Семь песен о Боге: Борис Гребенщиков в исполнении Синодального хора (+ ВИДЕО + АУДИО)

Премьера оратории Бориса Гребенщикова и Андрея Микиты «Семь песен о Боге» состоялась в Большом зале Московской консерватории. Предлагаем вниманию читателей запись Оратории.

Господу видней

В исполнении Бориса Гребенщикова и Аквариума:

На мгновенье стало тихо,
И в этой тишине
Позволь мне передать тебе то,
Что было передано мне.

Можно выйти одному в поле
И знать, что ты вооружен.
Можно идти по пути,
В конце которого стоит Prester John.
Можно возвысить себя
Выше Озиманда, царя царей.
Можно учиться смирению
У стертых ногами придорожных камней.

Но куда бы ты ни шел,
До конца своих дней,
Обещай, что будешь помнить одно:
Господу видней.

Можно раздать себя
Безрадостным и жадным рукам.
Можно ходить по-албански
По стенам, фонарям, потолкам.
Можно гордиться тем,
Что познал до конца пустоту,
Гарантировать перерождение
С серебряной ложкой во рту.

Пусть они не несут тебя
Дорогою небесных огней,
Но не забывай:
Господу видней.

Может быть будет тепло, как ты хочешь.
Может быть с каждым днем будет делаться все холодней.
Не верь ни единому, сказанному мной слову,
Но прислушайся к мерцающей звезде.
Господу видней.

Обещанный День

В исполнении Бориса Гребенщикова и Аквариума:

Сегодня самый замечательный день
О нем написано в тысяче книг
Слева небеса, справа пустота
А я иду по проволоке между них

Спетое вчера осталось вчера
В белой тишине белые поля
Нечего желать, и некем больше быть
Здравствуй, это я.

Господи, я Твой, я ничей другой;
Кроме Тебя, здесь никого нет.
Пусть они берут все, что хотят
А я хочу к Тебе — туда, где Свет

Серебро Господа моего

В исполнении Бориса Гребенщикова и Аквариума:

Я ранен светлой стрелой — меня не излечат.
Я ранен в сердце — чего мне желать еще?
Как будто бы ночь нежна, как будто бы есть еще путь —
Старый прямой путь нашей любви.

А мы все молчим, а мы все считаем и ждем,
А мы все поем о себе — о чем же нам петь еще?
Но словно бы что-то не так,
Словно бы блеклы цвета,
Словно бы нам опять не хватает Тебя…

Серебро Господа моего…
Серебро Господа…
Разве я знаю слова, чтобы сказать о тебе?
Серебро Господа моего…
Серебро Господа…
Выше слов, выше звезд,
Вровень с нашей тоской…

И как деревенский кузнец, я выйду засветло.
Туда, куда я — за мной не уйдет никто.
И может быть, я был слеп,
И может быть, это не так,
Но я знаю, что ждет перед самым концом пути.

Серебро Господа моего…
Серебро Господа…
Ну разве я знаю слова, чтобы сказать о тебе?
Серебро Господа моего…
Серебро Господа…
Выше слов, выше звезд,
Вровень с нашей тоской…

Еще один раз

В исполнении Бориса Гребенщикова и Аквариума:

Серые следы на сером снегу
Сбитые с камней имена
Я много лет был в долгу
Мне забыли сказать,
Что долг заплачен сполна

Пахнет застарелой бедой
Солнцу не пробиться в глубину этих глаз
Теперь мне все равно,
Что спрятано под темной водой
Едва ли я вернусь сюда еще один раз.

Есть одно слово,
Которое сложно сказать
Но скажи его раз, и железная клетка пуста
Останется ночь, останется снежная степь
Молчащее небо и северная звезда

И кажется, что там впереди
Что-то непременно для нас
Но сколько ни идешь,
Отсюда никуда не уйти
Едва ли я вернусь сюда еще один раз.

Над скудной землей бешено кричит воронье
Над ними синева, но они никуда не взлетят
У каждого судьба, у каждого что-то свое,
Они не выйдут из клетки,
Потому что они не хотят

И если выбить двери плечом
Все выстроится снова за час
Сколько ни кричи
Пустота в пустоту ни о чем
Есть повод прийти сюда еще один раз.

Сокол

В исполнении Бориса Гребенщикова и Аквариума:

Если долго плакать
Возле мутных стекол,
Высоко в небе
Появится сокол.
Появится сокол
Высоко над тучей,
В это время важно
Не упустить случай,

Увидеть его крылья,
Увидеть его перья
И вдруг удивиться —
А кто это теперь я?
Почему внизу туча,
А надо мной ясно?
Видимо, я плакал
Совсем не напрасно,

Видимо, вот оно —
Пришло мое время,
А внизу медленно
Бредет мое племя

А мне лететь выше,
А мне лететь в солнце
И все-таки вспомнить,
Что внизу оконце
С мутными стеклами,
В которые бьются
Милые мои.
Сгореть и вернуться.

Если долго плакать…

Дубровский

В исполнении Бориса Гребенщикова и Аквариума:

Когда в лихие года
Пахнет народной бедой,
Тогда в полуночный час,
Тихий, неброский,
Из лесу выходит старик —
А глядишь — он совсем не старик,
А напротив — совсем молодой
Красавец Дубровский

Проснись, моя Кострома, не спи Саратов и Тверь
Не век же нам мыкать беду и плакать о хлебе
Дубровский берет ероплан, Дубровский взлетает наверх
И летает над грешной землей, и пишет на небе:

Не плачь, Маша, я здесь,
Не плачь, солнце взойдет;
Не прячь от Бога глаза,
А то как он найдет нас?

День радости

В исполнении Бориса Гребенщикова и Аквариума:

Когда то, что мы сделали выйдет без печали из наших рук
Когда семь разойдутся чтобы не смотреть кто войдёт в круг
Когда белый конь узнает своих подруг
Это значит день радости.

Когда звезда-можжевельник ляжет перед нами во сне
Когда в камнях будет сказано то, что было сказано мне
Тогда над белым холмом будет место звериной луне
Это значит день радости.

Когда то, что мы сделали выйдет без печали из наших рук
Когда семь разойдутся потому что не от кого прятаться в круг
Когда белый конь поймёт и признает своих подруг
Это значит день радости.

И теперь, когда растаяла пыль под копытами волчьей зари
Талая вода пламя бесконечной зимы
Это ж Господи зрячему видно а для нас повтори
Бог есть свет и в нём нет никакой тьмы
Бог есть свет и в нём нет никакой тьмы.

Фото Анны Гальпериной