохладный, мотор не работает, он молчит, котел этой машины потушен. Он просто плывет по течению, под горочку потихонечку едет, вроде как движется. В то же время он тут ни при чем. Это просто сила тяжести, она им двигает.
Без горения, без хождения пред Богом, без вот этой внутренней большой работы настоящего христианства, настоящего христианина быть не может.
