Глава комитета Госдумы по охране здоровья Сергей Калашников (ЛДПР) выступил против предложения Елены Мизулиной, возглавляющей думский комитет по вопросам семьи, женщин и детей, о том, что в российском обществе нужно вырабатывать негативное отношение к суррогатному материнству и абортам.
Комментирует старший преподаватель кафедры биомедицинской этики Российского государственного медицинского университета иеромонах Димитрий (Першин):
— Говорить здесь стоит не только о суррогатном материнстве, но и о методиках экстракорпорального оплодотворения (ЭКО), которое доступно и для людей, не состоящих в браке. Стоит эта процедура не одну сотню тысяч рублей, а значит – это достаточно выгодный бизнес. Тем более, что клиники, производящие ЭКО, не дают гарантий: вероятность успеха после этой процедуры невелика. Помимо того, что ЭКО производится на коммерческой основе, около десяти тысяч процедур в год оплачивается за счет обязательного медицинского страхования, то есть, за счет россиян. Можно посчитать, сколько денег на это тратится каждый год.
Наверное, было бы разумнее инвестировать деньги не в суррогатное материнство, каковое в рамках ЭКО-технологий дает довольно большой процент больных детей, а поддерживать те молодые семьи, что решились родить и воспитать детей.
Позиция главы комитета Госдумы по охране здоровья Сергея Калашникова показывает, что этот депутат не смог стать выше того уровня сознания, которое когда-то привело Европу к фашизму. Неслучайно в странах, переживших фашизм и осознавших весь ужас потребительского отношения к человеческой жизни, суррогатное материнство запрещено. Недопустимо относиться к человеку как к сырью. И никакими трендами нельзя оправдывать боль, причиняемую ему. В Германии, во Франции, в Италии суррогатное материнство запрещено — как процедура, которая унижает человеческое достоинство.
И все же надо начинать преодолевать этот правовой и моральный нигилизм. Для человека, возглавляющего Комитет по охране здоровья, такая моральная невменяемость может говорить о профнепригодности. Медицина невозможна вне этики, поскольку в её основе – милосердие и служение ближнему.
Но о каком служении ближнему можно говорить в случае суррогатного материнства, когда девальвируется материнство, а то общение между малышом и матерью, которое начинается задолго до рождения, приносится в жертву родительскому эгоизму заказчиков? Либо суррогатная мать совершенно безразлична к той новой жизни, которую она вынашивает под сердцем, но что хорошего для ребенка в том, чтобы девять важнейших месяцев своей жизни пробыть в бездушном инкубаторе? Либо в ней пробуждаются материнские чувства, но что хорошего в том, чтобы растоптать её материнство, ссылаясь на контракт? Эта процедура причиняет боль и матери, и ребенку, превращает нашу страну в ферму, производящую детей на экспорт. Если расчеловечивание России г-н Калашников противопоставляет тому ретроградству, которому следуют Франция, Германия и Италия, то я за то, чтобы мы доросли до этой высокой культурной традиции, а не потакали коммерческим интересам суррогатно-ЭКОшных производств.
Но само по себе в стране ничего измениться не может. Всё зависит здесь от нас, от наших усилий. Нам ничто не препятствует написать письмо Президенту, премьер-министру, председателям Совета Федерации и Госдумы с просьбой поддержать предложение Елены Борисовны Мизулиной и запретить суррогатное материнство в России (это можно сделать на ведомственных сайтах, а также отправить по почте). Тем более, что Вероника Игоревна Скворцова, нынешний министр здравоохранения, два года назад разработала и провела закон о клеточных технологиях, согласно которому недопустимо использовать человеческий эмбрион ни в каких коммерческих интересах. Я думаю, что эту нравственную позицию Минздрава и Комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей надлежит поддержать. По данным всех опросов преобладающее большинство россиян полагает, что суррогатное отношение к человеку как к сырью недопустимо, и эту бесчеловечную практику надо прекращать.
