«Ибо я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого» (1Кор. 2,2).
Дама принесла освящать крестик — турецкое украшение, усыпанное «алмазами».
— Женщина, милая, — говорю я ей, — ну почему не купить нормальный, православный крест?
— А «нормальный» это какой, с распятием, что ли?
— Ну да.
— А я не хочу с распятием!
— Почему же?
— А мне страшно… у меня депрессия начинается! Не надо мне такого….
Я много чего ей говорил, убеждая, и вдруг так живо представил постановление какого-нибудь суда, запрещающее изображение Распятия, «вызывающего страх, тревогу и чувство подавленности…»
Благополучие земное стало нашей новой религией, и если она примет государственный статус — ох, сколько ещё претензий предъявят «пугающему» православию…
— — —
Размышлять о страданиях Господа нашего Иисуса Христа действительно страшно и тяжело. Тем более что мы привыкли не отягощать себя «излишними» размышлениями, всячески настраиваемся «на позитив», наивно полагая, что таким образом можно, в самом деле, избежать страданий. Но путь этот, — путь самообмана, — только внешне лёгок, как «лёгок» кратчайший путь — с обрыва, головой вниз, «пространный путь» ведущий в погибель. Избегая страданий, прячась от них, мы становимся заложниками «лёгкости» падения, забывая о неизбежной встрече с жестокой реальностью.
«Дружба с миром есть вражда против Бога» — говорит апостол Иаков. И эта дружба выражается в самозабвенном служении человека своим страстям, превращает его, — по меткому слову преподобного Андрея Критского, — в «самоистукана». Стремление человека к комфорту, удобству и благополучию становится целью и содержанием жизни, так что человек, «умирая духовно», утрачивает само представление о высшей – благодатной жизни. Эта страшная, «тихая» и до поры до времени незаметная смерть обнаруживается вполне в момент, когда человек теряет земные блага, а вместе с ними и самого себя, потому, что весь смысл, всё содержание своей жизни он полагал в обладании этими благами.
Да, размышлять о страданиях Господа нашего Иисуса Христа страшно и тяжело, и всё же это тот «узкий путь», который помогает человеку прийти в себя, избавиться от иллюзий и осознать реальность своего положения — положения души, погибающей в грехах. И это тот единственный путь, которым все мы только и можем войти в жизнь вечную (Мф. 7, 14).
Но тут важно понять, что «жизнь вечная» — это не то, что будет… возможно… когда-нибудь… «там». Нет, жизнью вечной, благодатной надо начинать жить уже здесь и сейчас, на земле, иначе никакого «потом» не будет. Именно здесь, на земле мы выбираем вечность. Можно сказать, что само время нам дано для обретения той или иной вечности. И когда человек говорит, что у меня «нет времени» пойти в храм, поисповедоваться, причаститься, — он как бы говорит: «У меня нет времени жить, потому, что я должен умереть». Обречённость.
Но именно благодаря страданиям и смерти Иисуса Христа мы больше не должны умирать, в духовном, конечно, смысле. Напротив, через осмысление, сопереживание страстей Христовых мы делаемся причастниками не только Его смерти, но и Светлого Воскресения. Вот почему Господь говорит, что «верующий в Меня, если и умрёт, оживёт» (Ин. 11,25). Обречённости больше нет, есть упование и надежда…
Но что же это за вечная, благодатная жизнь, и почему достижение её невозможно без памяти о крестных муках и смерти Спасителя?
Об этом поговорим в следующий раз.
