Если
«Правмир» продолжает рубрику «Мнимый больной», в которой лингвисты успокаивают тех, кто боится за будущее русского языка. На наши вопросы отвечает кандидат филологических наук, старший преподаватель кафедры славянской филологии филологического факультета СПбГУ Александр Савченко. Сейчас он живет на Тайване и преподает славянские языки местным студентам. В интервью Ксении Турковой он рассказал, за что тайваньцы любят русский и украинский, как фейсбук влияет на грамотность и почему спортивные комментаторы устраивают «театр у микрофона».

Александр Викторович, насколько популярен сейчас русский язык за рубежом? Его изучают?

– Это вообще первый из славянских языков, который здесь начали изучать, и в Национальном университете Чженчжи, где я нынче служу, раньше факультет так и назывался – факультет славянских языков. Сейчас это факультет славистики, где студенты, помимо основного русского, могут выбрать польский, чешский и, с прошлого года, украинский языки. В столице Тайваня – Тайбэе – есть еще два университета со специализированными отделениями по изучению русского языка, а в Государственном (Национальном) тайваньском университете русский язык изучается факультативно.

Каждый год только наш университет набирает для изучения русского по три группы (в среднем по 25–30 человек). Говорит ли это о популярности? Я вообще с осторожностью отношусь к этому понятию, оно довольно неопределенно.

Есть студенты, поступившие на русистику, потому что «туда легче» и «так проще получить высшее образование» (которое, кстати, считается очень престижным на Тайване), а также студенты, которые через год-два, поняв, что это «не мое», переходят на другие факультеты.

Могу лишь сказать, что практически все студенты учатся с удовольствием и интересом (эх, давно позабытое в России понятие «прилежание» – я бы назвал его одним из основных качеств тайваньских студентов): не пропускают лекции, на занятиях активны, с удовольствием пытаются говорить по-русски, расспрашивают о языке, культуре, истории, литературе России, при этом их вопросы часто заставляют взглянуть на язык с абсолютно неожиданного угла…

Ксения Туркова – ведущая рубрики «Мнимый больной»

А что они сами отвечают на вопрос о том, почему стали изучать русский?

– Я порой получаю самые неожиданные ответы – от «услышал(а) красивую песню по-русски в интернете» (при этом называемый исполнитель для меня далеко не всегда является, мягко говоря, «идеалом музыкального вкуса») до «моя подруга (тайванька) учится в Москве в консерватории (и не говорит по-русски), и меня заинтересовала эта страна»… А кто-то увидел мультик или познакомился с кем-то из России, кому-то о России рассказывали друзья, изучавшие русский, кто-то просто любит изучать новые «диковинные» и сложные языки…

В Россию на стажировки ездят?

– Да, и это большой плюс. Правда, к сожалению, наша российская бюрократическая система нередко дает о себе знать: есть трудности оформления приглашений и виз (а иногда, увы, они даже теряются у нас при пересылке), и для тайваньцев, которые практически по всему миру ездят без виз, это достаточно серьезная преграда.

Выпускники, как и у нас, далеко не все устраиваются по специальности, хотя кто-то находит работу и с русским. Многие продолжают учебу в российских вузах. В любом случае, приятно встретить тайваньца «в летах», который вдруг скажет: «Здравствуйте! Я учил русский …дцать лет тому назад»…

Мне кажется, что интерес к нашему языку в мире сейчас зависит лишь от нас самих. Хотелось бы, чтобы в первую очередь наша страна стала более привлекательной, дружелюбной и открытой (в том числе и в отношении виз), чтобы наши люди, как в Тайване, были естественны, доброжелательны, спокойны, добры и никогда не были агрессивными и хамливыми.

Я знаю, что вы преподаете и украинский. Эти языки студенты не путают?

– Да, в этом году был второй набор на украинский «с нуля». Это факультативный курс, на котором, в основном, студенты нашего факультета славистики. У них уже есть определенная профессиональная подготовка, поэтому они, конечно, не путают украинский с русским. Многим как раз интересно сравнить близкородственные славянские языки. Судя по реакции, больше всего радуются те студенты, которые помимо русского изучают еще и польский: в украинском можно найти черты обоих.

А основную цель я вижу так, как ее когда-то сформулировал мой учитель – профессор кафедры славистики СПбГУ В.М. Мокиенко: «Главное – научить студентов любить Украину». И от себя добавлю – язык (не только украинский, но и русский, польский, чешский и все близкие нам славянские языки).

Меня очень порадовал энтузиазм, с которым студенты стали постигать украинский язык и культуру: они нашли много знакомых украинцев в интернете на Тайване, подготовили замечательный концерт, самостоятельно смастерив украинскую национальную одежду.

Конфликт между Россией и Украиной как-то повлиял на предпочтения?

– В прошлом году мне пришлось неоднократно отвечать на вопросы о нынешних отношениях России и Украины, и делать это достаточно трудно. Мы вместе пытались искать ответы на эти вопросы, я лишь рассказывал студентам то, что сам видел, что знаю не из СМИ, а по практическому общению, то, как сам вижу и чувствую эти события. Все ведь понимают, что люди и политики – это две далекие друг от друга планеты.

Но сам конфликт, к счастью, никак не повлиял ни на увеличение популярности одного языка, ни на уменьшение популярности другого. Мне вообще кажется, что языки умнее, чем их носители, и уж точно не конфликтуют друг с другом.

P1230604

Как звучит русский язык для иностранца? Вам говорили, на что это похоже? Многие считают, что он не очень благозвучный.

– Пока ни от кого не слышал, что русский «неблагозвучный»! Трудный в произношении и грамматически, не всегда понятный – это да. А если бы вы слышали, как наши студенты поют русские песни, то сами бы еще раз порадовались благозвучности нашего родного языка в устах иностранцев!

В университете Чженчжи есть традиция: каждый декабрь проводится большой Славянский вечер, основу которого составляют спектакли, подготовленные студентами всех четырех курсов. И я уже два года в восхищении, особенно от студентов-первокурсников, которые только-только начали изучать наш не самый простой язык, но уже довольно бойко, с удовольствием и очень «театрально-эмоционально» наизусть (!) играют свои роли по-русски со сцены.

Интернет и соцсети помогают или мешают в изучении языка? Мне рассказывали, что фейсбук мешает учить падежи, потому что там не меняется по падежам имя человека, которого ты отмечаешь («Мы ходили гулять с Александр Петров»).

– Об этом сейчас много дискутируют. Мне не показалось, что общение в соцсетях между тайваньцами и русскими (по-русски) как-то расшатывает грамотность тайваньцев. Думаю, что и наши, русские, стараются писать максимально правильно и без «пересаливания» молодежным сленгом. А использование разговорных словечек и выражений, популярных сейчас у молодежи, лично я даже приветствую.

Единственное пожелание (которое, впрочем, довожу до студентов в достаточно категорической форме) – никакой вульгарщины: мата, «грязных» слов, оскорблений. Я так и говорю: «Если вам присылают письма или смс с подобными словами – прекращайте общение, ничего хорошего из этого не выйдет и ничему хорошему вы не научитесь». Хотя, конечно, такие вещи, как русский мат, студентов интересуют, они с этим, безусловно, встречаются в России. Да и коллеги-филологи, и я в их числе, рассказывают, если возникает необходимость, о ненормативной лексике, так как профессиональные филологи должны это знать.

По каким текстам иностранцу лучше всего учить русский? Можно ли использовать современные тексты, например ту же переписку в соцсетях?

– Характер текстов зависит от «целевой аудитории»: курс, уровень владения, аспект. Тексты, действительно, могут быть самые разные: от детских стихов Агнии Барто и Самуила Маршака на первом курсе до серьезной прозы – классической и современной (включая, скажем, Виктора Пелевина, Захара Прилепина и Владимира Сорокина). А моя коллега до недавнего времени вела специальный курс по интернет-коммуникации, где разбирала интернет-тексты самых различных жанров и дискурсов.

Тут также многое в выборе зависит от вкусов и предпочтений преподавателя. Лично я нередко обращаюсь к любимому Антону Павловичу Чехову, Венедикту Ерофееву, Сергею Довлатову…

По вашим наблюдениям, мы стали за последние несколько лет менее грамотными? Какие актуальные процессы в языке вам нравятся, а какие не очень?

– Вопрос в том, что считать грамотностью? Как когда-то заметил Борис Гребенщиков: «Люди в любую эпоху грамотны ровно настолько, насколько это им необходимо. В наше время грамотность – это умение написать смс, разобраться в компьютерной игре и прочитать в магазине – сколько что стоит. Остальное – от лукавого, в полном соответствии с заветами предков: от многой премудрости многая печаль». С этим можно соглашаться, можно нет, но большая доля правды, на мой взгляд, в этом есть.

Знаете, у моего друга у дедушек-бабушек было всего лишь несколько классов школьного образования. Но это не помешало им прожить жизнь, воспитать вполне образованных детей и внуков… Грамотность – если под этим понимать умение правильно писать, читать, считать, владеть какими-то необходимыми для жизни знаниями – безусловно необходима, как человеку необходимо хорошее здоровье. Только как определить границы и уровень грамотности? Иногда ведь и профессиональные филологи пишут с ошибками.

Мне кажется, уровень грамотности не слишком меняется, я не согласен с теми, кто говорит, что сейчас «абсолютно безграмотное поколение». Насколько я помню, двоечников по русскому языку и в мое время – 80-е годы – хватало.

На мой взгляд, по сравнению с теми же 90-ми наш язык стал чище, из него ушел «словесный мусор» эпохи «больших и резких перемен». Ну а негативные процессы в той или иной степени происходят практически на любом этапе развития языка. Мне, например, очень не нравятся явно «американо-англизированные» синтаксические конструкции в названиях спортивных сооружений, типа «Зенит Арена» или «Открытие Арена» (вместо «Арена Зенит», «Арена Открытие»), не нравится копирование и иных западных, в частности спортивных, образцов. Раньше у нас была Высшая лига, и зачем ее было на английский манер переименовывать в «Премьер-лигу» – не совсем понятно. Во всяком случае, уровень нашего футбольного первенства не повысился.

Я знаю, что вы изучаете тексты спортивных журналистов, комментаторов. В этом дискурсе появляется что-то новое? Какие-то новые метафоры, новые выражения?

– Сейчас жанр спортивного репортажа, собственно, как и сам спорт, превратился в отдельную индустрию, «шоу-бизнес», и многие комментаторы специально, как мне кажется, устраивают «театр у микрофона». Есть, безусловно, удачные моменты, но чаще всего, к сожалению, это вызывает непонимание и даже раздражение.

Я больше слежу за футболом и отметил для себя, что в язык входит всё больше новых английских выражений (часто они являются новыми и в самом английском). Например, наряду с относительно давно употребляющимся комментаторами «сейв/сэйв» – «подход» (вероятно, от англ. approach/к воротам), «попытка» (attempt). Хотя чем та же «попытка» лучше, чем классическое «голевой момент» (часто в речи тех же комментаторов сокращаемое до просто «момент!») – мне не очень понятно. Но в языке, как и в жизни, есть периоды моды на что-либо. Повторюсь, язык умнее нас и оставит в итоге только то, что ему действительно нужно.

У вас есть любимые перлы спортивных комментаторов?

– Я бы в этой связи вспомнил русскую поговорку: «Всё хорошо в меру». Всё-таки от комментатора, в первую очередь, требуется профессиональный комментарий действий спортсмена, оценка происходящего в игровом эпизоде. Из нынешних комментаторов мне очень нравятся Александр Елагин, Владимир Стогниенко, Геннадий Орлов: грамотный, красивый русский язык.

Ну а лично для меня самым лучшим, высокопрофессиональным, с потрясающим чувством юмора – был и остается Владимир Никитович Маслаченко с его незабываемым «полотёрским номером», «прыжком для газеты “Пионерская правда”», «Ай-яй-яй-яй-яй! Вы со мной согласны?» и другими. Не удержусь и скажу, что во многом корни этого юмора в том, что Маслаченко – украинец, а искрометный украинский юмор не очень похож на русский, правда, это тема уже для другого интересного разговора.

Владимир Маслаченко

Владимир Маслаченко

Как бы вы успокоили тех, кто считает, что язык умирает?

– Я не думаю, что тут надо кого-то успокаивать. Мне не очень понятно, что значит «язык умирает»?! Он может умереть лишь «физически», если по какой-нибудь причине исчезнут его носители. Язык, как и общество, может болеть, переживать кризисы. Но мне кажется, что с нашим языком всё в порядке: он развивается, в каких-то аспектах болезненно, в каких-то успешно – как наш человеческий организм, в нём далеко не всегда всё функционирует идеально.

Мне кажется весьма взвешенным, адекватным, профессиональным и полемично-интересным взгляд очень мной уважаемого московского лингвиста Максима Кронгауза, а его книгу «Язык на грани нервного срыва» я использую для занятий и рекомендую читать студентам. Так что не беспокойтесь, дорогие друзья, русский язык не умирает!

И чтобы наша беседа завершилась радостно, напомню еще одну цитату из репортажа Владимира Маслаченко: «Будьте здоpовы, доpогие дpузья! Ликуйте и pадуйтесь жизни в это бездаpное вpемя».


Читайте также:

Поскольку вы здесь...
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Лучшие материалы
Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее!
Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира.